это сейчас увидим, есть сновидение бодрствующего; а если оно

достаточно сильно проявляется, то зовется безумием.

3

41

фикцию, но можно ее понять; и точно так же вещь сложную, если

только обратиться к простейшим частям, из которых она слагается.

Из них мы тем более не можем измыслить какие-либо действия, не

являющиеся истинными: ибо мы вынуждены будем вместе с тем

рассудить, как и почему происходит нечто подобное.

П

оняв это таким образом, перейдем теперь к исследованию ложной

идеи (idea falsa), чтобы рассмотреть, где она бывает и как мы можем

остеречься, чтобы не впасть в ложные восприятия. И то и другое уже

не представит для нас трудности после исследования фиктивной

идеи. Действительно, между ними нет никакого другого различия, кроме того, что ложная идея предполагает утверждение, т.е. (как мы

уже отметили) что, в то время как нам даны эти представления и, как

это бывает по отношению к фикциям, не дано никаких причин, на

основании которых мы могли бы заключить, что они не происходят

от вещей вне нас, это почти то же самое, что с открытыми глазами

или бодрствуя видеть сны 12.

И

так, ложная идея имеет место или, лучше сказать, относится к

существованию вещи, сущность которой познается, или к сущности

вещи, так же как фиктивная идея. Та, которая относится к

существованию, исправляется таким же образом, как и фикция, ибо

если природа известной вещи предполагает необходимость

существования, то невозможно, чтобы мы ошибались относительно

существования этой вещи; если же существование вещи не есть

вечная истина, как ее сущность, а необходимость или невозможность

ее существования зависит от внешних причин, тогда принимай все

так же, как мы говорили, когда шла речь о фикции, ибо исправление

здесь такое же.

Ч

то касается ложной идеи второго рода, относящейся к сущностям

или также к действиям, то такие восприятия по необходимости

всегда бывают смутными, составленными из различных смутных

восприятий вещей, существующих в природе, например, когда люди

убеждают, что в лесах, в изображениях, в животных и в прочем

присутствуют божества; что есть тела, из одного только слагания

которых возникает разум; что трупы рассуждают, ходят, разговаривают; что бог ошибается и т.п. Однако идеи, которые ясны

и отчетливы, никогда не могут быть ложны; ибо идеи вещей, которые воспринимаются ясно и отчетливо, суть или простейшие

или составлены из про-

3

42

стейших идей, т.е. выведены из простейших идей. Что простейшая

идея не может быть ложной, это каждый сможет видеть, если только

он знает, что есть истинное или разумное и вместе с тем что есть

ложное.

Д

ействительно, что касается того, что составляет форму истинного, то

несомненно, что истинная мысль отличается от ложной не только по

внешнему признаку, но особенно по внутреннему. На самом деле, если какой-либо мастер должным образом создал представление

некоторого произведения, то, если даже такое произведение никогда

не существовало и никогда не будет существовать, тем не менее его

мысль истинна, и мысль остается одна и та же, существует ли

произведение или нет; и, наоборот, если кто-нибудь говорит, например, что Петр существует, а между тем не знает, что Петр

существует, то эта мысль для него ложна, или, если угодно, не

истинна, хотя бы Петр действительно существовал. Это

высказывание «Петр существует» истинно лишь для того, кто

наверное знает, что Петр существует. Отсюда следует, что в идеях

есть нечто реальное, чем истинные идеи отличаются от ложных; это

нам и нужно будет исследовать, чтобы иметь наилучшую норму

истины (ибо, как мы сказали, мы должны определять свои

помышления по данной норме истинной идеи, и метод есть

рефлективное познание) и познать свойства разума. Не следует

говорить, что это различие возникает из того, что истинная мысль

есть познавание вещей через их первые причины, — хотя этим она и

сильно отличалась бы от ложной, как я ее истолковал выше, — ибо

истинной мыслью называется и та, которая объективно содержит

сущность некоего принципа, не имеющего причины и познаваемого

через себя и в себе. Форма истинной мысли поэтому должна быть

заключена в самой же этой мысли, безотносительно к другим; она не

признает объекта за причину, а должна зависеть от самой мощи и

природы разума.

И

бо если мы предположим, что разум воспринял некое новое

существо, которого никогда не было, подобно тому как некоторые

мыслят разум бога до того, как он сотворил вещи (восприятие, которое не могло, конечно, возникнуть ни от какого объекта), из

этого восприятия должным образом выводили другие, то все эти

мысли были бы истинны и не определены никаким внешним

объектом, но зависели бы от одной только мощи и природы разума.

3

43

П

оэтому то, что составляет форму истинной мысли, должно искать в

самой этой мысли и выводить из природы разума. Итак, чтобы

исследовать это, рассмотрим какую-нибудь истинную идею, о

которой мы с полной достоверностью знаем, что ее объект зависит от

мощи нашего сознания и что она не имеет какого-либо объекта в

природе: на такой идее, как это явствует из уже сказанного, мы легче

сможем исследовать то, что хотим. Например, для образования

понятия шара я произвольно создаю фиктивную причину, а именно, что полукруг вращается вокруг центра и из вращения как бы

возникает шар. Эта идея, конечно, истинна, и хотя мы знаем, что так

никогда не возник никакой шар в природе, псе же эти истинные

восприятия есть наиболее легкий способ образовать понятие шара.

Нужно заметить, что это восприятие утверждает, что полукруг

вращается, каковое утверждение было бы ложным, если бы не было

соединено с понятием шара или с причиной, определяющей такое

движение, или, вообще, если бы это было голое утверждение. Ибо

тогда дух устремился бы единственно только к утверждению

полукруга, которое не содержится в понятии полукруга и не

возникает из понятия причины, определяющей движение. Поэтому

ложность состоит лишь в том, что о некоторой вещи утверждается

нечто, не содержащееся в образованном нами ее понятии, как, например, движение или покой в понятии полукруга. Отсюда

следует, что простые мысли не могут не быть истинными, каковы

простые идеи полукруга, движения, количества и т.д. Все в этих

идеях утверждается, соответствует их понятиям и не простирается

далее; поэтому мы можем без всякого опасения ошибки образовать

простые идеи. Остается, следовательно, только спросить, какой

способностью может наш разум их образовать и до каких пор

простирается эта способность; найдя это, нам легко будет видеть

высшее знание, до какого мы можем дойти. Ибо очевидно, что эта

его способность не простирается до бесконечности. Действительно, когда мы о какой-либо вещи утверждаем нечто, не содержащееся в

понятии, которое мы о ней образуем, то это указывает на недостаток

нашего восприятия, т.е. на то, что наши мысли или идеи как бы

отрывочны или неполны. Так, мы видим, что движение полукруга

ложно, когда оно в голом виде содержится в сознании, но оно же

истинно, если соединяется с понятием шара или

3

44

с понятием некоторой причины, определяющей такое движение.

Если поэтому в природе мыслящего существа лежит образовать

истинные или адекватные мысли, как это видно с первого взгляда, то