6. Хотим мы или нет, но речь идет на концептуальном уровне о переходе от отстаивания большого Модерна (что очень неловко, чтобы не сказать – тупо, делали Буш и неоконсерваторы) к связке "Постмодерн – Контрмодерн". Это – далеко идущая связка. Понимает Бжезинский, что ему придется в его концепции реализовывать эту связку, или нет, – неважно. Но на практике это будет именно так, потому что не может быть никак иначе. Рухнет тут не только любимая Бжезинским Европа, но и Америка.
Более того, Европа давно готовится к конгломератному бытию ("евро-нечто" на обломках национальных государств). США – это централизованное государство, которое не может перейти к конфедеративной модели без того, чтобы не рухнуть. Позиции Бжезинского возвращают США к временам борьбы федератов и конфедератов при Линкольне. С той разницей, что теперь планируется победа конфедератов. Бжезинский понимает, какой ценой может быть достигнута эта победа, и в чем могут быть ее результаты для США?
Для мира результат будет ясен. Рухнет Модерн и утвердится пост-контрмодернистская "двугорбая" химера. Она не будет устойчивой. Бжезинский связан не только с США, но и с Ватиканом. Так вот, эта химера не будет и сколько-нибудь христианской. На кого идет игра – дело темное. А, возможно, и черное (кто знает). Но то, что игра не сводится к косметическому ремонту существующих американских конструкций – это ясно.
7. Бжезинский вновь и вновь говорит о новой волне политической активности. Волне, которая носит массовый и радикальный характер. Бжезинский рассуждает о волнах этой активности, о поразительно похожих процессах в мире, о молодежи. Бжезинский призывает осмысливать это, а не терроризм. Он трактует это с позиций потребительских страстей, что глубоко неверно. И он, конечно, подводит черту под эпохой Французской революции. Подвести черту нетрудно. Вот только что за чертой? И что будет с теми, кто ее перешагнет? Что останется от Западной цивилизации после этого? И что она такое в принципе на новом этапе? Бжезинский просто делает вид, что не замечает этой проблемы.
8. Бжезинский остро и справедливо критикует неоконсерваторов за то, что они пытаются продвигать формальную демократию в странах, где отсутствует демократическое содержание. Это тот редкий случай, когда я могу полностью с ним согласиться. Но Бжезинский ничего не говорит о том, что может быть этому противопоставлено. Он всячески отвергает гипотезу, согласно которой за его выкладками стоит стремление создать реальное мировое правительство. Но как еще могут быть интерпретированы эти выкладки – непонятно. Как непонятна и реальная концепция этого самого роста политической активности в мире. Что растет, почему? У Бжезинского нет ответа.
9. К середине статьи Бжезинский, наконец, доходит до столь любимой им геополитики. И тут возникает тот самый хороший "Союз четырнадцати", который должен противостоять плохому "Священному союзу", где есть Индия, Израиль и коварство неких российских стратегов. Что же это за хороший союз? Представим здесь слово Бжезинскому, что называется, без ограничений.
Поскольку ни ООН, ни НАТО, по мнению Бжезинского, "не отражают фактического соотношения сил в современном мире", то он рекомендует выработать новый механизм консультаций между теми странами, которые "способны внести серьезный вклад в дело общей безопасности".
Бжезинский предполагает, что это должен быть консультативный саммит на неформальной основе с постоянным секретариатом, "представляющий все регионы мира и объединяющий по-настоящему сильные государства".
Состав консультативного саммита, по Бжезинскому, таков:
"Помимо Соединенных Штатов, его членами могли бы стать:
– три европейские державы: Великобритания и Франция (у обеих право вето в Совете безопасности ООН, ядерный статус и войска быстрого реагирования, предназначенные для действия в отдаленных странах), а также Германия с ее значительным экономическим и военным потенциалом;
– Россия (евразийская держава, обладающая правом вето в СБ ООН и значительной военной мощью);
– пять азиатских держав: Китай (право вето в СБ), Индия (вместе с Китаем представляет третью часть населения мира и также имеет ядерное оружие), Пакистан (крупное мусульманское государство, обладающее ядерным оружием), Индонезия (страна с самым многочисленным в мире мусульманским населением) и Япония (мировая экономическая держава и мировой кредитор);
– два африканских государства: Нигерия и Южно-Африканская Республика (сыграли ведущую роль в миротворческих миссиях в Африке);
– два латиноамериканских государства: Бразилия (являлась важным участником миротворческой операции на Гаити) и Мексика (главная сила в Центрально-Американском и Карибском регионах".
Бжезинский считает нужным издание вышеперечисленными 14-ю странами совместного манифеста по проблемам терроризма и распространения оружия массового уничтожения. Важным преимуществом саммита Бжезинский считает "вовлечение Китая и Индии в общую орбиту" – поскольку их мощь растет на фоне роста в них национализма.
Бжезинский подчеркивает, что в социально-экономических вопросах и вопросах безопасности "Клуб четырнадцати" "мог бы даже заменить "Клуб восьми", который оказывается все менее приспособленным к адекватному выполнению этих функций".
Далее Бжезинский противопоставляет "хороший" "Клуб четырнадцати" "вредоносному" "Священному Союзу". И всё. Он делает вид, что не понимает невозможности объединения столь противоречивого "Союза четырнадцати". Япония с Китаем будут объединяться в чем и зачем? Как это объединение изменит мировые противоречия и вектор процесса? Что будут делать США, если изменение не произойдет, и процесс будет тащиться (или нестись) в данном направлении, чреватом для США катастрофическими последствиями? Почему четырнадцать стран не будут "Священным союзом", в отличие от меньшего их количества? Куда денутся имеющиеся социокультурные, социополитические различия? Во что они выльются? И как их может сдержать, сгладить и развести какая-то надстройка каких-то четырнадцати? Ответов нет.
Кое-что можно понять дополнительно, если очень сжато промониторить историю хотя бы основных идей Бжезинского. Тема нашего доклада предполагает мониторинг, прежде всего, по отношению к естественно интересующей нас теме "Священного союза". Так вот, эта тема появляется у Бжезинского не впервые. Он поднимал ее уже в октябре 2004 года.
И тут снова необходима цитата.
"Нью-Йорк таймс", октябрь 2004 года. Бжезинский выступает со статьей "Как делаются новые враги". В статье утверждается, что политика, проводимая Бушем-младшим в Ираке под лозунгом "глобальной войны с террором", увеличивает вероятность того, что умеренные исламисты "объединятся со сторонниками джихада в буйном гневе и поднимут весь исламский мир на прямое противоборство с Америкой"…
Кроме того, "фактически, в исламском мире в целом, а также и в Европе политика г-на Буша-младшего становится в глазах общественности тесно увязанной с политикой Ариэля Шарона в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан. (Ну, что? Не зря я мучил вас хроникальными подробностями? – С.К.). Под воздействием антиамериканских чувств многие высмеивают эту политику как […] полуколониальную в своем подходе и двигаемую предрассудками в отношении исламского мира. Наиболее вероятным следствием будет то, что продолжение данной политики под руководством г-на Буша-младшего приведет к тому, что она станет в основном одиночной американской авантюрой.
Эта глобальная изоляция, возможно, сделает переизбранную администрацию Буша-младшего более уязвимой для искушения создать новый антиисламский союз, нечто вроде Священного союза, который образовался после 1815 года с целью предотвращения революционных волнений в Европе. Идею нового Священного союза уже выдвигают те, кто особенно заинтересован в том, чтобы втянуть Соединенные Штаты в длительный конфликт с исламским миром. Сразу же приходит на ум, что Владимир Путин поддержал г-на Буша-младшего; его политика привлекательна также для некоторых антиисламских индийских лидеров, которые надеются помешать Пакистану господствовать в Афганистане; партия "Ликуд" в Израиле тоже, понятное дело, испытывает соблазн; даже Китай, быть может, ее поддержит. (Так все-таки Китай поддержит? Это не антикитайская линия? А потом, год спустя, она превращается в антикитайскую? Где же объективность и что произошло? – С.К.).
