Джосс вздрогнула и огляделась. Куропатка исчезла. Яркое осеннее солнце спряталось за тучу, сад стал тусклым и холодным.

Она видела, как Люк обогнул угол дома и пропал из виду, направившись в кухню. Потом Джосс отвернулась и взглянула на темную поверхность озера, озеpa, где утонул Сэмми. Ее начал бить озноб. Господь милостивый, все началось сначала.

Лин была на кухне и занималась тестом, когда через черный ход вошла Джосс, пересекла кухню и повесила жакет на крючок в холле. Лин подняла голову от скалки и вскинула брови.

– Люк из-за тебя просто писает кипятком, – сказала она. Том, в рубашке с закатанными рукавами, стоял на коленях на стуле и раскатывал другой скалкой свой, маленький, кусок теста. Мальчик был с ног до головы обсыпан мукой. – Ради Христа объясни, зачем ты это сделала?

– Я не делала этого, Лин. – Джосс подошла к плите, взяла чайник и потянулась к чашке. – Меня в этот момент вообще не было рядом с ним.

– Так он что, сам спрыгнул?

– Должно быть, он поскользнулся. Хочешь кофе?

Лин в ответ отрицательно покачала головой.

– Папочка весь мокрый, – подытожил свои наблюдения Том. Он два раза ковырнул пальцем свой кусочек теста. Получилось два глаза. После этого малыш расковырял на рожице улыбающийся до ушей рот.

– Отнесу ему горячего питья. – Джосс насыпала кофе в две чашки, налила в них кипятка. Потом добавила молока. – Я не делала этого, Лин, – твердо повторила она. – Я действительно не делала этого.

Люк убежал в ванную. Он поспешно сдирал с себя промокшую одежду, когда в ванную вошла Джосс.

– Вот кофе, – сказала она. – Чтобы ты немного оттаял. Ты нормально себя чувствуешь?

На ноге Люка виднелась длинная кровоточащая царапина.

– Я чувствую себя прекрасно. – Он блаженно погрузился в горячую воду и потянулся за кофе. – Прости, что я тебе нагрубил, но это не я придумал такую дурацкую шутку.

– И не я тоже. – Она села на закрытую крышку унитаза. – Я не делала этого, Люк. Должно быть, ты просто поскользнулся. Я была чуть ли не в миле от тебя. Я же видела, как ты внезапно упал в воду.

Он откинулся назад и, закрыв глаза, начал прихлебывать горячий кофе.

– Ну, если ты так говоришь…

– Люк, я думаю, нам надо покинуть Белхеддон.

– Джосс, – он открыл глаза и посмотрел на жену, – мы уже обсуждали этот вопрос. Мне очень жаль, но это невозможно. Даже при условии, что нам удастся выручить деньги за вино. Ты должна понимать, в чем дело. По условиям завещания твоей матери, мы не можем его продать, и наш единственный шанс заключается в сохранении условий; нам надо зарабатывать на жизнь, мне восстанавливать старые машины, а тебе писать. Я допускаю, что ты можешь писать где угодно, но не так обстоит дело с машинами. Мне нужно место. Место и крытый гараж с мастерской. Ну и еще мне нужен Джимбо. Этому парню нет цены. У него просто нюх на старые машины. И мне не надо здесь думать о Барри и банкротстве. Мне нужна новая жизнь, Джосс. Кроме того, здесь у нас есть комната для Лин. Это прекрасно во всех отношениях. – Он взял кусок мыла и принялся лениво намыливать руки. – Я знаю, что ты очень нервничаешь из-за историй, связанных с этим домом, но все они – вздор, и в глубине души ты сама это понимаешь. Не позволяй людям заводить себя. Таким людям, как Дэвид. – Он внимательно посмотрел на жену, ожидая ответной реакции, потом лицо его расплылось в улыбке. – Я рад, что сумел позабавить тебя своим падением. Тебе стало смешно, когда твой муж рухнул в ледяную воду, где глубина пятнадцать футов. Нет, правда, я уже давно не видел, как ты смеешься.

– Я не смеялась.

– Ну улыбалась. Это неважно, Джосс. Я знаю, что тебе нелегко, любовь моя, жить здесь со всей памятью об этом доме, зная все связанные с ним истории твоей семьи. Я все понимаю.

– Понимаешь ли? – Она задумчиво посмотрела на мужа.

– Да. – Он сел и потянулся за полотенцем. Вода стекала с его плеч. Джосс подала ему полотенце. – Я понимаю и то, что тебе очень непросто сознавать, что Лин занимается детьми, когда ты запираешься в кабинете и начинаешь работать над книгой.

– Я просто в ужасе: мне кажется, что история окажется не такой уж интересной, когда я ее закончу.

– Она получится интересной. В конце концов, все видели отрывок и знают, что должно произойти. Так что все будет хорошо.

– Ты правда так думаешь? – Она обхватила себя руками.

– Я знаю, что так и будет. – Он встал, завернулся в полотенце и обнял жену. Джосс ощутила тепло его объятия и запах мыла, смешанный с ароматом пены. – Забудь о привидениях, любовь моя. Их не существует. Во всяком случае, в реальной жизни. Это чудесная пища для романистов, историков и деревенских гадалок, а также для отставных викариев, которым нужна работа типа изгнания нечистой силы.

Но все это не годится для настоящей, реальной жизни. Никоим образом. Да?

Она натянуто улыбнулась.

– Да.

– Ладно, дай мне одеться, а потом мы спустимся вниз и выпьем за белхеддонское предприятие и за посрамление всех привидений прошлого. Согласна?

– Согласна.

Первый крик Тома вырвал Джосс из объятий сна. Она села и с быстротой молнии спрыгнула с кровати. Следом за ней в спальне Тома появилась Лин, волоча за собой пеньюар.

Том стоял на полу. Джосс подбежала к нему и взяла на руки.

Ребенок, рыдая, прильнул к ее плечу.

– Том-Том упал. Том-Том упал на пол. – Прижавшись к матери, мальчик зарылся лицом в ее волосах.

Лин осмотрела перильце кроватки.

– Господи, Джосс, посмотри. Ты плохо закрепила оградку. Бедный ребенок мог сильно ушибиться. – Она раздраженно принялась возиться с кроваткой.

– Нет, я правильно все закрепила, я всегда проверяю. – Джосс сверкнула глазами, глядя поверх головы Тома.

Лин фыркнула.

– Ну, если ты так говоришь…

Она ловко расстелила простынку и отвернула одеяло.

– Давай, Том-Том, иди сюда, я посмотрю, не надо ли тебя переодеть, перед тем как уложить. – Она протянула руки к ребенку, и Джосс почувствовала, как мальчик отпустил ее шею, чтобы обнять Лин. Она вцепилась в сына.

– Том-Том, останься с мамочкой, – твердо сказала она. – Я все сделаю сама. Иди спать, Лин.

Лин недоуменно уставилась на сестру.

– В чем дело, я же предлагаю помощь.

– Я знаю, что ты предлагаешь помощь, и очень тебе благодарна, но я все хочу сделать сама.

Лин отпустила Тома и отошла.

– Пожалуйста, делай все сама. Мне пойти посмотреть на Нэда?

Джосс отрицательно покачала головой.

– Нет, я пойду к нему, когда уложу Тома. Как раз будет пора его кормить. Иди спать, Лин.

Джосс посадила мальчика на коврик и принялась расстегивать пижамку. Ребенок все еще всхлипывал, когда она положила его на спину и начала снимать штанишки, чувствуя, что Лин стоит в дверях и внимательно смотрит. На ноге Тома, полуприкрытой подгузником, красовался огромный синяк. Расстегнув липучки, Джосс сняла подгузник и ахнула. Кровоподтек покрывал все бедро мальчика.

Лин тоже подошла поближе.

– Господи, как он умудрился? – Она склонилась над Томом.

Джосс, объятая ужасом, разглядывала ногу ребенка.

– Том-Том, солнышко мое! Бедный маленький ягненочек! – Она нежно провела пальцами по синяку. – Как ты это сделал? Дай мамочке посмотреть. Сейчас мы помажем синяк арникой. – Она свернула мокрый подгузник и бросила его в ведро под столом, потом потянулась за тальком и новым подгузником.

– Он не падал с кровати, – внезапно сказала Лин, присмотревшись. – Посмотри, какие синяки у него на ноге. Это же следы пальцев. – Она отступила и внезапно уставилась на Джосс. – Должно быть, это сделала ты. Ты!

Джосс, покрыв синяки болеутоляющей мазью, положила ножку ребенка на подушечку, обернула бедро и закрепила концы пластырем, после чего яростно взглянула на Лин.

– Как у тебя язык поворачивается говорить такое?

– Люк, посмотри! – Лин обернулась к Люку, пришедшему в комнату и стоявшему у стены. – Ради Бога, Люк, скажи что-нибудь. Она его бьет. Своего собственного ребенка.