Литмир - Электронная Библиотека
A
A

9

– Люк?

– Гммм.

Сидя за письменным столом ее матери, Люк просматривал бумаги. Они уже поужинали и принесли с собой остатки вина, чтобы выпить его перед камином. Джосс сидела на ковре, подбрасывая прутики в жадный, потрескивающий огонь. Снаружи, за шторами, в молчаливом саду царил настоящий мороз.

– Мне кажется, раз в погребе полно вина, мы можем позволить себе открыть еще одну бутылку, разве нет? – Рядом с ней стояла коробка с письмами, которую она извлекла из-под стопки штор в одном из ящиков своего шкафа. Они были перевязаны бечевкой. На коробке значилось: Бурн и Холлингсворт. На дате почтового штемпеля – 23 сентября 1937 г. Адресованы письма были Джону Данкану, эсквайру, Белхеддон-Холл, Эссекс.

– Можем. Но кому-то надо за этой бутылкой сходить.

– Вот ты и сходи.

Он засмеялся.

– Давай сходим вместе. Нам ведь придется спуститься вниз.

– Ох! – Она закусила губу.

– Да не трусь ты, Джосс. Там есть электрический свет и сотни прекрасных бутылок. Крыс нет.

– Да не боюсь я крыс! – с негодованием воскликнула Джосс.

– Тогда порядок. – Люк бросил ручку и встал. – Пошли.

– Давай я лучше принесу из кухни штопор.

– Джосс…

Она смущенно пожала плечами.

– Дело в том, Люк, что один из моих братьев умер, свалившись с лестницы в погреб.

Он снова сел.

– Да что ты, Джосс. Почему ты мне не сказала?

– Я узнала об этом только этим утром от Мэри Саттон. Но в последний раз, когда мы туда спускались, я что-то почувствовала, что-то пугающее.

– Только запах плесени и сырости, Джосс. – Он говорил мягко. – Что может пугать в смерти маленького мальчика? Печально, но все случилось так давно. Теперь здесь мы, нам нужно сделать дом счастливым.

– Ты так думаешь?

– Иначе зачем бы твоя мать тебе его завещала?

– Я не уверена. – Джосс обняла руками колени, не сводя глаз с пламени. – Она завещала его мне, потому что так пожелал мой отец. – Она покачала головой. – Странно. Он представляется мне такой туманной фигурой. Никто о нем ничего не рассказывает. Такое впечатление, что никто его и не помнит.

– Он умер гораздо раньше твоей матери, забыла? Наверное, в этом все дело. – Люк снова встал. – Пошли. – Наклонившись, он взял ее за руку и поднял на ноги. – Мы найдем бутылку лучшего вина Филипа и напьемся. Пока Том спит, и мы одни в доме. Как тебе идея?

– Нравится. – Она встала на цыпочки и поцеловала его.

Ключ торчал в двери. Люк повернул его, нащупал в темноте выключатель и щелкнул им, разглядывая ведущие вниз деревянные ступени и стеллажи с пыльными бутылками. В погребе было очень холодно. Он осторожно спустился по ступеням впереди Джосс и подождал ее внизу.

– Порядок?

Она кивнула. Воздух казался странной смесью чего-то застоявшегося и свежести – неподвижность и мрак могилы, через который пробивался чистый аромат зимнего сада.

– Смотри. – Люк показал на сводчатый потолок. – Решетки, ведущие к клумбам вдоль фронтона здания. Через них проникает воздух, но по непонятной причине температура почти не меняется. Идеально для вина. – Он присмотрелся к ближайшему стеллажу. – Некоторые более поздние, скорее всего, самые лучшие. Я бы не хотел пить вино, стоящее сотни фунтов, только для того, чтобы соблазнить собственную жену.

– Огромное спасибо!

Сейчас здесь не было ничего пугающего. Всего лишь неподвижность и, возможно, воспоминания. Джосс постаралась не думать о восьмилетнем мальчике, возбужденном, счастливом, в свой день рождения открывшем эту дверь, чтобы заглянуть в темноту… Мысль была невыносимой. Она сердито отогнала ее.

– Хватай что попало, и пошли. Здесь жутко холодно.

– Ладно. Ну вот. Дэвиду не скажем, верно? Пустые бутылки спрячем, чтобы он не увидел. – Люк взял две бутылки со стеллажа. – Пошли назад.

Они надежно заперли дверь, отыскали на кухне штопор, проверили Тома, включив детскую сигнализацию, и вернулись к камину.

– Давай поглядим, что мы добыли. – Люк разглядывал этикетку. – Кло Вужо, тысяча девятьсот сорок пять. Джосс, оно старое. Подозреваю, ему надо дать постоять открытым, прежде чем пить.

– Выдерни пробку и поставь бутылку у огня на несколько минут. – Джосс потянулась к коробке с письмами. Все что угодно, только забыть о ребенке, вглядывающемся в свой день рождения через открытую дверь в темноту подвала.

«Белхеддон-Холл.

Белхеддон

Эссекс

29 сентября 1920 года

Дорогой Джон!

Мы с Самуэлем были так рады видеть тебя у нас вчера и узнать, что ты снова поселился в Пилгрим-Холле. Значит, ты собираешься жениться! Леди Сара – красивая и добрая женщина. Я верю, с ней ты будешь счастлив. Как я уже сообщала, рожать мне через несколько недель, но после этого при первой же возможности мы ждем вас у себя в Белхеддоне. Самуэль хочет возобновить здесь теннисные турниры. Было бы очень мило, если бы вы оба приехали.

С любовью, твоя кузина Лидия Мэннерс».

Лидия Мэннерс. Джосс перевернула листок бумаги. Та самая бабушка, в честь которой ее назвала мать, когда она родилась. Она достала из ящика еще одну небольшую связку писем. Они были перевязаны бледно-голубой лентой и помечены: «Письма отца». Почерк принадлежал не Лауре. Джосс нахмурилась, пролистывая письма. Совсем другой почерк, другие даты, другие адреса, которые ей ни о чем не говорили. Затем еще одно письмо из Белхеддон-Холла. Оно было коротким и четким:

«Наш сын, Самуэль, благополучно родился 30 ноября. Пожалуйста, поблагодари леди Сару за ее записку. Я скоро напишу подробнее.

С любовью, ваша кузина Лидия».

Письмо было адресовано Джону Данкану в Пилгрим-Холл. Следовательно, Джон был Джоном Данканом, родственником Филипа. Может быть, он его отец и, значит, ее дедушка. Опустив на колени письма, Джосс задумчиво уставилась на огонь, прислушиваясь к звучащим в голове голосам.

– Как насчет бокала вина? – Люк наблюдал за ней, пока она копалась в коробке. С облегчением отодвинув в сторону счета, он опустился рядом с ней на ковер и обнял одной рукой. – Что-то ты чересчур серьезная.

Она улыбнулась и прижалась к нему.

– Ничего подобного. Просто узнаю понемногу про свое прошлое. На этот раз о семье моего отца. – Она подождала, пока Люк наполнил два бокала. Вино было великолепным. Она ощущала, как оно теплом разливается по ее венам. После всего нескольких глотков она ощутила небывалый сексуальный подъем. – Это вино или предложение?

– Какое предложение? – Люк покрепче обнял ее, прислонившись спиной к креслу. Рука лениво соскользнула с ее плеча и коснулась груди через толстый свитер.

– Вот это самое. – Она отодвинула коробку с письмами ногой и сделала еще один глоток вина. – Похоже, вино очень крепкое.

Люк хмыкнул.

– Боюсь, оно стоит целое состояние, но плевать. Если мы получаем удовольствие по полной программе? Пойдем наверх? – Он осторожно целовал ей ухо, покусывая мочку.

– Пока нет. Сначала еще бокал. Люк… – Она внезапно стала серьезной и повернулась к нему. – Я бы не рискнула спросить, будь я трезвой. Ты не жалеешь, что приехал сюда со мной?

– Жалею! Разумеется, нет. – Он просунул руку за ворот ее свитера.

– Ты уверен? У нас нет дохода, который бы стоил упоминания…

– Так не будем упоминать. – Он также не собирался упоминать о своих кошмарах по поводу бизнеса. О кредиторах за каждым кустом, приступах депрессии, иногда накатывающих на него, когда он вспоминал о Барри и о том, как тот с ними поступил. Зачем? Все уже в прошлом. Поставив бокал, он наклонился и поцеловал жену. – Вставай, самое время подняться наверх.

Сэмми, Сэмми, где ты?

Снег почти растаял. Из промерзшей земли уже пробивались подснежники. Маленький мальчик поднырнул под тяжелую ветку старой ели и исчез. Когда она увидела его снова, он мчался через поляну к озеру.

18
{"b":"31039","o":1}