12. Сочельник I Сестра, достань из сундука Одежду Рождества, Где серебром по рукаву Замерзшая трава. Ту, синюю, с подбоем алым, Сестра, достань из сундука, Накинь Сочельнику на плечи. Не велика ль? Не велика. Сестра, из проруби достань, Из вымерзшей реки Свеченьем тронутую ткань — Где наши сундуки. Не коротка ль? Не коротка. Сестра, надрай-ка бубенцы, Звезда вращается, кротка, Воловьим глазом иль овцы. II Пускай войдет Сочельник Младенцем в пеленах, Оленем в снежный ельник Со свечками в глазах. Приди хотя бы дедом, Проснувшимся в гробу, А мы тебя оденем В ночь со звездой во лбу. 13. Левиафан Левиафан среди лесов Лежит, наказанный, на суше, Средь пней, осин и комаров, Волнуясь синей мощной тушей, — Его я услыхала зов. Он мне кричал через леса: «Приди ко мне! Найди дорогу! И в чрево мне войди. Потом Я изрыгну тебя, ей-богу». И я пришла. Он съел меня. И зубы, что острей кинжала, Вверху мелькнули. Я лежала Во тьме горящей без огня. Как хорошо мне было там! Я позабыла все на свете, Что там — за кожею его — Есть солнце, и луна, и ветер. И только шептала: «Отчаль! Брось в море свой дух раскаленный». И он заскакал, зарычал: «Ты лучше, ты тише Ионы». Я позабыла кровь свою, Все имена, и смерть, и ужас — Уж в море плыл Левиафан, Весь в родовых потугах тужась. О, роды были тяжкие. Несчастный! Кровавый небо сек фонтан. Когда я вылетела в пене красной, Как глубоко нырнул Левиафан! 14 Зеленый цветочек В поле звенит, Там не шмель, не кузнечик, Там — царь Давид. У него есть огненная лестница — Ровно сто и пятьдесят ступеней, Он ее закидывает в небо И по ней танцует на коленях, Прямо в небо, полное икрой Звездной, — в чрево рыбины разумной, Ангелы, пленясь его игрой, Свои жилы отдают на струны. Но к утру он возвращается в цветок, Лестница в гармошку — вся уснула. И опять он только сок, багровый сок, И любовь царя-пчелы — Саула. 15
Что делать с жизнью небольшою, Пришитой к сердцу моему, Что делать с этой живорослью, Что пятится, завидев тьму? Зачем, Творец, в меня сослали? Уж лучше б Вы ее держали, Как прежде, кошечкой в дому. Зачем ее Вы баловали И часто за ухом чесали, А после сливки отобрали И кличку тоже, — не пойму. Она мне сердце рвет и мучит И все по Вас, Творец, мяучит. 16 Мир меня поймал врасплох — Я никак не ожидала Времени, часов и — ох! — Тихого распада жала. (Я б не согласилась, Ускользнула б ловко, Я бы не вживилась, Это — мышеловка). Думала — все это шутка, Я не думала — всерьез. Расцветает пышно-жутко Дерево стеклянных слез. 17. На лету Толкнулась и полетела С десятого этажа. Толпа нечистых крутила Тело для грабежа. Один визжал: «Возьму ручонку!» Другие жадно пили кровь. Душа? Душа пищала тонко — Ее тянули, как морковь. Уж не боясь мне показаться, Они кричали: «Улюлю!» Протягивал мне черт объятья, Кривляясь — мол, ловлю, ловлю! 18. Телеграмма Телеграмму во сне получила За подписью — «Силы, Престолы». На бланке простом офицьяльном — О том, что я все же спасусь. Я тонкою мучусь болезнью Не первое тысячелетье — Накожной расчесанной жизнью, Уже не мечтая о смерти. О Власти, Силы, Престолы, Когда я войду в ваши хоры, Лицо закрывая стыдливо, Вы крылья мои отведете Радужные, в разводах. Я вам принесла подарок. Смотрите, какой, — под горлом Цветок золотой, зеленый. Я кровью его поливала, Кормила слезами и снами, И если слегка он заржавел, Простите неправду мою. 19. Обрезание сердца Значит, хочешь от меня Жертвы кровавой. На, возьми — живую кровь, Плоть, любовь и славу. Нет, не крайнюю плоть — Даже если была б — это мало, А себя заколоть И швырнуть Тебе в небо. Хоть совсем не голубица — Захриплю я голубицей. Миг еще пылает Жизнь, Плещет, пляшет и струится. Думала я — Ангел схватит В миг последний лезвиё, Но Тебе желанна жертва — Сердца алое зерно. |
