Ничто не изменчивей слёз — на меру (безмерность), на тяжесть, и сладок их вкус, и солен, и горькой струною натянут. Знать, только не призрачный друг увидит в потоке прозрачном не в воду добавленный rouge [6] — зело «утешенье» незрячим… Ничто не настойчивей слёз, насквозь проходящих чрез вехи утробы, гортани, желёз, чтоб вытечь рекою за веки… И там, на исходе души, навзрыд, разливаясь, как устье, несутся – в безбрежность… Ушиб — былинка, соломенный кустик — бывает, отводят… И тих уже океан… Мирным руслом до времени следуем… Грустно. Счастливо. Впадая – в стихи. 23 марта На гибель Георгия Гачева …вот когда я бешено бегу и не знаю, куда я бегу, надо остановиться… Г. Гачев Он был – почти не наш, не человек, не птица, почти – не здесь, не там, не пеший, не с крылом. Не как собрат, умел и воздухом напиться, ходить – и вкривь и вкось, и прямо – напролом. Он был как старый грач, потрёпанный грачонок, ненужный, как портфель затёртый видовой… знакомый с тем и сем, бормочущий о чём-то, раскланиваясь вслеп с писательской вдовой… Его не стало. Век – другой, где нам – не место. Не случай – что за вздор! Подайте паровоз! Здесь поле поросло Борисово – не местным растением… Пора. Со временным – поврозь. 24 марта * * * Кто ж скажет – почему? И для чего? И разве дано узнать – зачем? Когда ответом – жизнь, от чрева до кончин прожитая, и разность не делится в размен. Бесславные бомжи, мы бесприютны так, как Праотец, слезами оплакавший у Врат разлуку и судьбу. Душа обожжена, как кожица слезает за слоем слой – и ближе к заветному Суду. 24 марта Там я… Нерусских снов не видевший – блажен. Я там, где я не сплю иль сплю в одежде и с ношею, похожей на планшет солдата, необученного прежде. На воле, в доме, в комнате, в себе… В растущей по весне, худой под снегом природе… В окоёме тех земель, что душу оборачивают негой… Я там и там, без крова, во дворце. Иду на дно, летаю на воздусе. Во мне – хоть искра, что горит в Творце, и тьма из тьмы, что мучает и душит. И «грустно так» услышать твой вопрос. Я там, где ты о том меня не спросишь. Лишь «чается» до кончиков волос: «Где б ни был я, я там, где ты» – и просто. 26 марта * * * Ковёрный с шариком во рту смешон кому-то, и не очень. Подпрыгивает в горле ртуть, а на губах большая точка. Остановиться! Прав мудрец, сиречь фигляр с лучом в короне, корявый, как стволы у древ, в каких подножие схоронят на третий день. А между тем, его осталось место пусто. Лишь попадёт в погоста тень на переезд спешащий путник… Остановиться и сменить плетенье чувств кровным делом! Дочерним, материнским – нить плести за нитью в беге денном. 26 марта Ангел Дражайшая! Не названной родной зашла за край. В краю непобедимом ни болью, страхом – Божией росой напоена, омыта, что родима. Голубушка, прощением прости своих детей, спешивших наудачу, в единой собиравшая горсти неразделённые удары. Невозвращённые. Где твой приют — там ты, где нет – там ты, и нас поныне носишь, как мать – дитя: в их горевые ночи, в златые дни, и в пламенный июль, и август, не щадя ни крыл, ни ноги… 28 марта Апрель Но есть подснежник в пахнущей земле, и он же – молоком – в моём стакане. Галантуса отметка – на змее, на брюшке, где молочная такая картинка. Белый цвет, цвети в лицо, слепи глаза, смиряй покоем члены и сердце чистотою заслони от пятен, что на солнце, звёздных дыр. Чтоб белый неисписанный листок (формат «четыре А») стерпел, что чертит писака, недостойный искони, кострище обращая в белый дым. 5 апреля Полночное Поёживаюсь. В глотку влез наждак. Пожаром охватило лоб и темя. Затем первостатейная нужда забраться в плед и позабыть все темы печальные. Начала и конца им нет, покуда жизнь верхом на кляче трусит без вдохновения… И мне не кажется, что мой сыночек плачет. 5 апреля Песенка |
