Будучи не в состоянии определить причину моей болезни, ученый садху, отнеся мое отвращение к еде к капризу, попросил меня поесть в его присутствии и распорядился, чтобы мне дали полную порцию — столько же пищи, сколько я съедал прежде. По его настоянию я через силу съел несколько больше, чем обычно, запив все водой. Как только я покончил с трапезой, невыносимая боль, пронзив живот и область крестцового сплетения, заставила меня упасть навзничь. Все мое тело извивалось от адских мук, а в моем взгляде садху мог явственно прочесть упрек за свой неуместный совет. Краски его лица сменила мертвенная бледность, и он поспешно покинул комнату. Ночью его поразила странная болезнь, которая не давала ему ни на минуту закрыть глаза, и рано утром он оставил наш дом, решив, что причина его недомогания крылась в силе, овладевшей мной.

Вскоре острый приступ миновал без заметных последствий, однако он явственно дал понять мне и моей жене, что ни один человек не в силах помочь мне. Через несколько дней после этого эпизода ко мне в комнату вошел мой маленький сын, держа в своих ручонках тарелку с едой. Был полдень, и я к тому времени уже съел свою обычную порцию — несколько чайных ложек отварного риса. Малыш уселся перед моей кроватью и принялся за еду, с удовольствием облизывая губы после каждой ложки, как это всегда делают дети, если им нравится пища. Я наблюдал за ним и впервые за долгое время не почувствовал отвращения при виде пищи. Более того, во мне зашевелилось нечто напоминающее чувство голода. Вместо обычной горечи во рту я ощутил вкус пищи. Мне показалось, что я смог бы слегка перекусить, но опасаясь последствий нарушения диеты, я не стал попросить жену принести мне дополнительную порцию. Через несколько минут это чувство исчезло, и я вновь возвратился в прежнее болезненное состояние.

Изумленный случившимся, я стал напряженно думать над причиной этой, казалось бы, пустяковой (но впоследствии оказавшейся очень важной) перемены в моем состоянии. Могло ли такое быть, спрашивал я себя, что интервалы между приемом пищи были слишком длинными с учетом моего нынешнего состояния? На следующий день я стал уделять еде самое пристальное внимание — съедал несколько ложечек риса и запивал его небольшим количеством молока каждые три часа. Делал я это против своего желания, и каждый раз мое сердце сжимал страх. Но л упорствовал в соблюдении этого режима, несмотря на отсутствие заметных результатов. Прошло несколько дней, и мое психическое состояние явно ухудшилось — конечности совершали неуправляемые конвульсивные движения, что сопровождалось жгучей болью, распространяющейся вдоль нервных путей. Мне казалось, что я иду ко дну, а воля к жизни почти полностью исчезла. Мое тело словно плыло по течению, готовое безропотно принять то, что уготовано ему судьбой.

Через несколько дней я к своему ужасу обнаружил, что время от времени начинаю бредить. У меня хватило здравого смысла понять: если мое состояние будет продолжать ухудшаться, я обречен. Я напрягал все свои мыслительные способности, надеясь найти решение, но задача казалась невыполнимой. Наконец, отчаявшись найти выход, я приготовился принять смерть, прежде чем безумие полностью охватит меня. Парализованный ужасом, я почти утратил способность рационально мыслить, так же как и волю сопротивляться этому ужасному импульсу. Тем вечером, прежде чем отправиться в постель, я обессиленными руками обнял свою жену, долго глядел на ее изможденное лицо и со слезами на глазах попрощался с ней, думая о неминуемой и уже близящейся разлуке. Подозвав к себе обоих сыновей, я также прижал их к груди и мысленно перепоручил заботу о них Богу. С болью в сердце я подумал о том, что так и не смогу бросить последний взгляд на любимую дочь, оставшуюся в Сринагаре. Мысленно также препоручив ее Богу и, увидев ее своим внутреннем взором, упал на кровать, не в силах сдерживать рыданий, теснившихся в моей груди.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после того, как я (мне тогда так казалось) сказал последнее «прощай» своей жене и детям и приготовиться к встрече с неизбежным. Затем я серьезно задумался о своей болезни. Было наивностью думать, что болезнь, принявшая такое течение, может благополучно пройти. Смерти, безусловно, будет предшествовать период буйного помешательства, которого я хотел любой ценой избежать. Думая об этом, я перебирал в уме всевозможные способы покончить счеты с жизнью и никак не мог остановиться на самом простом и безболезненном. Я взвешивал все возможности, время от времени начиная бредить и беспрестанно переворачиваясь с боку на бок, не в состоянии выбраться из объятий бессонницы. Прошло несколько часов, а мой истерзанный мозг так и не смог принять окончательного решения. Не знаю, как это случилось, но к рассвету впервые за долгое время я забылся сном и увидел себя сидящим за столом напротив тарелки с отварным рисом и мясом — типичным кашмирским блюдом, которое всегда так нравилось мне.

Я тут же проснулся. Свечение, присутствовавшее в сновидении, некоторое время стояло перед моим взором и наяву. Неожиданная мысль пронзила мой почти помрачившийся ум. Я подозвал жену и попросил ее приносить мне пищу каждые два часа, добавляя к обычному рациону несколько унций хорошо проваренного мяса. Следуя моим инструкциям, жена тут же приступила к приготовлению пищи и приносила мне ее в указанное время с точностью до минуты. Я ел механически, мои руки дрожали, поднося еду ко рту, — явное свидетельство того, что я все еще пребывал в бреду. В этот день мне было особенно трудно разжевывать и проглатывать еду, но все же я умудрялся это делать, запивая твердую пищу большими глотками молока. Покончив с последней порцией в девять часов вечера, я почувствовал некоторое облегчение. Напряжение спало, и я продолжал ощущать лишь крайнюю усталость, сменившуюся глубокой сонливостью. С радостным чувством, от которого слезы навернулись на глаза, я вдруг ощутил, что на меня накатила волна благословенного сна. Я крепко проспал до утра, как обычно, окутанный покровом света.

Так неожиданно под влиянием сияющего потока мои пищеварительные способности значительно возросли, причем без всяких нежелательных последствий. Начался очередной период нового опыта, к которому подтолкнуло необычное функционирование моего организма. Трудно было поверить, что пищеварительные органы могут настолько активизировать свою деятельность, превратив меня из человека, всегда питавшегося очень умеренно, в настоящего обжору. Мой желудок, стимулируемый деятельностью внутреннего огня, начал поглощать огромное количество пищи, которая как будто сгорала, не вызывая при этом у меня никакого отвращения. Я читал и слышал о йогах, которые настолько научились контролировать работу органов пищеварения, что могли поглощать пищу в невероятных объемах в целях ее преобразования в светоносную энергию, однако я не испытывал особого доверия к этим историям. Но сейчас то, во что я никогда не верил, я мог наблюдать в самом себе, еще раз поражаясь силам и возможностям, скрытым в нашем теле.

Я был не столько встревожен силой своего аппетита, сколько поражен способностями моего желудка. По самым скромным подсчетам я поглощал пищи примерно в четыре раза больше, чем до начала всех этих событий, а на протяжении первой недели это количество в шесть раз превышало нормальное. Пища исчезала в желудке, как будто испарялась — без сомнения, ее с жадностью высасывали голодные клетки моего тела. Независимо от времени суток, у меня могло возникать внезапное желание есть, при этом я не чувствовал вкус пищи. Это желание временами переходило в чувство тошноты и отвращения к любой еде. Мой опыт научил меня, что такие симптомы являются признаком отравленных нервов и нежелательным последствием, возникающим в первое время после пробуждения Кундалини. Я не знаю против этого иного противоядия, кроме правильного питания, несмотря на отвращение, — состав пищи определяется привычками и состоянием организма. Единственное, о чем следует позаботиться: пища должна легко перевариваться, быть полностью натуральной и принимать ее надо в приемлемом количестве, с регулярными интервалами между едой, как правило, не более трех часов. Доступность питательной для желудка диеты принципиально важна, поскольку таким образом дает возможность нервной системе избавиться от нечистот.