Корнеев сидел возле печки, помешивал белье в выварке. Остались последние две простыни и наволочки. Остальное уже сохло во дворе. Поселенец каждый месяц покупал новые комплекты. Больше не мог копить грязное. А приводить бабу в дом на постирушки не хотел. Боялся стать обязанником. «Платить за работу тем более было обидно, жениться из-за такой мелочи вовсе глупо», — размышлял Гоша, зачерпнув половником из кастрюли вчерашний суп. Только поднес его к губам, в двери постучали.

Поселенец уронил половник в кастрюлю и, забыв, что на нем нет ничего, кроме трусов, пошел открывать двери.

—

Ты чем занят? Мылся? — оглядел хозяина участковый.

—

Стираю! Вишь, три веревки целиком! Еще четвертую придется натянуть.

—

Успеешь! Сейчас пошли со мной.

—

Куда? — поперхнулся мужик.

—

В милицию! Начальник вызывает!

—

Зачем?

—

Работу тебе нашли, — объявил весело.

Гоша мигом снял выварку с печки. Прижал дверцу топки кочергой, начал торопливо одеваться. Все бы ладно, но рубахи, все до единой, постираны. Пришлось влезать в свитер. Гошка пошел без телогрейки и все пытался выведать у участкового, какую работу нашли ему менты. Но участковый молчал, лишь загадочно улыбался.

—

Присаживайся, Гоша! — предложил Рогачев. — Хочу поговорить с тобою о твоем будущем. Конечно, знаем тебя, но времени прошло не столь уж много. А работу хотим предложить трудную, но почетную. Должность эта особая. Не всякому вольному доверяется. Здесь потребуется честность! Придется бороться с подлыми людьми. Таких в нашем поселке хватает. Они идут на все, чтоб получить свои прибыли.

Гоша слушал и никак не мог понять, что хочет навязать ему милиция.

—

Решили мы доверить тебе главное богатство нашего края…

—

А если пропью его? — перебил поселенец.

—

Не советую! Ты всегда под контролем останешься! Помни о том! — посуровел Рогачев и продолжил, — рыбинспектором будешь работать!

—

Вот ни хрена себе! Решили мою тыкву подставить вместо своих, поселковых! Какое там доверие? Надоело каленые получать от начальства за «висячки»! Прежних двух инспекторов замокрили, а вот самих мокрушников не надыбали. Мне Бондарев о том все «лопухи» прогудел.

—

Так ты отказываешься от этой работы?

—

Сначала хочу знать, какой навар буду иметь и положняк? Дарма свою репу не подставлю. Это верняк! Мне плевать на лозунги про доверие. Я — не лох! Какая наличка будет?

—

Оклад там невысокий, но одному прожить можно, — назвал сумму Стас.

Гошка даже отвернулся:

—

Да вы издеваетесь! Рисковать, так хоть знать за что? А это даже вслух назвать стыдно. Такое подай нищему, он в морду даст. Ни одну сучонку такой получкой в подворотню не заманишь! А ведь я — мужик!

—

Послушай, Гоша, я и сам получаю столько и не жалуюсь, не кривляюсь и не торгуюсь. Мои подчиненные получают еще меньше!

—

Вот потому мы имеемся! Из наших «малин» кенты не линяют, а вот из ментовок бегут. И знаете, куда? Конечно, к нам! У нас на всех — один пахан. Кентов и в ходке держим, не даем пропасть. Навар поровну. И никаких лозунгов! Дышим кайфово! Мы живучие! Знаем, за что мучаемся, и что ждет за воротами зоны…

—

Ты что меня агитируешь? — рассмеялся Рогачев.

—

Нет, не фалую! Но как-то надо додышать до воли, — канючил Гоша.

—

Я предложил тебе работу, но не устроил оклад, хотя его не я определил. Зря хлопотал о тебе! Иди! Теперь уж пойдешь на первую подвернувшуюся. Может, участковый приткнет на стройку, но я отказываюсь тобой заниматься! Никогда бы не поверил, что

откажешься! Хотел лично отвести на катер, показать свою лодку, оружие, — глянул на Гошу.

У того, как у мальчишки, глаза горели:

—

А спецуху выдают?

—

Инспекторам рыбнадзора два комплекта формы выдается, зимняя и летняя, но ты тут уже ни при чем! Другой будет.

—

А премии там бывают?

—

Конечно! По итогам работы!

—

И сколько премиальных? — вспотел Гоша.

—

В размере оклада.

—

Каждый месяц?

—

Естественно! — подтвердил Рогачев.

—

Тогда согласен! Пошли смотреть лодку с катером и «пушку».

—

Э-э, нет! Слишком долго торговался. Я передумал!

—

Как так? Сам сказал лишь половину, а когда я узнал все — другое дело! Сами посудите: лодка, катер, «пушка», форма, а главное — премия. Знай такое сразу, раздумывать не стал бы. Это ваш недогляд, вернее, недосказ. Я готовый, хоть теперь согласный! — подскочил со стула Корнеев.

—

Ты хоть знаешь, кто такой рыбинспектор, и для чего он нужен району? — перебил Рогачев.

—

То как же? Фраеров стану за задницы брать, если будут ловить рыбу без разрешения!

—

Даже если оно есть, надо смотреть, чем ловят и сколько? Нельзя допускать отлова молоди, особенно нужно следить, чтоб не применяли взрывчатку, глушение рыбы, сброс в реку нечистот, всяких отходов. Во время нереста лососевых зорко следить, чтоб путь к нерестилищам не перегородили сетями браконьеры, — говорил Стас.

—

Заметано! Допер! — с готовностью отозвался поселенец.

—

Но учти, я работу рыбинспектора знаю только понаслышке. Все инструкции можно получить в инспекции рыбнадзора в Октябрьском. Взять тебя на работу или нет, решат там при собеседовании с тобой. Я им тебя предложил. Скажу сразу, согласились очень неохотно, да и то под наши гарантии, лично под мои! Так что сам понимаешь, сорвешься — меня подставишь! Понял?

—

Само собой! — кивнул Гоша.

—

Никаких скидок и поблажек! Работа — она свои требования имеет. Жалости не должно быть! Поверь, попадись ты на браконьерстве любому из поселковых, никто не пощадил бы! Или сорвали б с тебя все до нитки! Помни о том! Конечно, работа рисковая! Будь осторожен! Не забывай, у каждого только одна жизнь. Я хочу, чтоб ты дожил до воли.

—

Спасибо, — ответил Георгий.

—

Еще одно хочу сказать: как только тебя возьмут, если вообще примут на работу, зайдешь к нам, подберем тебе бронежилет. Без него на реку ни шагу! Поначалу тяжеловато, потом привыкнешь. Безопасность важнее! Кстати, сам не Появляйся в инспекции, только с кем-то из наших, — предупредил Рогачев.

—

А как я без документов поеду? Меня никто не примет, не станут слушать. Головастики в Октябрьский не пропустят. Эти пограничники на каждом шагу! — вспомнилось Гоше недавнее.

—

Короче, завтра в восемь утра будь уже здесь, в милиции. Повезем тебя в рыбинспекцию. Понял?

—

Дошло.

—

Там и решится: быть или не быть?

Гоша возвращался домой возбужденный. «Завтра все решится! А как? Может, примут на работу, а вдруг не захотят и откажут? — думал человек. — Да с чего

бы такое?

Чем

хуже

поселковых?

Даже лучше этих

гадов! Они все

при

на всем

Одних

сколько наберется! Да

психов

Баб,

колотят нещадно. Разве это мужики?

ние

заложить готовы. Только никому

Поселенец давно не видел

мальчишку и,

приметив, обрадовался. Об Анне почти не вспоминал, а вот

о пацане частенько думал.

—

Что так долго не приходил? — подошел к Степке.