Сажусь на песок и принимаюсь напрягать извилины. Мозги натужно скрипят, но постепенно начинают выдавать на-гора разнообразные версии. А тут еще и Трое-из-Тени подключились к мозговому штурму, изрекая прямо-таки перлы. По большей части не переводимые на литературный, а заодно и математический язык. Ну как, к примеру, перевести в трехзначный код слово, предложенное находчивым Гнусиком, каждая из трех букв которого стоит в алфавите выше десятой позиции? Это же шесть цифр, а не три. Да и с чего бы Кощею использовать именно это слово. Он бы еще слово «мир» предложил…

— Стоп.

Трое-из-Тени послушно замолкли. Змей Горыныч приоткрыл один глаз, что в сумме дало целых три, но, удостоверившись, что нам ничто не угрожает, тут же закрыл.

— Я считаю по новому алфавиту, а Кощей использовал старый. А там буквы немного другие.

Попробовали и этот вариант, благо мои теневые спутники грамоте обучены, я-то в местном алфавите не силен, но… в итоге использовал в качестве ключа меч. Что делать, я не очень терпелив.

Подхватив ларец под мышку, я зашел в море метров на пять, как раз по колено, и поддел крышку кончиком лезвия. Жаль, конечно, столь изящную вещицу, но… как говорят: «Не разбив яйца, иголки не достанешь».

Что-то хрустнуло, и крышка раскрылась, словно ее кто-то толкнул изнутри. Оттуда, как чертик из табакерки, выскочил заяц.

— Куда, голуба?

Довольный своей проницательностью и предусмотрительностью, я выловил из воды прыгуна, не дав ему утонуть, и, крепко взяв за уши, вынес на берег.

Внешний осмотр не выявил никаких аномалий. И как в живого зайца можно было засунуть утку?

Главное — птицу не упустить, а иначе лови потом… дракон, даже трехглавый, это вам не сокол ловчий.

Так ничего и не сообразив, я засунул зайца обратно в ларец и немного потряс. Приоткрыл небольшую щелку и заглянул внутрь. Никаких изменений: сидит заяц, глазами лупает да ушами шевелит. Но ведь в сказке ясно написано «ударился о землю и обернулся уткой». Почему же не действует?

— Посильнее, — посоветовал Гнусик. — Кто же так отбивные готовит?

Воспользуюсь для этой цели мешком. Скудные остатки провизии перекочевали в карманы плаща — на обратном пути придется потуже затянуть пояс.

Завязав мешок, я примерился и с молодецким «ух!» что было мочи лупанул мешком оземь.

— Кря, — раздалось из мешка.

Заглянул осторожненько, и правда — утка. Серенькая, небольшая.

— Теперь нужно подождать, пока она яйцо снесет.

— Ага, — согласился более вредный из Троих-из-Тени. — Вот только где ты селезня возьмешь?

— Зачем? — удивился я.

— Для яиц, — пояснил Пусик. — Нужен селезень, больше некому.

В сказке, как припомнилось мне, тоже, кажется, яйцо появилось после того, как утку догнали. Вот только не помню, кто, селезень ли, а если да, то что там делал…

Пришлось взять дело в свои руки.

И спустя полчаса передо мной лежало заветное яйцо, а над костром румянилась утиная тушка.

Ножом по яйцу… (Нет, попробую перестроить предложение, а то звучит как-то…). Подставил под нож яйцо… (Опять не то.)

Короче… достал я иголку.

Лежит на ладони, блестит в солнечных лучах.

— Вот ты какая, погибель Кощеева.

— Ломай, — посоветовал Гнусик.

Но осуществить его пожелание я не успел.

Со всех сторон нас окружили загорелые дочерна люди. Они направили на нас копья и залопотали на непонятном наречии.

Дикие какие-то — по-русски не могут. Дикари, одним словом.

— И как раз к обеду, — меланхолично заметил Пусик. Из-за спин голозадых дикарей вышел мужик в резной Деревянной маске, с пучком павлиньих перьев в руках и с заметным акцентом. — Словно первокурсник университета им. Патриса Лумумбы.

— Я великая шамана большого народа, — начал он, потрясая перьями и отплясывая чечетку. — Ты мой раб.

— Ребята, давайте жить мирно, — предложил я, извлекая из ножен мечи.

— На колени, раб! — взревел шаман. — Сегодня ты станешь моим ужином.

— Ну чего разорались? — возмутился Змей Горыныч, переворачиваясь на живот.

Вследствие чего парочка туземцев приобрела опыт попадания под дорожный каток. Вот только новоприобретенными знаниями поделиться им не судьба.

Дикари взвыли, они-то считали его выброшенной на берег тушей кита, и побросали копья. Одно из них ударило дракона в нос. Причем правой, наиболее обидчивой — головы. Змей Горыныч осерчал и дыхнул огнем.

Все дикари в ужасе разбежались, кроме шамана, которого я успел сбить с ног и впечатать носом в песок.

— Зачем он тебе? — поинтересовался Горыныч.

— Поговорить хочу.

Шаман не стал упорствовать. Все рассказал добровольно, даже охотно. Особенно после того, как я пообещал не скармливать его «говорящей горе, извергающей пламень огненный».

Выяснилась интересная вещь.

Это племя издавна занимается некромантией и зомбированием. Они-то и подсуетились с Кощеем, который однажды, отправившись в свадебный круиз, попал на этот остров, но сумел завоевать доверие шамана. Бессмертный уговорил его провести зомбирование не над мертвым, а над живым. Тот не стал спорить и в качестве обмена опытом проделал необходимую процедуру над самим Кощеем. Для большей наглядности. Как ни странно, опыт удался. И просто Кощей стал Кощеем Бессмертным.

— Недолго ему бессмертствовать, — похвалился я. — У меня игла, в которой смерть его. Сломаю ее — и конец.

— Нет, — замахал перьями шаман. — Так ты его не убьешь. Иглу нужно воткнуть в куклу-двойника. Иначе ничего не получится.

— Но в сказках…

— Сказка ложь, — процитировал великого русского поэта шаман, — да в ней намек.

— И где эта кукла?

— Ну, это просто.

Он отвязал от пояса небольшой мешочек и извлек из него маленькую тряпичную куклу. С глазами бусинками, нарисованным ртом и разрезом на спине.

— Это как-то связано с культом Вуду? — спросил я.

— Разумеется, — не стал отрицать жрец.

— Значит, если я не ошибаюсь, мне придется искать Кощеевы ногти, кровь, волосы и еще разную гадость.

— Какая у него кровь? — удивился шаман. — Он же зомби.

— Так что делать?

— Вот тебе кукла, игла у тебя уже есть. Приблизишься к зомби, чтобы тот увидел тебя, и начнешь протыкать разные части тела. Говоришь «нога» и загоняешь иголку кукле в ногу. Готово. Она потеряет магическую защиту. Дальше в том же духе.

— Спасибо.

— А сам не хочешь? — спросил шаман, сверкая глазами сквозь прорезь в маске.

— Чего?

— Стать бессмертным.

— Да нет. Это мне не по карману.

— Тогда прощай.

— Прощай.

Шаман подхватил свои перья и бросился прочь, я же занялся уточкой, которая за всей этой суетой изрядно подгорела. Но голод не тетка — только угольки захрустели на зубах.

Насытившись, я спрятал куклу и иглу в потайной кармашек пояса, для надежности воткнув последнюю в магический клубок ниток.

— Пора возвращаться.

Змей Горыныч потянулся, пару раз взмахнул крыльями и сказал:

— Залезай.

Спустя пять минут мы уже были в небе и держали курс на славное царство Далдона. Вернее, это Змей Горыныч взял курс, я же просто покрепче взялся за цепь, страхующую меня от падения.

Вот теперь я готов к встрече с Кощеем. На этот раз ему не уйти.