– Хорошо, – сказал Колин с наигранно тяжелым вздохом, который у него так хорошо получался.
Взяв веревку, он принялся за дело.
* * *
Было почти четыре, когда Джарвис наконец-то сел за стол и потянулся к радиотелефону. На мгновение он задержался, чтобы проверить, на месте ли его записи, ручка и бумага, и убедиться, что Колина видно в окно, – тот беззаботно играл, и не было опасности, что он ворвется в хижину в неподходящий момент.
Сняв трубку, ученый набрал код оператора и затем номер своего кабинета. Кэм Мбар ответила на пятом гудке.
– Кабинет доктора Джарвиса.
– Вот это сюрприз! – весело сказал Джарвис. – Я, когда моего босса не было в городе, обычно сбегал с работы уже в три часа.
– Доктор Джарвис! – произнесла Кэм каким-то странным, напряженным голосом. – У вас все в порядке?
Джарвис нахмурился.
– Конечно. А почему у меня должно быть что-то не в порядке?
– Э... – Кэм явно пыталась взять себя в руки. – Да нет, ничего такого, – проговорила она несколько секунд спустя, и теперь ее тон был подозрительно непринужденным. – Просто я не ожидала, что вы позвоните.
– Понятно, – ответил Джарвис. Недоброе предчувствие свербело в затылке, как заноза в мозгу. – Мне нужны некоторые цифры из наших тетрадей по инертности, начиная со второй и до последней. Достанешь мне их?
– Конечно. Хотите, я привезу их вам? Только скажите куда...
– Нет-нет, не надо, – сказал он быстро. – Мне нужна только одна таблица, просто зачитай мне ее по телефону.
– Хорошо. – В голосе ассистентки прозвучало плохо скрываемое разочарование. – Вот тетради... какие именно вам нужны?
Заноза в затылке Джарвиса вонзилась глубже. Кабинет, где были заперты старые лабораторные тетради, находился вдалеке от всех телефонов в лаборатории... А Кэм нашла их немедленно, и ей даже не пришлось для этого класть трубку на стол! Что делали тетради за дверью кабинета в четыре часа дня?
– Доктор Джарвис?..
– Ах, да. Э-э... где-то около восьмидесятой страницы должны быть записи по сопоставлению скорости обмена веществ и мозговой электрической активности...
Кэм нашла и зачитала ему таблицу, но Джарвис с трудом мог слышать слова, хотя его рука не прекращала прилежно записывать. Кэм принадлежала к распространенному типу невозмутимых ученых – Джарвис однажды видел, как она пролила на свой лабораторный халат хлорноватую кислоту и при этом осталась куда спокойнее, чем была сейчас, когда сняла трубку. Его взгляд машинально обратился на Колина – тот рассматривал большую стрекозу, бессильно бьющуюся в его телекинетическом захвате. Может быть, кто-то видел, как он засовывал Колина в машину в Ридж-Харборе, и сообщил властям? Но в таком случае полиция уже разыскала бы его и была бы уже здесь, разве не так?
Его рука неподвижно лежала на столешнице. Придя в себя, Джарвис понял, что Кэм закончила диктовать.
– Спасибо, – сказал он, надеясь, что молчание не слишком затянулось. – Э-э... как у вас вообще дела?
– Очень хорошо. За последние две недели мы получили интересные данные по слизистой. Если хотите, можете приехать и сами взглянуть на них.
– Д-да, возможно... Ну ладно, работайте. Я, наверное, еще перезвоню как-нибудь позже. До свидания. – Он дал отбой, едва дождавшись ответного «до свидания» Кэм.
Несколько минут он сидел, крепко стиснув подлокотники кресла и глядя на радиотелефон, и капельки пота набухали у него на лбу. Тон Кэм, вытащенные на свет ни с того ни с сего записи, ее попытки выяснить, где он находится, – всего этого было слишком много, чтобы принять за простое стечение обстоятельств. Было ясно, что кто-то явился в лабораторию и разнюхивал, чем он, Джарвис, занимается. И этот кто-то не стал бы просить Кэм помогать ему, если бы не предполагал, что, возможно, именно Джарвис похитил Колина Бриммера.
Итак, полиция вышла на него. Он знал, что рано или поздно это случится – след, ведущий через мать Колина, Мирибель, был слишком отчетлив. Тогда важным становится вопрос: была ли у них задействована аппаратура для определения местонахождения радиотелефона, когда он разговаривал с Кэм? Если да, то эксперимент Джарвиса был близок к внеплановому завершению. Если же нет... Что ж, тогда у него еще было достаточно времени.
Сделав над собой усилие, он поднялся с кресла. Шансы на то, что аппаратура у полиции стояла наготове, малы – хотя с этого момента использование радиотелефона придется исключить абсолютно. Пожалуй, самым безопасным было бы сломать аппарат, чтобы Колин случайно не включил его, играя внутри дома.
Шагнув к окну, Джарвис посмотрел на малыша – тот стоял под нависающей веткой ближайшей сосны, пытаясь подпрыгнуть повыше, чтобы уцепиться.
«Что они сделают с тобой, Колин? – подумал он. – Человеческое общество всегда ненавидело тех, кто стоял особняком, а в особенности тех, кто действительно в чем-то был впереди других. Чем ты ответишь на эту вражду?»
На этот вопрос не было ответа – по крайней мере пока.
Джарвис вздохнул и отошел от окна. Когда придет полиция, он будет готов... А сейчас пора готовить ужин.
* * *
Хоб Пакстон еще раз пролистал доклад, с которым Тонио прилетел из Ридж-Харбора, покачал головой и воззрился на пять почти одинаковых фотографий.
– Я бы никогда не поверил, – сказал он. – Она действительно указала на фото Джарвиса, даже без подписи?
– Ровно три раза, – ответил Тонио с явным удовлетворением. – «Это его глаза и скулы», так она сказала, хотя они не были закрыты накладной бородой.
– Может, она отреагировала на то, что остальные изображения подправлены, – предположил из угла Валин Эллери. – Загипнотизированные люди замечают такие детали.
Тирелл покачал головой.
– Наш художник знает свое дело. На фотографию, по которой она узнала Джарвиса, тоже были нанесены линии поверх оригинала.
– Ну хорошо. – Пакстон сложил фотографии в стопку и откинулся на спинку стула. – Но свидетельство, данное под гипнозом, как вы знаете, не может служить доказательством на суде.
– Конечно. Однако его достаточно, чтобы подключить пеленгатор радиотелефона, о чем я просил еще два дня назад.
У Пакстона сделался такой вид, словно ему внезапно начала сильно жать обувь.
– Да. Да, конечно... я поговорю об этом с шефом. – Однако он не сделал никакого движения к телефону. – Хотя... не знаю, как-то это все нелепо... Зачем из всех людей именно Мэтью Джарвису идти и похищать кого-то? Или, может быть, вы считаете, что он слетел с катушек?
– Нет, этого я не думаю, – медленно сказал Тирелл. – Я думаю, что он ставит какие-то эксперименты и не хочет, чтобы кто-нибудь о них знал.
Валин хихикнул.
– Вы о нем говорите как о каком-нибудь сумасшедшем ученом вроде тех, что показывают в ужастиках, – сказал он. – Я перестал в них верить, когда мне было десять лет.
Тонио рассерженно повернулся к нему, но Тирелл заговорил, опередив своего помощника.
– Нет, конечно, он не сумасшедший, хотя если бы все оказалось так просто, я был бы только рад. Но я думаю, что, скорее всего, дело обстоит гораздо хуже. Мне кажется, он столкнулся с чем-то настолько взрывоопасным, что не хочет, чтобы даже намек на это просочился наружу.
– Например? – хмыкнул Пакстон.
Тирелл задумался. Ему бы не хотелось так запросто выкладывать свою теорию, особенно если она обернется правдой. Однако Пакстон по-прежнему закрывал ему доступ к аппаратуре для пеленга. Возможно, хорошая встряска смогла бы сдвинуть его с места.
– Мне кажется, Джарвис занимается вопросом Перехода, – решительно сказал Тирелл. – Он назаказывал себе препаратов, содержащих гормоны роста и созревания. По всей видимости, он также взял с собой необходимые ему лабораторные тетради. А если Колин Бриммер действительно у него, то у него есть еще и подопытный, над которым можно работать. И если мы как можно скорее не примемся за дело и не отыщем его, он может выбить опору из-под всего нашего общества.
