— Чему ты удивляешься? — чуть пожала плечами я. — Это всегда так бывает. Любая дурнушка всегда завидует своей красивой подруге, у которой есть парень!
Гордей осторожно спросил, перестав улыбаться:
— Девочки, а вы сейчас не подеретесь?
Мы обе разом посмотрели на него с огромным удивлением.
— Нет, — успокоила его Яна, — не собираюсь бить свою лучшую подругу. Тем более это будет нечестный бой. Я ее покалечу одним ударом. Я спортсменка. Миля спорт не любит.
— Не подеремся, — тоже кивнула я. — За годы нашего знакомства почти ни разу серьезно не поругались.
— И сколько лет вы знакомы?
— Скоро двадцать, — посчитала Яна.
— Много, — уважительно согласился Гордей и предположил: — Если Миле сейчас лет восемнадцать, а Яна немного старше, то…
От такой математики подругу передернуло. Она тряхнула кудряшками и быстро опровергла это кощунственное предположение:
— Я младше Мили. А ей почти двадцать восемь лет!
Я скрипнула зубами, но потом подумала, что зубы надо беречь, и кивнула:
— Я очень молодо выгляжу. Все говорят.
— Да, поделишься рецептом?
— Бросай курить, вставай на лыжи.
— Гордей, не слушай, это у нее такие глупые шутки! — бросилась грудью на его защиту Яна. — Но все-таки скоро у нас юбилей знакомства! Надо отметить!
— Это не юбилей. Слово «юбилей» на иврите…
— Все равно надо отметить, — начала составлять план подруга. — Пойдемте прямо сейчас все вместе куда-нибудь. То есть пойдем мы с Гордеем, а тебя, Миля, ждет Виктор. Ему через час на работу, пока ты приедешь, он тебе за оставшиеся пятнадцать минут расскажет, что узнал про Магадан. Потом позвони мне, я скажу, в каком мы клубе, туда и приедешь. Так что можешь идти.
— Не хочу, — откинулась я на спинку дивана, допивая кефир.
— Что?
— Спасибо, не хочу.
— Не хочешь приходить потом в клуб? Так и не…
— Вообще не хочу никуда идти. Мне дома хорошо.
— Ну…, - начала беситься подруга. — Мальчики пока побездельничают, а девочки помоют посуду…
Яна взяла из рук Гордея бокал и потащила меня с уютного дивана к мойке. Певец проводил нас веселым взглядом, потом по-хозяйски включил свои собственные песни. Под них нам бокалы мыть веселее.
— Миля, какого черта здесь происходит?! — шипела на меня Яна. — Знаешь, как это выглядит со стороны? Я уговорила Виктора с тобой встретиться, а ты срываешь наши планы!
— Яна, знаешь, как это выглядит с моей стороны? Я хотела провести вечер с молодым человеком, а ты срываешь наши планы!
— Разве это романтический вечер с самим Гордеем Платовым?! Пьете кефир?!
— Яна, это моя квартира, мой кефир, мой Гордей. Давай я с Виктором потом поговорю, а? Он не будет возражать.
— Я буду!
— Подруга, давай дружить, ты же хорошая, добрая. Не хочешь сходить Виктора на работу проводить? Борщ в термос налить? Шнурки погладить? Пока доедешь, еще пятнадцать минут останется.
— Ладно, — состроила обиженную мордочку Яна. — Не хочешь отмечать двадцатилетие нашего знакомства, не хочешь говорить о Магадане, хоть сама просила, и не надо. Я к тебе со всей душой, а ты!
— Яночка, спасибо! Обязательно зайду в другой раз.
Яна посмотрела на меня с видом «другого раза не будет», потом попрощалась, и, грустно взглянув на Гордея, ушла. Я закрыла дверь. Все равно без толку. Сейчас она всем позвонит, объяснит ситуацию, и все начнут звонить мне. Телефон отключу, лишь бы не сюда пришли. У меня все друзья любопытные.
— И что это было? — спросил Гордей, сделав свою песню потише, но не выключил.
— Что надо, то и было, — легко отмахнулась я, снова садясь на диван. — Подруга моя была. Как тебя увидела, так у нее крышу и снесло. Тебе, наверное, не привыкать к такому.
— Ну, — важно сказал Гордей. — По-разному бывает. У тебя же крышу не снесло.
— Брось комплименты. Рассказывай быстро, что тебе надо, и уходи.
— Ты о чем? — прикинулся веником певец.
— Я весь вечер маюсь любопытством, оно меня сглодало уже. Все жду, когда ты расскажешь, что тебе от меня надо.
— Ответ «ничего не надо» не устроит?
— Нет, конечно. Ну, слушаю, — учительским тоном спросила я, это я умею.
Гордей дернулся на диване, как от пощечины. Стал думать, что мне наврать.
— Если ты скажешь, что увидев меня, влюбился с первого взгляда, то дверь вон там!
— Не поверишь, что влюбился?
— Нет.
— А если я скажу, что увидев тебя, не влюбился, а пожалел, а потом восхитился, поверишь? — забросил удочку парень.
— Нет. Тоже не поверю. Говори правду.
— Но почему не поверишь? — слегка раздосадовано сказал Гордей. — Ты такая милая была. И поешь хорошо.
— А как танцую!
— Видел, хвалю.
— На скрипке играю! По-французски говорю! Моих талантов не счесть! Готовить вот не умею. Но учусь. Теперь рассказывай и до свидания. Мне еще статью сочинять.
— Какую статью?
— Научную. Гордей, расскажи, пожалуйста. История про то, как популярный певец решил влюбиться, меня не проняла.
Парень расстроился, но только слегка. Поражение он принял, хоть, как я видела, другой домашней заготовки не придумал. Поэтому должен сказать правду. Не скажет — я его выгоню и займусь делом. Мне-то он без разницы и без надобности. Я автографы не собираю.
— Хорошо, расскажу, — посерьезнел Гордей и наконец-то выключил музыку.
Я устроилась удобно и приготовилась слушать. Даже в голову не приходило, что он может рассказать. Скорее всего, ничего оригинального. Я ошиблась.
— Миля, это покажется тебе странным, но у меня предчувствие.
— Чего именно? В детстве сломал руку, и она теперь ноет к перемене погоды?
— Денег.
— Чего? — хорошо, я сидела. — Рука ноет к перемене денег? Или погоды?
— Денег. Я предчувствую деньги. Если бы не стал певцом, то стал бы финансистом.
— Еще не поздно. Молодой…
— Мне певцом как-то больше нравится.
— Хорошо, я поняла. Ты чувствуешь, когда у тебя появятся деньги. Бывает. Некоторые вот чувствуют французские духи. И не по запаху! Не веришь? Одна моя подружка в детстве все время находила французские духи. Спроси, как можно идти по улице и найти дорогие духи прямо в упаковке? А она находила. Мы потом только выяснили, что она их возле того дома находила, где жила помешанная на французских духах тетка, а ее маленький сынок их в окно…
— Миля! — прервал меня Гордей. — Я не шучу. Я чувствую деньги.
— Я не спорю. Но я-то тут причем?
— Я не просто чувствую деньги, я предчувствую, от кого мне придут деньги. Это ты.
Ржала я долго. Именно ржала, катаясь по дивану. Не смеялась, как положено благовоспитанной девушке, а ухохатывалась до коликов в животе и икоты. Гордей принес мне водички в вымытом после кефира бокале. Икота прошла.
— Вот поэтому я никому об этом не говорю. Ты единственная, кто узнал. Твоя реакция меня впечатлила. У остальных будет хуже.
— Никому не говори! — согласилась я. — Не поверят. И я смеялась не над этим. Над собой. Со мной тебе дружить не резон. Какие деньги? Я нищая, на зарплату живу.
— Это на зарплату девушки такой ремонт делают? — кивнул на интерьер парень.
— Это заслуга Яны. Она мне должна.
— Знаю я таких девиц. Если она для тебя что-то сделала, то должна больше чем ремонт. Уж поверь.
— Вот и обрати на нее внимание. Она не бедная, и ты ей понравился.
— Я же сказал — очень много денег. Так что твоя Яна в пролете.
— Даже так? — призадумалась я. Если подругу сочли нищей, на какую же сумму замахнулся этот мальчонка?
— Знаешь, сколько надо денег, чтобы стать популярным? — серьезно начал Гордей.
— Я думала, талант нужен.
— Ха! Если бы! Но у меня предчувствие! Я сразу понимаю, возле какого человека надо находиться, чтобы получить деньги! И не просто деньги, а большие деньги. Когда ты ушла, я понял, что с тобой ушли такие деньги, которых просто быть не может. Невероятные. И я должен тебя вернуть.
Встала с дивана и принялась ходить взад-вперед. Звучало дико, но чего только в жизни не бывает. Или он обкурился. Или кошачьего корма переел, марку никто не знает, от которого глюки. Но он выглядел совершенно нормальным, даже поведение не звездное, а обычное совсем. Нет, нормальный. Уже все для себя решил, а меня только в известность ставит. Но уточнить все-таки надо:
