— Спасибо.
— Магарыч.
— Обойдешься.
Разозлюсь все-таки на него, но потом, когда найдется Дарья, мама Милы.
ГЛАВА 11
— Лапочка, собаченька, знаешь, куда мы с тобой пойдем?
Алексу было все равно, главное, куда-нибудь идти. Он всю неделю скучал в одиночестве и готов был дойти хоть пешком до китайской границы.
— Мы пойдем к Яне!
Алекс узнал знакомое имя любимой хозяйки, засуетился у входа, мотая задом с коротким хвостом. Яну он давно не видел и соскучился. Но не скулил под дверью в ожидании хозяйки. Знал, что она все равно вернется и обладал спокойным характером.
— Одеваемся, собачка, где поводок, ошейник и намордник? Унес и спрятал? Неси назад и не возражай. Сейчас позвоню Яне и узнаю адрес Акима, они теперь там базируются.
Хватит уже подруге увиливать от своих прямых обязанностей, то есть заботе о собаке. Свалила все на меня и рада. Сегодня ее лафа закончится. Не хочет жить в своей квартире, отведу Алекса к ней. Куда сама денусь — не знаю. У меня теперь вместо квартиры — бассейн. Кошка, наверное, до сих пор в себя приходит, хотя она у меня привычная, нормально реагирует на постоянный вселенский хаос в жилище. Или думает, что у всех так.
Подруга нехотя назвала адрес, и мы с Лапочкой поехали. Я предупредила, чтобы она никуда не сбегала, а то с нее станется закрыться в квартире и сделать вид, что ее нет дома. Приехали мы быстро, подруга прятаться не стала и пустила нас. Алекс заверещал и запрыгал, она потрепала его по загривку, намордник снимать не стала. Мы пошли на кухню, оставив собаку у входной двери. Он повиновался короткой Яниной команде. Не то что моя кошка, той сколько ни говори, чтобы не жрала кактус, все бестолку.
Квартира у Акима была безупречна, хотя сразу было видно, что живет одинокий мужчина. Дизайнер, что скажешь. Я подумала о том, что сейчас творится у меня в хате и пригорюнилась. Янка щедрой рукой плеснула нам по стакану апельсинового сока. Мы влезли на высокие барные стулья. С водкой подруга, кажется, завязала, вот и молодец. Хаути с Махмедом в квартире нет, Акима тоже. Где они я спрашивать не стала, не интересно, у меня и так новостей уйма.
— Рассказывай, подруга! — приказала Яна, вольно восседая на стуле и красиво отпивая из стакана.
У меня так не получалась, я сидела на высоком стуле, как курица на насесте, боясь свалиться, одной рукой держала стакан, а другой крепко край стола. Как в таких условиях еще и разговаривать! Но я справилась.
— Все в порядке. Можешь в понедельник выходить на работу. Убийца найден, тебе ничего не грозит.
— Миляяяя! — Янка кинулась мне на шею, и все-таки опрокинула меня со стула, стакан я уронила, и он со звоном разбился, облив нас обеих апельсиновым соком.
— Ты чего, подруга?! Я тебе хорошую новость сказала, а ты мне отбила все места! Синяки будут, а у меня и так швах со здоровьем в твоем детском саду! Смерти моей хочешь?!
— Это я от радости, — совершенно не смутилась Яна, оперативно вытаскивая откуда-то совок и швабру. Хозяйственная, уже обосновалась тут.
— Ничего себе, радость, — потирала я ногу. — У тебя что-нибудь обезболивающее есть? Очень надо.
Она отбросила швабру.
— Ты серьезно?
— А то! Серьезней не бывает. Выпью и расскажу продолжение.
Мне дали таблетку и налили новый стакан сока. Я сначала его выпила, а потом влезла на стул и обеими руками уцепилась за столешницу, теперь не упаду. Дизайн мне нравится, а высокие стулья — нет.
— Так кто убийца? — полюбопытствовала Яна.
— Отчим девочки из средней группы, Милы Никоненко.
— Не знаю такую, — сморщив лоб, попыталась вспомнить Яна.
— Мила Хорунжия.
— Эту помню. Так она Никоненко, или Хорунжия?
— Никоненко. Хоружий ей даже не отчим, а чужой дядя.
— И зачем он убил сторожиху?
— Из-за денег.
— Деньги? У ночного сторожа?!
— Не торопи меня, сейчас расскажу. Я сегодня такого страху натерпелась, век помнить буду, сначала бомба, потом этот Матвей Никоненко, я его за убийцу приняла. Он мне свой телефон оставил, просил позвонить…
— Так что ты сидишь? Звони! Пусть к нам приходит!
— Ты нормальная? Куда приходит? В чужую квартиру?
— Вот именно. В чужую. Аким с парнями поехали заказывать какое-то супернечто для твоего ремонта, потом у них еще какие-то дела, так что в обозримом будущем не приедут. То есть до их приезда три часа и нам вполне даже реально пригласить гостей. Наш с тобой адрес мы ему не скажем. Так что звони.
Ну, я и позвонила, сказала адрес Акима, Матвей счастливым голосом сказал, что он на машине, пробок нет, и он будет через пятнадцать минут. За эти пятнадцать минут я рассказала подруге все события, случившиеся за неделю. Еще мы сняли с Лапочки намордник на всякий случай, все-таки чужого мужика позвали и подозрительного к тому же. Не обманул, пришел, и даже коробку конфет принес. Сначала думал отдать мне, но увидел Яну, обалдел и протянул ей. Та ничуть не возражала, улыбнулась призывно и пошла на кухню, по пути приказав Лапочке замереть, что он и сделал, послушная собачка.
Они оба влезли на эти неудобные стулья, а я сделала вид, что мне очень нравится стоять, прислонившись к подоконнику. Все удобнее, чем на этом насесте. Янка открыла коробку, вытащила конфету и облизывала ее, держа двумя пальцами и глядя в глаза Матвею. Мне тоже захотелось конфет, я вытащила из коробки сразу три штуки и все сунула в рот.
— Я не представился, меня зовут Матвей! Миля, это твоя подруга?
Попыталась ответить, но рот был забит конфетами, и я только кивнула. Зато Янка томным голосом сказала:
— Лучшая подруга, меня зовут Яна! И вы мне должны!
— Я?
— Из-за вас вся путаница. Мне тут Миля рассказала, как получилась неразбериха с фамилиями.
Я и не заметила, как подруга вместе со стулом переместилась почти на колени к Матвею. Тот не знал, куда девать руки.
— Вообще-то я женат…
— Кто-то против?
— Что?
— То! Ты чем занимался, подлец, что я из-за тебя чуть в тюрьму не села?
— Из-за меня? — не понял Матвей. Не завидую я ему сейчас. Надо отойти, если Янка решит стаканами кидаться.
— А из-за кого?! — в Матвея полетела первая конфета. Это не опасно, если не в глаз. — Ты не мог с женой нормально развестись? Как все люди? Почему она любовника за мужа выдавала?
— Не хочу разводиться! Я деньги уехал зарабатывать! — уворачивался он от очередной конфеты. — Возвращаюсь, а тут — этот гад! Жену охмурил! Я этому Горшечнику хреновому не позволю моих жену и дочь себе забрать!
Яна перестала кидаться конфетами. Одна конфета укатилась в коридор прямо в ждущую распахнутую пасть Лапочки.
— Что ты сказал?
— А что я сказал? — он напрягся, потому что Яна ухватилась рукой за горлышко бутылки, как на красивом натюрморте стоявшей на барной стойке в окружении яблок и винограда.
— Ты сказал Горшечник, — напомнила я. — И если у меня все в порядке с памятью, а у меня с ней все в порядке, то это фамилия Яниного мужа.
— Бывшего, — отозвалась Яна.
— Ах, вот оно что! Так это ты сама виновата! Со своим мужем сначала разберись! — обрадовался Матвей, хотел кинуть в Яну конфетой, но их уже не осталось, примерился к яблоку, но передумал.
— Разобралась! Мы уже десять лет в официальном разводе.
— Ребята, — остановила их я. — Он по паспорту Хоружий. Я сегодня в синей папке видела копию. Точно.
— Никакой он не Хоружий! Горшечник он. Бывший, — доказывал Матвей.
— Это как «бывший»? — уточнила Яна.
— Я тут выяснил по своим каналам. И через тещу. Он женился три года назад и взял фамилию жены. Жена через полгода умерла. Она его была старше на двадцать лет. До этого был Горшечник. Алексей Горшечник.
— Я не брала его фамилию, когда замуж выходила, идиотская фамилия. Правильно сделала, — похвалила себя Яна.
— Все это прекрасно, — прервала я сантименты. — Вдруг вы оба ошибаетесь? Мужчин с именем Алексей много, с такими же фамилиями тоже наверное много.
