Фактически здесь говорится о том, что американская элита начинает новую игру за рамками обычного двухпартийного консенсуса. Причем это не надпартийная игра. Ее и не может быть. Это игра партийно-ревизионистская, партийно-оппортунистическая, как хотите. То есть (внимание!) ЭТО КОПИЯ ИГРЫ, КОТОРУЮ НАЧАЛ ОСУЩЕСТВЛЯТЬ ШАРОН.
Вспомним разговор об обкоме и ЦК. Шарон (как бы правый израильский политик) не может не идти в связке с правой республиканской американской политикой. Связка "Республиканская партия США – "Ликуд" – это нормальная связка. Но Шарон разваливает "Ликуд". А Кондолиза Райс (госсекретарь от Республиканской партии) позирует на страницах нового журнала, в котором должна прорабатываться антибушевская "повестка дня". А чем еще, как не этим, занимается господин Бжезинский? Есть о чем подумать, не правда ли?
Пункт третий "повестки дня" журнала "Американский интерес". Сообщается, что хотя он, журнал, и называется "Американский интерес", но на самом деле он открыт для всего мира. Цитата: "Простой и неизбежно определяющий факт современности состоит в том, что Америка – самый главный игрок на мировой сцене. Хорошо это или плохо, но Соединенные Штаты оказывают влияние на жизнь миллиардов человек, благодаря своему доминированию в военных, экономических делах и, более того, в вопросах культуры. Поэтому "Американский интерес" приглашает граждан всех стран принять участие в американском национальном диалоге, будучи убежденным, что американцы могут многое почерпнуть из опыта и взглядов других народов".
В завершение указывается, что к участию в работе журнала приглашаются сторонники всех политических школ и убеждений, а также те, "кто слишком занят мыслительным процессом, чтобы беспокоиться о приклеивании себе ярлыков". Выражена надежда, что удастся создать форум для серьезной и культурной дискуссии по широкому спектру вопросов, выявляющих роль Америки на мировой сцене.
Это очень серьезный посыл! Под этот посыл в журнал затягивается Хантингтон, который по своему профилю достаточно строго держится в фарватере правых республиканцев. Называется ли это "начало свала с тонущего корабля" или речь идет об очень глубокой смене вех? Время покажет. Пока ничто не предопределено, но речь идет об очень системном и глубоком стратегическом маневре. И нам необходимо это учитывать.
Поскольку не все читали статью Бжезинского "Последний суверен на распутье", то я считаю необходимым хотя бы вкратце эту статью представить, дав самые сжатые комментарии.
1. Бжезинский просто фиксирует, что в целом для большинства стран мира суверенитет – это блеф. Такая фиксация очень интересна потому, что Россия (да и не только она) сейчас увлеклась рассуждениями о суверенной демократии. А также потому, что о "бреде суверенитета" говорит не только Бжезинский, но и Киссинджер, как его главный оппонент (вспомним рассуждения последнего о крахе Вестфальской системы).
Российским концептуалистам стоило бы в этой связи задуматься о том, в какой степени суверенитет в этом мире, в контексте этих, далеко не случайных, высказываний можно отстаивать, соединяя отстаивание с вхождением в мировую (читай – в Западную) цивилизацию, где этот суверенитет отменяется. А также – как в этих условиях суверенитет реально сопрягается с открытостью, демократией et cetera. Я не хочу становиться в глухую оборону или в позицию непримиримой конфронтации по отношению к такому российскому концептуально-идеологическому посылу. Я просто говорю, что этот посыл не может быть само собой разумеющимся. А пока что это происходит именно так. В таком виде это переходит чуть ли не в политическую практику. И подобный переход будет иметь сокрушительные последствия.
2. Бжезинский далее констатирует, что США – единственная абсолютно суверенная страна мира, и это плохо. То есть он не говорит с полной определенностью, что это плохо. Но он открыто спрашивает: на фига козе баян, а Америке этот самый абсолютный суверенитет?
Непонятно, что Бжезинский предлагает вместо этого. Положение США на самом деле очень непростое. США – первая держава мира по многим параметрам, но далеко не по всем. Бжезинский здесь очень, очень-очень лукавит. Военно-стратегическое могущество США пока носит почти абсолютный характер. Это касается и ракетно-ядерных сил, и всех видов дорогого высокотехнологического вооружения, и, в первую очередь, военно-морского флота. Что в стратегическом плане имеет решающее значение.
Можно назвать еще несколько параметров американского превосходства. Но вот экономика США уже не является столь безусловной, как это декларирует Бжезинский. Пока Америка "танцует от печки" военно-стратегического доминирования, она может перекладывать на весь мир свои экономические проблемы. Как только она прекратит проводить этот курс, мир вернет ей ранее переложенные на него экономические проблемы назад. И тогда "Великая депрессия" покажется мелкими неприятностями.
Такова реальная асимметрия, вынуждающая Америку "танцевать" от военно-стратегической "печки". Можно сказать, что эта асимметрия исправима, как и всякая реальная асимметрия. Но в том-то и дело, что, кроме реальной асимметрии, есть асимметрия принципиальная.
Принципиальная же состоит в следующем. Никто не может объяснить капиталу в глобализующемся мире (а глобализуются именно труд и капитал, а не инфраструктура в обобщенном смысле этого слова; инфраструктура следствие, а не мотор глобализации), почему надо платить разболтанному европейскому или американскому рабочему 3-4 тысячи евро в месяц или 5-6 тысяч долларов, в то время как китайский рабочий лучшего качества готов работать за 10 процентов этой суммы.
На этот вопрос у глобального капитала ответа нет. А это значит, что мир сегодня оказывается в ситуации "перед 1914 годом", когда недавние лидеры развития решили военным путем останавливать неудержимо рвущихся вперед недавних аутсайдеров. Тогда речь шла о Германии, сейчас в сходной роли Китай. Закон неравномерности развития империализма – не отменен. Точнее, он вновь вступил в силу после распада СССР и краха коммунизма. Вот такой парадокс. За что боролись, на то и напоролись.
3. Бжезинский фактически констатирует ситуацию глобального предреволюционного брожения. Причем строго согласно марксистским канонам. Буквально он пишет: "В мире происходит беспрецедентное по масштабу и эффективности пробуждение политической активности (то есть революционное брожение – С.К.), в результате чего стратегия силы претерпевает изменения, столкнувшись с популистской деятельностью".
За этой высоколобой фразой стоит простая констатация: такую революцию нельзя подавить, ее надо возглавить. Но дело даже не в том, что революция (или то, что происходит на самом деле) не может быть возглавлена кем-либо по пожеланию господина Бжезинского. Дело в том, что, включив энергию этой революции, США сами же становятся жертвой этой энергии. Бжезинский делает вид, что он этого не понимает.
4. Бжезинский легко расправляется с неоконсервативной группой, возглавившей американскую политику при Буше. Он выделяет три (и вправду неглубоких) принципа этой американской политики. Однополярный мир вместо коллективной безопасности, право на опережающий удар вместо сдерживания и ставка на случайные коалиции в ущерб НАТО. В том, что касается третьего принципа, все понятно. Случайная коалиция – это коалиция с Россией. От нее надо отказаться. В центре этого треугольника принципов Бжезинский ставит войну с террором. Дальше он камня на камне не оставляет от всего этого. Что нетрудно сделать. Ох, как нетрудно.
5. Главное, на что обращает внимание Бжезинский, – это противоречивость сегодняшнего консервативного курса. Апелляция к силовому доминированию соединяется с истерикой по поводу свободы и прав человека. Бжезинский бьет здесь и по США, и по Израилю, и по связке этих двух государств (смотри все, что выше). Ничего бы страшного в этом не было. Но всякий удар по этой связке на деле означает открытие шлюзов во всем, что касается радикально-исламистских движений. Управлять чьей энергией хочет Бжезинский? Он достаточно умен, чтобы понимать, о чем идет речь! Так с каких позиций он хочет ею управлять?
