время может быть названа доброй и злой. Если, например, назвать

добрым совет, данный в библии Авессалому Ахитофелем, то для

Давида он был наихудшим, так как готовил ему гибель 17. Есть также

много других благ, которые не представляют благ для всех: так, спасение хорошо для людей, но ни хорошо, ни плохо для животных и

растений, так как совсем не относится к ним. Бог поистине

называется всеблагим, так как он приносит пользу всем, сохраняя

своим содействием каждому его существование, что для всех

наиболее дорого. Напротив, нет безусловного зла, как ото очевидно

само по себе.

П

очему некоторые допускали метафизическое благо. Те, которые

стремятся отыскать метафизическое благо, свободное от всякого

отношения, впадают в ложный предрассудок, поскольку они

смешивают мысленное различие с действительным или модальным

различием. Ибо они различают самую вещь и стремление, присущее

каждой вещи, сохранить свое существование, хотя и не знают, что

понимать под стремлением (conatus). Действительно, хотя между

вещью и ее стремлением к самосохранению и существует мысленное

или, вернее, словесное различие, что главным образом и служит

причиной заблуждений, но между ними нет никакого реального

различия.

К

ак различаются друг от друга вещи и их стремление к

сохранению своего состояния. Чтобы это ясно понять, мы

намерены представить здесь пример в высшей степени простой

вещи. Движение имеет силу оставаться в своем состоянии; но эта

сила есть не что иное, как лишь само движение, т.е. движение по

природе таково. Именно, если я скажу, что в этом теле А содержится

известное количество движения, то очевидно, что, пока я обращаю

внимание на это тело, я всегда должен сказать, что оно движется.

Ибо, если я скажу, что это тело теряет свою силу движения само по

себе, то необходимо приписываю ему нечто другое сверх того, что

допущено в предположении, и тем самым оно теряет свою природу.

Если это рассуждение покажется недостаточно ясным, то

предположим, что его стремление к движению представляет нечто

особое наряду с законами и природой движения. Так что если

считать это стремление метафизическим благом, то оно необходимо

будет иметь стремление сохранить своз бытие, а это стремление

будет иметь другое,

2

82

и так без конца, что приводит к высшей нелепости, какую можно

себе представить. Что же касается основания, по которому кое-кто

различает это стремление от самой вещи, то оно заключается в том, что, находя в себе желание сохранить себя, они воображают такое же

желание во всякой вещи.

М

ожет ли бог быть назван добрым до сотворения вещей. Теперь

возникает вопрос, может ли бог быть назван добрым до сотворения

вещей. Из нашего определения, невидимому, следует, что бог не

имел такого атрибута, поскольку вещь, рассматриваемая сама по

себе, не может быть названа ни доброй, ни злой. Это покажется

многим нелепым, хотя я и не знаю почему. Ибо мы приписываем

богу много атрибутов такого рода, которые до сотворения мира

подходили ему только в возможности. Так, например, бога называют

творцом, судьей, сострадательным и т.д. Поэтому такие доводы не

должны нас беспокоить.

В

каком смысле совершенство может быть названо

относительным и в каком смысле — абсолютным. Кроме того, так же как хорошее и дурное совершенство высказывается лишь в

относительном смысле, за исключением того случая, когда оно

принимается за самую сущность вещи. В этом смысле, как мы выше

сказали, бог имеет бесконечное совершенство, т.е. бесконечную

сущность, или бесконечное бытие (esse).

Я

не намерен говорить здесь об этом больше, ибо я считаю достаточно

известным то, что имеет отношение к общей части метафизики, и

потому считаю излишним объяснять это далее.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

ПРИЛОЖЕНИЯ,

содержащая

МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ МЫСЛИ,

где кратко объясняется главным образом то,

что излагается в специальной части метафизики о боге, его атрибутах и человеческой душе

ГЛАВА I

О ВЕЧНОСТИ БОГА

П

одразделение субстанций. Выше мы уже показали, что в природе

вещей нет ничего, кроме субстанций и их модусов. Вот почему здесь

нельзя ожидать, что мы будем говорить о субстанциальных формах и

действительных акциденциях; ибо это и прочее того же рода —

чистые нелепости. Затем мы разделили субстанции на два высших

рода, именно протяжение (Extensio) и мышление (сознание —

Cogitatio), а последнее — на сотворенное мышление, или

человеческую душу, и несотворенное мышление, или бога. Его

существование мы доказали более чем достаточно, частью а

posteriori из идеи, которую мы имеем о нем, частью а priori из его

сущности как причины существования бога. Однако о некоторых из

его атрибутов мы трактовали короче, чем того требует важность

предмета; поэтому мы намерены здесь пополнить это и объяснить

подробнее, решив при этом некоторые другие вопросы.

2

84

Б

огу не присуща никакая длительность (duratio). Главнейший

атрибут, прежде всех подлежащий рассмотрению, есть вечность

бога, которою мы выражаем его длительность, или, скорее, мы

называем бога вечным, чтобы не приписывать ему никакой

длительности. Ибо длительность, как мы заметили в первой части, —

состояние существования, а не сущности вещей. Поэтому мы не

можем приписывать никакой длительности богу, существование

которого вытекает из его сущности. Кто делает это, отделяет его

существование от его сущности. Однако некоторые спрашивают, не

существует ли теперь бог больше времени, чем когда он сотворил

Адама. Это считается довольно ясным, и потому думают, что богу

никоим образом нельзя отказывать в длительности. Однако это

необоснованное предположение, так как при этом допускают, что

сущность бога отлична от его существования. Ибо спрашивают, не

прибавил ли к своему существованию бог, существовавший до

сотворения Адама, новый отрезок времени от этого творения вплоть

до нас. Таким образом, приписывают богу большую длительность (с

каждым) протекшим днем и допускают, что он как бы постоянно

творится сам собою. Если же не различать существования бога от его

сущности, то нельзя приписывать богу длительности, так как

сущности вещей никоим образом не присуща длительность. Ибо

никто не будет утверждать, что сущность круга или треугольника, поскольку это вечная истина, теперь существует дольше, чем во

время Адама. Более того, поскольку длительность представляют

длиннее или короче, т.е. состоящей как бы из частей, то очевидно, что никакая длительность не может быть приписана богу. Ибо, поскольку бытие бога вечно, т.е. в кем не может быть ни раньше, ни

позже, ему никогда нельзя приписывать длительности, не разрушая

одновременно истинного понятия, которое мы имеем в боге. Таким

образом, приписывая богу длительность, мы в действительности

делим на части бесконечное по своей природе и представляемое

лишь бесконечным.

П

ричины, по которым богу приписывали длительность. Причиной

такого заблуждения писателей является:

1

) Что, не обращая внимания на бога, они пытались объяснить

вечность; как будто вечность может быть понята вне созерцания

божественной сущности или она