Этот вопрос приводит нас к самой сердцевине западного подхода. Мы не располагаем иными диагностическими категориями для оценки подобных состояний. Чуждые и измененные состояния — область специалиста. К счастью, Гопи Кришна был вооружен иной системой концепций (Кундалини-Йогой), позволившей ему трактовать происходящее вне патологического контекста. Идея о возможности пробуждение Кундалини не ограничена Индийским субконтинентом. Вполне возможно, что определенные переживания, описанные в западных психиатрических протоколах, можно трактовать как начало просветления, а не безумия. (В частности, я думаю, это касается эпилепсии и Достоевского.) И вновь здесь пробным камнем может служить то, как человек справляется с переживанием, как он интегрирует его.

К своей чести, наш автор избегал психиатров и врачей, даже когда испытывал муки ада, сгорая изнутри. Но, опять-таки с точки зрения современной психиатрии, такое поведение типично для человека, находящегося в параноидном состоянии. Как узка граница! Как много зависит от самого человека, переживающего подобное состояние, от его способности интегрировать свой опыт! Иногда терапевтическая психология отводит главную роль терапевтическим задачам, в ущерб психологическим. В таких случаях диагноз становится важнее самой личности. Психология должна рассматривать в первую очередь саму личность, ее психику, душу со всеми качествами и добродетелями, ее моральные аспекты, каким бы ни был диагноз. Наш автор не желает, чтобы его лечили, так как «исцелиться» от того, что с ним произошло, означало бы лишиться и того, кем он был, и того, зачем он был. Как пишет А.Бхарати в «Тантрической традиции» (1965 г.): «Если адепт «ведет себя как безумный» в глазах людей, это происходит потому, что последние, лишенные его системы отсчета, не понимают, о чем идет речь». Учителя тантры отрицают возможность сумасшествия на пути к Самадхи и предупреждают адепта: «Не думай, что ум болен — это может быть Самадхи». Вот почему Гопи Кришна, избегая консультации врачей, оставался верен традиции, и это было залогом его психического здоровья. Профессиональная консультация, как медицинская, так и духовная (гуру, учителя), предполагает навязывание чужого (более компетентного) мнения и собственную временную беспомощность. В момент обращения за помощью симметрия отношений нарушается: один — профессионал, в более выгодном положении; другой — пациент, в проигрыше. Здоровье — на одной стороне, болезнь — на другой. В таком состоянии человек слышит в себе коллективный голос, но, не веря ему, отдает себя в самоубийственном порыве в руки профессионалов. Гопи Кришна не стал разбивать единый архетип раненного и исцеленного. Он оставался со своей двойственностью, веря и сомневаясь, чувствуя в то же время, что обрел и потерял себя. Эта двойственность и была гарантией его равновесия. Был бы он более уверен в себе — и он дольше бы находился в плену галлюцинаций, был бы он менее уверен в себе — и он бы согласился на курс лечения и его сомнения были бы подтверждены диагнозом.

Затем следует отрывок, который может показаться слишком банальным, чтобы уделять ему внимание. Но я считаю, что он заслуживает комментария. Я имею в виду информацию о том периоде, когда автор стал прогуливаться. Я знаю из собственной практики, что прогулки — именно тот вид деятельности, к которому обычно обращаются люди, находящиеся под сильным психологическим давлением. Это вовсе не обязательно прогулки в идиллических местах — в лесах, в горах, по берегу моря. Это просто прогулки по городу ранним утром или поздним вечером. Заключенные прогуливаются по тюремному двору, животные ходят по клетке, обеспокоенные люди меряют шагами пол комнаты. Человек прогуливается. Человек — homo erectus; занимая вертикальное положение, он находится в своей стихии. Более того, возбуждение ума (его вращательное движение) укладывается в органический ритм ходьбы и этот ритм приобретает символическое значение, когда человек ставит одну ногу впереди другой, левую/правую, левую/правую, в сбалансированной гармонии. Таким образом, отчаянное духовное приключение, происходящее внутри, приобретает вид паломничества, пусть и совершаемого в ограниченном пространстве. Вот почему не столько езда (даже верховая езда или езда на велосипеде), сколько ходьба в сновидении считается символом «выздоровления». Непосредственный контакт человека с землей проявляется в его свободе расхаживать по ней и в постоянном чередовании опоры (левая/правая, левая/правая).

Не вижу причины, по которой мы не могли бы принять точки зрения автора на эпизод жара. Может ли наша психология дать лучшее объяснение? Это можно сравнить с некоторыми ошибками в алхимии, когда добавлено слишком много серы и материал сгорает, или когда само пламя (внутренний жар или тапас) горит слишком ярко, или, на языке христианского мистицизма, возгорается Адский огонь. В психологической практике подобные эпизоды иногда относят к необъяснимым психоматическим лихорадкам.

Смещение от правосторонней Пингалы к левосторонней Иде Иожно толковать следующим образом: привычное сознание пытается таким способом интегрировать новый опыт. Несмотря на то что старые сосуды разбиты (разум, ориентация, физическая сила, чувственные контакты, образ тела), мужская основа сознания сохранилась. Привычный канал этих энергий можно назвать Линголой. Просматривается параллель с алхимией, в которой принцип мужской воли (сера), должен быть соединен с бессознательным (ртутью) и со своей противоположностью — женским началом (солью). Сам канал воли, контроля, амбиций и структуры энергии должен быть изменен. Новое вино должно быть налито в новую бутылку. Смещение справа налево означает отказ от прежней личности и от всего того, с чем автор отождествлял себя все тридцать пять лет своей жизни. Не удивительно, что все это свалило его с ног, — ведь это было переживание смерти! Здесь левая сторона (Ида), как и в западном символизме, является женской. Это сторона сердца, мягкости, ее символ — луна. Спасительную, охлаждающую милость Иды мы называем первым упоминанием в этом тексте архетипического эффекта Анимы.

Сейчас я хочу попросить извинения у читателя за отклонение от главной линии своего повествования.

Я ни в коем случае не желаю испытывать его долготерпение, перегружал историю моей жизни излишними подробностями. Но я вынужден сделать это, так как в противном случае необычайные перемены, происшедшие со мной в сорок шесть лет, не смогут предстать в истинном свете и утратят то огромное научное значение, которое, как я считаю, они имеют. И это я собираюсь доказать с помощью данной работы. Желая сделать возможным проведение научного исследования в столь спорной сфере сверхъестественных явлений, я позволил себе включить описания подобных событий моей жизни в эту предварительную работу.

Около двадцати лет я не решался сделать свой опыт предметом всеобщего обозрения, так как, во-первых, я хотел быть абсолютно уверенным в собственном состоянии, а во-вторых, мне претила мысль о том, что на меня обрушится критика друзей и насмешки противников, История, которую я хочу вам рассказать, была столь необычной и изобиловала таким множеством странных эпизодов, что я до сих пор сомневаюсь, сможет ли читатель поверить в ее правдивость, ведь подобное происходит исключительно редко и с незапамятных времен окутано покровами тайны. Думаю, найдется немного людей, готовых безоговорочно поверить в это странное явление, но желание обнародовать давно скрываемую тайну заставляет меня писать эти строки. Знаю, что этим я открываю себя для критики со всех сторон, в том числе, с той стороны, которая должна была бы проявить особый интерес к данному предмету. Ученые, с одной стороны, и религиозные деятели, с другой, вместо того чтобы воспользоваться предоставленной им возможностью прийти к единой точке зрения, склонны рассматривать это как посягательство на свои возведенные в абсолют взгляды и принципы, забывая о том, что при столкновении мнений истина становится лишь крепче и дороже.