— Зачем ты это сделал? — спрашиваю Ученика.

— Оно хотело нас убить, — отвечает тот. Его глаза закрыты, губы едва шевелятся.

— Не убило бы, — уверенно заявляю я. — Есть множество способов противостоять теневым псам. И уж точно не нужно жечь их Светом. Побереги свои силы для более опасного противника, мальчик.

— Это была собака? — Ученик с явным усилием открывает глаза.

— Да. Вырожденный Тьмой ротвейлер или доберман. У животных все по-другому. Их природная агрессия становится здесь гипертрофированной.

— А кошки тоже есть?

— И кошки, и другие звери. Душа есть у всех… Ну, почти у всех.

— Они тоже могут на нас напасть?

— По-разному бывает. Но, так или иначе, их лучше обходить стороной. Особенно кошек.

Ученик больше ничего не спрашивает. Видимо, на расспросы ушли последние силы. Я перехватываю его поудобнее, и захожу в подъезд.

Подъем по бесконечной лестнице превращает меня в тряпичную куклу. Еле волоча ноги, шатаясь, подхожу к двери в квартиру. Ученик бесцеремонно перекинут через плечо, и его голова безвольно болтается у меня на спине. Уже не до эстетики. Нужно просто дойти.

Несколькими неловкими взмахами руки срываю молодую поросль бурой плесени, уже успевшую почти полностью затянуть дверь. Этот грибок-паразит проникает повсюду, и бороться с ним абсолютно бесполезно. Пустая трата времени.

Ключи в кармане подходят к обеим моим квартирам. Замок тихо щелкает, и я буквально вваливаюсь в тесный коридор. Последним усилием воли иду в комнату, сгружаю свою ношу на старый диван. Мальчик по-прежнему не открывает глаза. Его и без того бледное лицо кажется мраморным, губы приобрели пепельный оттенок. В Тени почти все так выглядят, если брать в расчет местных обитателей. Но для живого человека такой цвет кожи противоестественен. Неужели Мастер научил его мимикрии? В противном случае, мальчишка не жилец даже здесь. Чего будет стоить Свет внутри него, если оболочка перестанет существовать? Да, в общем-то, выжженный до белизны квартал, не более.

Я оставляю его одного, и пробираюсь в ванную. Бурые заросли грибка почти доходят до колен, и примятые ногами, сразу рассыпаются в пыль. Хорошо, что здесь никогда не бывает ветра.

Из последних сил снимаю с себя одежду, при этом отдавая себе отчет, что делаю это по привычке. Переваливаюсь через край ванны, и откручиваю единственный на смесителе кран. Слышится протяжный вой, кран начинает дергаться. А спустя минуту мне в грудь ударяет упругая струя черной материи.

Все тело будто начинает колоть тонкими иголочками. Черная «вода» быстро впитывается сквозь кожу, наполняя организм новыми силами. Ненавижу этот грязный процесс. Но лучше уж так, чем рвать зубами глотки случайным прохожим. В жилах местных обитателей течет куда более концентрированная материя, однако чтобы на них охотиться, нужно быть последней тварью. А таких на улицах темного города и без меня хватает.

Я закрываю глаза. Силы постепенно восстанавливаются, и начинает клонить в сон. Это вполне нормальная реакция. Несколько часов забытья я вполне заслужил.

Вторая жизнь с Диной была похожа на кошмар. Она сильно изменилась. Не стала лучше или хуже, а просто казалась другой. И такую ее любить я не мог. Возможно, если бы не откровения про мир Тени, про тела, сотканные из Тьмы, я бы разницы и не увидел. Но после ее возвращения я с каждым днем замечал все больше и больше отличий от той Дины, которую знал. Может я специально их искал или придумывал?

Говорят, человек не может умереть дважды. Он может лишь вернуться туда, откуда пришел. Но Дина всегда отличалась неординарностью, по-своему поступила и в этот раз. Она не стала ждать, пока за ней явится Проводник, а в одно раннее пасмурное утро встала и тихо ушла, пока я спал. Дина не любила солнце, поэтому в серых дождливых сумерках чувствовала себя гораздо увереннее, чтобы потеряться в большом городе.

Я много думал, как поступил бы на ее месте. Перспектива возвращения в Тень настолько сомнительна… Возможно, стоит попытки к бегству. Вот только знала ли она, что от Проводника нельзя сбежать? Это дано лишь Мастеру.

Наверное, я бы не стал возвращаться из Тени. Так правильнее для этого мира. Так честнее по отношению к живым.

Спустя полгода Дина дала о себе знать. Это был осторожный, но настойчивый зов, благодаря которому я не мог спать несколько ночей подряд. Она приходила во снах, облокачивалась на собственное надгробие, и смотрела на меня полным тоски взглядом. До боли знакомые черты лица, до жути чужие глаза.

Когда я стал видеть ее отражения в проносящихся мимо лицах незнакомых девушек, в случайно мелькнувшем в толпе силуэте, то понял, что свидания на кладбище избежать не удастся.

Она ждала меня возле своей могилы. Сидела на скамейке, а на облезшем от воды и солнца деревянном столике сиротливо стояла наполовину пустая бутылка водки. Рядом лежал опрокинутый граненый стакан.

— Будешь? — спросила она, звонко ударив ногтем по горлышку бутылки.

— С утра? — я поморщился и присел рядом с ней. На секунду показалось, будто от Дины дохнуло холодом. — Ты ведь водку никогда не пила.

— Жизнь заставила, — совершенно бесцветным голосом проговорила Дина. — Или смерть…

Я промолчал. Несколько минут мы сидели в тишине, и только со стороны старого разрушенного храма доносилось многоголосое карканье кем-то потревоженных ворон. Изредка лаяла собака.

— Зачем ты меня позвала? — заговорил я первым. Пытался рассмотреть в ее серых глазах хоть какой-то проблеск, но видел лишь пустоту. Сейчас она не была такой сильной, как в наш последний вечер.

— Попрощаться, — Дина коснулась ладонью моей руки, и я от неожиданности вздрогнул. Словно почувствовал лед. — Нет больше сил скитаться по этому забытому Богом миру. Еще меньше мне хочется возвращаться в Тень. Есть ли у меня какой-нибудь выбор, Миша? Скажи. Есть?

— Не знаю, — честно ответил я. — Мне кажется, решать не нам.

— А кому?

— Возможно, Проводнику.

— Возможно… — Дина сделала вид, что задумалась. — Хорошо. Давай его дождемся и спросим. Он обещал за мной прийти.

— Уже пришел, — неожиданно раздался позади меня голос. Я обернулся, и увидел прислонившегося к стволу тополя высокого бледного мужчину в длинном черном пальто. Он смотрел на нас с таким любопытством, словно лаборант на подопытных мышей. — И я очень вовремя пришел. Надеюсь, девушка не успела вам ничего передать, молодой человек?

— В каком смысле? — насторожился я.

— В смысле своего Искусства, — пояснил Проводник. — Она могла оставить на вас след. Тогда ситуация становится совсем иной.

Невольно бросил взгляд на руку, которой недавно коснулась Дина, рассмотрел запястье, — никаких изменений. Но как только раскрыл ладонь, из нее тут же устремился вверх иссиня-черный росток, разветвился, образуя некое подобие закрученных в спирали усиков. А затем над моей головой раскрылись широкие, похожие на зонтики листья.

Я уставился на Дину непонимающим взглядом. Немой укор. Вопрос, так и оставшийся без ответа. Как ты могла?! Как?!

— Жаль, — тихо вздохнул Проводник. — Всегда жаль забирать живого.

Черный цветок мгновенно рассыпался, оставшись в воздухе легкой взвесью. Я вытер ладонь о штанину, будто этим жестом мог стереть с себя клеймо. Нет, все еще осталось чувство неизбежности…

— Дина, зачем?

Теперь я увидел в ее глазах темную бездну. Ни малейших эмоций, ни единого отблеска дневного света. Только непроглядная всепоглощающая Тьма.

Вокруг нас из земли стали вылезать гибкие черные стебли. Они поднимались вверх, оплетали надгробия, оградки и стволы деревьев, превращая унылый пейзаж городского кладбища в красивый, будто нарисованный тушью, волшебный лес. Через несколько минут над нашими головами уже стали распускаться огромные диковинные цветы с ажурными лепестками.