другой, тем более что для объяснения таких движений можно

представить много других причин.

*

** Часто бывает, что человек приводит себе на память это слово душа

(anima) и при этом создает какой-то телесный образ. А представляя себе

эти две вещи вместе, он легко склонен счесть, что воображает и создает

фикцию телесной души, ибо он не отличает

3

38

многие фикции, например, что деревья говорят, что люди мгновенно

превращаются в камни, в источники, что в зеркалах появляются

призраки, что нечто превращается в ничто или что боги

превращаются в животных и людей, и многое другое этого рода.

М

ожет быть, кто-нибудь подумает, что фикцию ограничивает фикция

же, а не ясное понимание (intellectio), т.е. когда я создал фикцию

чего-нибудь и по своему произволу захотел принять, что это так

существует в природе вещей, то это создает для нас в дальнейшем

невозможность мыслить это иным образом. Например, после того

как я представил (говорю согласно с думающими так) природу тела

такой-то и по своему произволу захотел убедить себя, что она

реально так существует, то я больше не могу создать фикцию, например, что муха бесконечно велика, и после того как я создал

фикцию сущности души, я не могу сделать ее квадратной и т.д.

Э

то надо рассмотреть. Прежде всего они или отрицают или

допускают, что мы можем нечто ясно понять. Если допускают, то

необходимо будет сказать и о понимании то же самое, что они

говорят о фикции. Если же они это отрицают, то посмотрим мы, знающие, что мы нечто знаем, что они собственно говорят. Они

говорят следующее: что душа может чувствовать и многими

способами воспринимать не себя самое и не вещи, которые

существуют, но только то, чего нет ни в ней, ни где бы то ни было, т.е. что душа может одной своей мощью создавать ощущения или

идеи, которые не принадлежат вещам, так что они часто

рассматривают ее как бога. Далее они говорят, что мы или наша

душа обладает такой свободой, что может подвергнуть принуждению

нас или себя и даже самую свою свободу. Действительно, после того

как душа нечто выдумала и придала этому свое согласие, она не

может мыслить или представить это иным образом, а также

вынуждается этой выдумкой и другое мыслить таким образом, чтобы

не опровергалась первая выдумка; так эти люди и здесь вынуждены

вследствие своей выдумки допустить те нелепости, о которых я

говорю и изобличать

__________________

имя от самой вещи. Здесь я прошу читателей не быть торопливыми в

опровержении этого, и надеюсь, что они этого не сделают, если только

вполне внимательно отнесутся к примерам, а также и к тому, что следует

далее.

3

39

которые любыми доказательствами мы никогда не устанем. Оставляя

их, однако, при их сумасбродных заблуждениях, мы постараемся из

тех слов, которые к ним обратили, почерпнуть некоторую истину для

нашего предмета, а именно следующее *: дух, обращаясь к

фиктивной вещи и по своей природе ложной, чтобы взвесить и

понять ее и должным порядком вывести из нее то, что подлежит

выведению, легко обнаружит ее ложность; если бы фиктивная вещь

по своей природе была истинной, то дух, обращаясь к ней, чтобы

понять ее, и начав выводить из нее в должном порядке то, что из нее

следует, будет счастливо подвигаться далее без всяких препятствий, подобно тому как мы видели, что в случае, только что приведенном, ложной фикции разум тотчас устремился на доказательство

нелепости ее и того, что из нее выведено.

И

так, никоим образом не нужно будет бояться того, что мы создаем

фикцию чего-либо, если только мы будем ясно и отчетливо

воспринимать вещь: ибо если мы скажем, что люди мгновенно

превращаются в животных, то это будет сказано весьма обще, так что

у разума не будет никакого представления, т.е. идеи или связи между

субъектом и предикатом. Если бы это было, то он видел бы вместе с

тем способ, посредством которого, и причины, вследствие которых

произошло нечто подобное. Затем здесь не уделяется внимания

природе субъекта и предиката.

Д

алее, если только первая идея не фикция и из нее выводятся все

остальные, то понемногу исчезнет опрометчивость, ведущая к

фикциям. Затем так как фиктивная идея не может быть ясной и

отчетливой, но только смутной, и вся смутность происходит оттого, что дух частично усваивает вещь, которая на самом деле является

цельной или составленной из многого, и не отличает известного от

неизвестного, а также оттого, что он сразу обращается ко

__________________

*

Хотя может показаться, что я заключаю об этом лишь из опыта, и кто-

нибудь скажет, что это ничего не значит, потому что отсутствует

Доказательство. — вот оно для того, кому оно желательно. Так как в

природе не может быть ничего, что противоречило бы ее законам, но все

происходит по определенным ее законам и производит нерушимым

сцеплением, по определенным же законам, свои определенные действия,

— то отсюда следует, что душа, когда она действительно представляет

вещь, будет продолжать объективно создавать те же действия. Смотри

ниже, где я говорю о ложной идее.

3

40

многому, что содержится в каждой отдельной вещи, без всякого

различения, то отсюда следует, во-первых, что если имеется идея

какой-либо простейшей вещи, то она сможет быть только ясной и

отчетливой, ибо такая вещь должна будет или познаваться не

частично, а полностью, или совсем не познаваться; следует, во-

вторых, что если вещь, составленную из многого, разделить

мышлением на простейшие части и обратиться к каждой в

отдельности, то исчезнет всякая смутность; следует, в-третьих, что

фикция не может быть простой, но происходит от слагания

различных смутных идей, которые относятся к различным вещам и

действиям, существующим в природе; или, лучше сказать, оттого, что сразу обращаются к рассмотрению таких различных идей, не

давая им утверждения (assensus). Если бы идея * была простой, она

была бы ясной и отчетливой и, следовательно, истинной; а если бы

слагалась из отчетливых идей, то их сочетание было бы ясным и

отчетливым и постольку истинным. Например, после того как мы

узнали природу круга и также природу квадрата, мы уже не можем

сочетать эти две вещи и делать круг квадратным или душу

квадратной и т.п.

Д

адим опять краткое заключение и посмотрим, почему никоим

образом не должно бояться, что мы смешаем фикцию с истинными

идеями. Действительно, что касается фикции первого рода, о которой

мы раньше говорили, т.е. когда вещь ясно воспринимается, а также

ее существование само по себе есть вечная истина, то мы не сможем

создать никакой фикции о такой вещи; если же существование

представляемой вещи не есть вечная истина, то нужно только

озаботиться сравнить существование вещи с ее сущностью, обращая

вместе с тем внимание на порядок природы. Что касается фикции

второго рода, которую мы определили как обращение сразу, без

утверждения, к различным смутным идеям, принадлежащим

различным вещам и действиям, существующим в природе, то мы

видим, что и о простейшей вещи нельзя иметь

__________________

*

Хорошо заметить, что фикция, рассматриваемая сама по себе, отличается немногим от сновидения, за исключением того, что в

сновидении не даны причины, которые даются бодрствующим с

помощью чувств, откуда они заключают, что те представления в то

время не были отображениями внешних вещей. Заблуждение те, как мы