— А зачем? — спросила Рита.

— Потому что я буду самой главной феей! Музой Мельпоменой. — Это вообще-то муза трагедии, но по нашей жизни самое то. — Не перебивайте старших. Как только я взмахну палочкой, то вы друг за другом потихоньку, никого не сшибая, не наступая друг другу на пятки, не дергая за платья, выбежите из этой двери. В руках у вас будут разноцветные кольца. Вы встанете вот сюда. Первая Рита, потом Маша, потом Мария-Елизавета, а за вами еще две девочки из средней группы. Завтра еще раз с ними прорепетируем. Делайте все правильно, а они за вами повторят.

Я показала девочкам, где они должны стоять. Потом включила музыку, под которую они выполнили все движения. Разноцветные кольца они отдали мальчикам. После этого по сценарию наступает время коробки. Предупреждаю детей, чтобы раньше времени в нее не полезли и конфеты не съели.

— Дети, вот на этом столике будет стоять большая красивая коробка. Я скажу такие слова: Феи, кто хочет мне помочь открыть коробку? Нужна одна девочка. Мария-Елизавета, Поможешь?

— Да.

— Тогда ты завтра подойдешь ко мне, и мы ее откроем. Все всё поняли?

— Поняли!

— Завтра еще раз прорепетируем. Феи, платья принесите!

— Я обязательно принесу, — серьезно сказала Мария-Елизавета. — На плечиках, в чехле, и аккуратно повешу в шкафчик. И еще розовые туфельки принесу.

— Молодец, ответственная девочка.

— Я сегодня очень послушная.

Всегда бы так. Все, первая репетиция окончена, детей я отпустила, а в зал уже заходила новая партия артистов — Седа Самсоновна с малышом-Иванушкой, Лерочка и Нина Семеновна.

Ширму подготовительная группа уже поставила к стене. Яблонька в исполнении швабры, искусственного зеленого цветка, с навешанными на него яблоками из цветной бумаги и печка из коробки из-под консервов тоже наличествовали. Река — длинная голубая тряпка. Книга сказок лежала за ширмой.

— Начинаем, — сказала Нина Семеновна. — Я буду ведущей, а когда надо будет озвучивать яблоню и печку, уйду за ширму.

Все шло нормально, пока не вылетели гуси-лебеди. Их играли дети подготовительной группы. Кастелянша нашила для них накидки из списанных простыней.

— По-моему, они больше похожи на привидения, — не удержалась я.

— Согласна, — кивнула Нина Семеновна.

— Сейчас Людмила Николаевна на этих балахонах перышки нарисует!

Да, нарисует, это они обо мне? Точно, обо мне. Нарисую.

— Дайте ножницы, серую краску и кисточку.

Все было незамедлительно принесено, и я устроилась за столиком. Работы на двадцать минут: разрезать на накидках внизу бахрому в виде перьев и слегка разрисовать. Ну и ничего, что египетские мотивы получились. Кому не нравится, пусть сами рисуют. Вскоре накидки сохли на стульях, а мне принесли несколько очень больших листов картона, кажется, в них когда-то был завернут холодильник.

— А вот из этого картона надо быстренько сделать избушку на курьих ножках, — с видом «а что тут такого?», поручила мне Седа Самсоновна.

— Избушка, это ладно, а ножки как сделать?

— Никак. Ты делай избушку себе до колен. А на ноги мы тебе мешковину намотаем!

— Жжжесть…

— Ну, приступай, у тебя больше двух часов. За детей не волнуйся, мы за ними присмотрим. Забыла сказать, избушка должна быть раскладная, а то ее хранить негде.

Я полчаса ползала на полу по картону, вымеряя размеры. Получилась передняя и задняя стена, и крыша с боковыми стенами — длинный прямоугольник. Всего три части. По бокам соединяются проволокой, в шкафу нашла. Не знаю, для каких она там целей лежала, но ее уже там нет. Впереди прорезала открывающиеся ставни, получилось окошко. Картон коричневый, красить его почти не надо, только бревна нарисовать и их круглые спилы. А ничего так домик получился, и раскладной, как было заказано. Теперь надо его померить на себя. Влезть в него было сложно, но я справилась. Встала на ноги. Крыша голову давит, надо срочно где-то найти шапку. Спрошу у кастелянши, в ее запасах точно есть. Дышать плохо и ничего не видно. Вылезу, прорежу на уровне глаз в крыше круглое окошко, и изнутри кусок марли приклею, медсестра даст. И дышать можно, и меня не видно. Теперь бы вылезти.

Вот с этим возникли сложности. В зале я осталась одна, помощи ждать неоткуда, кричать — прибегут, конечно, но засмеют. И как мне из этой душегубки вылезти? Если лягу, то сломаю избушку, и уже вряд ли встану. Я в панике заметалась по залу, чуть не снесла ширму и рояль.

— А ничего так ножки!

— Витек, ты что ли?

Я изогнулась и высунула голову в прорезанное окошко, открыв лбом ставни. Голова все равно не поднималась, и видны были только его брюки. Пришлось сунуть голову обратно и разогнуться.

— Привет, Витек! Я с тобой поговорить хотела! Меня хотят убить!

— Этой избушкой, или вчерашним унитазом?

— Помоги!

— Как?

— Сними с меня эту гадость!

Изба поднялась над моей головой, сразу появился чистый воздух и открылся обзор. Витек поставил сделанный мой архитектурный шедевр на пол.

— Хорошо-то как! Спасибо, ты настоящий друг. А как ты вошел, ой, то есть сюда всех пускают, а ты с заведующей разговаривал? — задала я все вопросы враз.

— А как же. Вошел по удостоверению. Решил посмотреть, что ты тут творишь.

— Я? Ничего!

— А у меня есть знакомый сапер, он говорит, что ты каждый день сад минируешь.

— Врет! То есть слегка преувеличивает.

— Так все-таки, что ты тут делаешь? — спросил Витек, садясь на крутящийся стул у рояля.

— Я провожу исследование по изучению восприятия промежутков времени детьми дошкольного возраста, — скороговоркой ответила я.

— Это, я понял, официальная версия. Теперь озвучь неофициальную.

— Это правда.

— Тогда причем здесь сторож? И твоя подруга Яна?

— Догадался? Не говори ничего заведующей! Мне еще сегодня надо смену доработать, и завтра целый день!

— Жду. Рассказываешь правду, или вылетаешь отсюда прямо сейчас.

— Ладно. Меня хотят убить.

— Я постоянно от тебя это слышу, — не придал значения моим словам Витек.

— На меня напали, когда я гуляла с Лапочкой, а на другой день на моем пути оказался открытый канализационный люк.

— Нападений по Москве каждые день не счесть. А уж до открытых люков… Так это хоть с кем могло случиться.

— Но случилось-то со мной! И сразу после того, как я решила помочь подруге найти убийцу.

— Так, а вот теперь подробно и с выражением, — насторожился друг.

Я уселась рядом на детский стульчик.

— Я тут со вторника. Всех опросила, и детей и взрослых. Поняла, что Янка не убивала, она не поднимет десять килограммов!

— Почему? Она девушка тренированная, спортсменка.

— Знаешь, да? Все равно это не она. У меня на подозрении трое мужчин. Отцы детей из средней группы. Они крепкие, сильные. Они и больший вес поднимут.

Витек крутанулся на стуле. Он вообще как сел на него, так и крутится. Лучше бы слушал умного человека, меня.

— Теория твоя шита белыми нитками. Ты и сама это понимаешь, но не признаешься. Убийцу ищут. И найдут. А ты хочешь притянуть доказательства за уши.

— Там просто некому больше быть убийцей.

— Глупости. Кто угодно мог идти мимо и убить.

— Но не шел! Это сделал кто-то из них.

— Доказательств нет.

— Ты меня злить пришел? Я и так злая! Иди, жалуйся заведующей, и выгоняй меня из сада!

Витек пошел на попятный. Ссориться со мной он сегодня, видимо, не хотел. Прекратил крутиться на стуле и нежно так спросил:

— Разве ты не хотела узнать про сторожа подробно?

— Хотела!

— Тогда сообщаю, что погибшая Софья Никитична Талищева являлась председателем совета директоров Бизнес Кредит Банка.

— Да что ты говоришь! — обрадовалась я новым знаниям. — Это те самые Татищевы, про которых уже лет двадцать говорят?

— Если не больше. Старик-банкир и его дочка. Софья Никитична которая.

— Вот это да! — только и смогла сказать я.

Имя, конечно, на слуху, но я и предположить не могла, что такая важная дама будет работать сторожем в детском саду. И что она здесь забыла? Чем больше вникаю в дело, тем больше вопросов, а должно быть наоборот.