— Да не схожу я с ума, Дебора, — мягко возразил он. Это было не больше, чем спектакль — оба думали совершенно одинаково. Только что это за думы. — Я человек осторожный. И, уверен, мистер Келси-Рамос понимает это.

— Понимаю, — согласно кивнул Рэндон. — Впрочем, я в самом деле думаю, что вам решительно не о чем беспокоиться. Сегодня утром я уже заявил управляющим «Эйч-ти-ай»: «Группа Карильон» не намерена изменять принципу непрерывности в деятельности приобретенных компаний, где это возможно.

— Да, довелось услышать, — вставила Эррит. Я почувствовал безмолвную реакцию Рэндона: её комментарий предполагал наличие у «НорТранс» канала, по которому они получали информацию от управления «Эйч-ти-ай». Ничего удивительного в этом не было, но об этом следовало помнить.

— Вы правы — непрерывность — это то, что нас всех очень занимает.

— «Очень занимает» относится лишь к «НорТранс» или ко всему Солитэру? — спросил Рэндон, в его вопросе чувствовалась заинтересованность.

Обращаясь к своему собеседнику, он обвел довольно ироничным взором нескольких собравшихся вокруг нас соглядатаев. Двое из них, вспомнив о воспитанности, даже покраснели.

— В общем, ко всему Солитэру, — подтвердила Комарова без особого стеснения. — Не удивляйтесь тому, что люди, занимающиеся здесь бизнесом, довольно тесно связаны друг с другом, мистер Келси-Рамос. У нас выработались свои методы… и приходится нервничать, когда вдруг сталкиваемся с новыми лицами.

— Вы убедитесь, философия бизнеса «Группы Карильон» не изменится, хотя мы и находимся на Солитэре, — ответил Рэндон.

Если они сочли это утешением, то ничем не выдали своих эмоций. Если они поняли это как-то по-другому, то это, несомненно, должно было слегка омрачить их настрой.

— Это приятно узнать, — отреагировал Комаров дружелюбным тоном, который не очень вязался с тем, что творилось внутри его. — Уверен, ваш визит сюда окажется плодотворным. Если не ошибаюсь, вы завтра отбываете на Коллет?

— Да, — кивнул Рэндон. — Мне не терпится увидеть своими глазами одну из этих «Рокхаунд 606», о которых мне приходилось много читать.

Комаров усмехнулся.

— Вы не поверите даже тогда, когда увидите их своими глазами. Хотите, расскажу вам, что происходило со мной, когда я впервые увидел этих монстров?

Разговор перешел на платформы «Рокхаунд», предназначенные для использования в горных выработках, затем — в русло почти апокрифических историй, касавшихся условий жизни на борту этих установок. Беседа уже шла о социальных условиях жизни на Солитэре, когда губернатор Рыбакова очень грациозно растащила нас и направила к другой группе гостей.

Она включала сотрудников «Дрэгон-Хорд», которые, подобно представителям «НорТранса», также страстно желали в беседе с Рэндоном убедиться в том, что Солитэр пойдет своим путем в бизнесе. Третья группа слово в слова повторила Рэндону вопросы двух предыдущих. И четвертая. И пятая.

В конце концов Рэндон терял терпение, ему надоело делать вид, что он не замечает происходящего.

— Из того, что здесь прозвучало, — обратился он к Рыбаковой, когда они оба угощались различными закусками со шведского стола, — можно подумать, что весь «Карильон» на прошлой неделе только тем и занимался, что оформлял учредительные документы своих корпораций.

Она пожала плечами, долголетняя политическая деятельность научила ее скрывать свою точку зрения от собеседника. Она, действительно, не поддерживала тему такого разговора, но с другой стороны понимала, что этого не избежать.

— Солитэр — проблема, мистер Келси-Рамос, — с грубоватой прямотой заявила она. — Патри не может отказаться от тех богатств, которые плывут туда с шахт на кольцах, но, с другой стороны, для того, чтобы иметь возможность получать их, они вынуждены посылать людей на смерть. Популярной такую тактику не назовешь. — Она впервые с того момента, когда ей меня представили, соизволила взглянуть на меня. — Мы уже не говорим о таких фанатичных религиозных меньшинствах, как Смотрители или халлоа, что говорить — большинство людей, как: на Патри, так и в колониях, чувствуют себя, мягко говоря, не очень спокойно от этой идеи в целом.

— Халлоа? — мрачно переспросил Рэндон, также взглянув на меня. Я едва заметно пожал плечами — мне никогда не приходилось слышать ни о каких халлоа. — Это, что, одна из религиозных сект?

Рыбакова довольно презрительно отмахнулась.

— Вряд ли можно назвать их организованными, чтобы представлять, как секту, — презрительно сморщилась она. — Это всего лишь группа мистиков-фанатиков, всерьёз полагающих, что Солитэр является обиталищем Бога или чем-то ещё в этом роде.

Рэндон снова взглянул на меня.

— А почему они так считают? Потому, что ли, что дорога сюда требует кровавых жертв?

Рыбакова снова поморщилась, и я даже вздрогнул от того, что почувствовал, какое же сильное отвращение скрывалось за ее респектабельными манерами. Мне стало ясно, что она обладала ещё меньшей способностью понимать других, чем любой среднестатистический обыватель, если речь заходила о вопросах религии.

Может быть, именно по этой причине она и оказалась губернаторшей.

— Такое слышать не приходилось, но это объяснение тоже вполне понятно, — проговорила она. — Нет, скорее всего, это каким-то образом связывается с Облаком, которое представляется божественным нимбом. Из чего даже следует, что вот это — она обвела рукой вокруг — представляет царство небесное.

Кто-то давился от смеха, причем довольно звучно, но Рэндон на это не отреагировал.

— Довольно безумно, — равнодушно согласился он. — Вы полагаете, что эти халлоа могут настолько подпортить имидж Солитэра, как в свое время «Пульт Мертвеца»?

Рыбакова посмотрела ему прямо в глаза.

— Вполне возможно, — ответила она. — Большинство корпораций, обладающих транспортными лицензиями, делали и продолжают попытки сохранить в секрете факт существования халлоа.

— Вы считаете, «Карильон» на такие попытки не решится? — Снова многозначительный взгляд в мою сторону. — Странности… вашего отца… известны многим.

— Его умение вести бизнес — тоже, — отпарировал Рэндон. Его голос менял тональность. — Или все вы полагаете, что он не сознает, как влияет имидж на общественную психологию?

К удивлению, она улыбнулась.

— Так же, как имидж бизнесмена-диссидента на тех, кому предстоит работать, разве не так?

Рэндон сначала едва заметно вздрогнул, потом на его лице появилась ответная улыбка.

— Ах, перестаньте, губернатор. Вы же не хотите сказать, что все эти пресловутые крутые парни — профессионалы от бизнеса, так сильно заинтересовались расположением духа моего папеньки?

Она пожала плечами, продолжая сверлить его оценивающим взглядом.

— Я уже говорила, мистер Келси-Рамос, это сообщество местных бизнесменов отличается болезненной восприимчивостью. Не сочтите это за оскорбление.

— А я и не считаю. — Незаметно для других пальцы Рэндона согнулись, образовав какой-то сигнал по азбуке глухонемых. Стоявший рядом с ним Куцко, заметив знак, потянулся к телефону. — Действительно, губернатор…

— Простите меня, сэр, — мягко прервал его Куцко. — Могу я ненадолго отвлечь вас? Вопрос безопасности.

— Конечно. Извините, губернатор.

Она, кивнув, отошла.

— Ну, и что вы думаете, Бенедар? — пробормотал Рэндон, почти не шевеля губами и глядя в сторону Куцко, с которым у него якобы должен состояться несуществующий разговор на щекотливую тему.

— История с халлоа лишь частью правдива, но далеко не целиком, — проинформировал я его. — На самом деле могу предположить, что халлоа в конкретном случае — благовидный предлог, чтобы скрыть вполне реальное беспокойство, вызванное вашим присутствием.

Он помрачнел.

— А что я? Я-то думал, что все дело в вас.

— На этот раз нет, сэр. Лишь вы в их представлении — ястреб, покушающийся на их добычу.

Рэндон недовольно надул губы.

— Куцко? — обратился он.

Куцко медленно покачал головой.