– Стой! – воскликнула Джосс. – Стой! Пожалуйста, не ходи туда…

Кто-то стоял на ее пути. Она билась о его грудь, пытаясь вырваться.

– Эй! Прекрати! – Люк уклонился от ее кулаков. – Джосс, прекрати! В чем дело?

– Сэмми! – Она боролась с пеленой сна, сердце стучало, как молот. – Сэмми!

– Проснись, Джосс, тебе все приснилось. – Люк поймал ее руку, которую она пыталась вытащить из-под пуховика. – Джосс! Проснись!

Она была голой, одежда разбросана по полу, плечи, которые не закрывало одеяло, окоченели от холода. В лунном свете из окна был виден опрокинутый бокал на полу рядом с кроватью, пустая бутылка на столике рядом с лампой. Она, с трудом выбираясь из сна, повернула голову на подушке и прошептала, все еще не соображая, где находится:

– Сэмми…

– Нет никакого Сэмми. Нет такого человека, Джосс. Тут я, Люк, твой муж. Вспомнила? – Он погладил ее плечо, поморщившись от ощущения ледяного холода, исходившего от него, и накрыл ее одеялом.

– Том…

– Том спокойно спит. Ни звука оттуда. Давай, засыпай снова. Скоро уже утро. – Он поплотнее накрыл ее и несколько мгновений, приподнявшись на локте, смотрел на нее, изучая ее лицо в лунном свете. Странном, не от мира сего. Ее глаза были закрыты. Она так окончательно и не проснулась. Просто увидела кошмарный сон. Слишком много выпила. Он с отвращением взглянул на бутылку. У него самого уже начинала болеть голова. К утру наступит самое настоящее похмелье. Глупо. Он упал на подушку, уставившись на вышитый полог. Дыхание лежащей рядом Джосс замедлилось, пришло в норму, она снова погрузилась в глубокий сон.

Тень в углу комнаты слегка шевельнулась, наблюдая за ними, не более чем лунное мерцание на шторе, дрожь желания в темноте.

Дэвид с радостью ухватился за идею провести выходные в Восточной Англии, не подумав о возможных последствиях. Теперь же, разглядывая через лобовое стекло своей старенькой машины заросший плющом фасад Белхеддона, он почувствовал укол острой зависти. Но, будучи человеком хорошим и справедливым, он быстро взял себя в руки. Уж если кто и заслужил этот сказочный замок, поднесенный на блюдечке, так это Джосс. Он вспомнил о нескольких выписках, которые он сделал по ее просьбе, и улыбнулся. Дом оказался куда старше, чем можно было судить по его фасаду, видному ему из машины, и за ним тянулась весьма романтичная история.

Он выбрался из машины, разминая затекшие ноги, потянулся, затем снова нырнул в машину, чтобы извлечь оттуда саквояж, коробку с деликатесами от Хэрродса и свой кейс.

– Смотри сюда, – сказал он, когда они час спустя сидели на кухне. Он показал на страничку с записями. – Церковь была построена в тысяча двести сорок девятом году. Я не уверен, но думаю, что фундамент дома был заложен в тот же период. Разумеется, я не специалист, но та великолепная комната с галереей тянет на пятнадцатый век, если не раньше. Почему ты до сих пор не познакомилась с этим парнем, местным историком?

– Времени не было. – Джосс сняла с Тома фартучек и вытерла им его мордашку, за чем Дэвид наблюдал с ужасом и отвращением. – Подожди, пока я уложу этого молодого человека, тогда и поговорим. Люк, поставь кофе вариться. – Она вытащила ребенка из его стула и посадила себе на бедро. – Передать не могу, как я рада тебя видеть, Дэвид. – Проходя мимо, она легонько коснулась его плеча. – Я должна знать все об этом доме.

Она вышла, а Дэвид нахмурился.

– Должна знать – довольно сильно сказано.

– Ей странно здесь живется, – пояснил Люк, наполняя чайник водой и ставя его на плиту. – Подумай сам, целые поколения предков, а она почти ничего не знает даже о собственной матери. – Он сел, наклонился вперед и отрезал себе щедрый кусок сыра. – Ей в последнее время часто снятся кошмары. Одна бестактная старушенция, которая живет неподалеку, рассказала ей, что оба ее брата погибли в результате несчастных случаев. Теперь Джосс преследует эта мысль.

Дэвид поднял брови.

– Ничего удивительного. – Он поежился. – Ужасно. Ну, более отдаленное прошлое, похоже, пожизнерадостнее. Младшая ветвь семейства Де Веров жила здесь пару сотен лет. Одному из них отрубили голову в Тауэре.

Люк засмеялся и потянулся к вину.

– Это ты называешь пожизнерадостнее?

– Я ведь историк. Меня все это приводит в трепет. – Дэвид удовлетворенно хмыкнул. – История, как движущаяся лестница. Люди встают на нижнюю ступеньку и медленно поднимаются наверх. Достигнув верха, они опускаются. Иногда что-то идет наперекосяк, тогда они падают, или нога застревает. Они смотрят вперед, на высоты, или назад – вниз. – Он улыбнулся, довольный своим сравнением. – В конечном же итоге – никакой разницы. Человек исчезает, не оставляя следа, но уже другая очередь тянется за ним, точно так же поднимаясь и падая.

– Философия со дна бутылки.

Появилась Джосс, и Люк наполнил ее бокал. Она причесала волосы и убрала следы грязных пальцев Тома со своих щек.

– Этому дому сотни лет, моя радость. Ты должна им гордиться.

– Я и горжусь. – Включив детскую сигнализацию, Джосс со вздохом уселась за стол. – Я потом свожу тебя в церковь, Дэвид. Она очень красивая. Ее сейчас украшают к Рождеству. – Она улыбнулась. – Джанет сказала, что в этом году они меня от этих забот освободят, потому что мы только что переехали.

– Только представь себе! – Люк изумленно покачал головой. – Джосс, ты помнишь старый анекдот про цветочниц? Еще несколько недель, и ты будешь главной церковной патронессой.

Дэвид внимательно изучал лицо Джосс. Она сильно похудела со времени их последней встречи. Под глазами – темные круги, и, хотя она много смеялась, Дэвид чувствовал напряжение, которое его беспокоило. Только через два часа ему удалось поговорить с ней наедине. Она положила Тома в коляску, и они покатили ее по дорожке к калитке, ведущей на кладбище.

– Вот могила моего отца. – Она показала на надгробие.

– Бедняжка Джосс. – Дэвид поглубже засунул руки в карманы, спасаясь от холода. – Ты, наверное, расстроилась, когда узнала, что ни его, ни твоей матери нет в живых.

– Слабо сказано. – Она провезла коляску еще несколько шагов и остановилась, потому что мальчик показывал ручонкой на дрозда, опустившегося на надгробие в нескольких шагах от них. – Ты узнал что-нибудь про название?

– Белхеддон. – Он пожевал губу. – Название очень старое. Разумеется, писалось во все времена по-разному, как обычно бывает со старыми английскими названиями, но почти всегда одинаково в кадастровой книге. Это примерно тысяча восемьдесят седьмой год. Как глубоко ты хочешь забраться? – Он усмехнулся, изо рта вылетело белое облачко пара, заставившее Тома рассмеяться.

– Ты говорил о кельтах. Бронзовый век? Железный век?

– Это только догадки, Джосс, и боюсь, тут я недалеко ушел. Возможно, оно произошло от слова belwe, что означает «под». Хеддон, скорее всего, значит земляной холм. Кто знает, может, здесь когда-то паслись стада. Но не следует забывать об археологии. Вокруг много знаменитых раскопок, я даже в одной книге прочел, что некоторые велись в непосредственной близости от дома. Но кто может точно сказать, если речь идет о названии? Я не обнаружил пока никаких связей с римлянами.

– Почему здесь может жить дьявол, Дэвид?

Она стояла к нему спиной, наблюдая за дроздом.

Дэвид нахмурился. Тон у нее был какой-то странный, вымученный.

– Я в этом сильно сомневаюсь.

Она повернулась, и он встретился с ней глазами.

– Чего ты боишься, Джосс?

Она пожала плечами и занялась Томом. Мальчик захныкал.

– Не знаю. Я ведь вообще-то вполне трезвомыслящий человек. И я в восторге от дома. И все же что-то здесь не совсем так.

– Но не дьявол же виноват. – Он произнес это строгим учительским тоном.

– Нет, конечно, нет. – Теперь, утешая ребенка, она говорила более уверенно.

– Джосс, если бы дьявол решил проживать где-нибудь на земле, то я очень сомневаюсь, чтобы он выбрал Белхеддон даже в качестве своей загородной резиденции. – Дэвид улыбнулся, от уголков глаз разбежались морщинки. – Прежде всего, здесь чересчур холодно.