— Подожди, не торопись, — удержал его Ндоло. От его внимания не укрылась сорванная штора. — Сначала посмотрим здесь, в кабинете.

Он прошёл в дальний угол. Ни за креслами, ни в другом месте Томми не было. Мванза нетерпеливо рванул скатерть со стола. Ока-о-Ира, вбежавшая в комнату, вскрикнула. Мванза нагнулся. Но пролезть под стол ему было трудно. Тогда он поднял тяжёлый дубовый стол и откинул его в сторону. Он опустился на колени около мальчика, выдернул штору изо рта, стал рвать верёвки, стягивающие его руки и ноги.

Мальчик не проявлял признаков жизни. Ока кинулась на пол около него и приникла ухом к груди.

— Жив! — воскликнула она.

— Несите его из дома, — закричал Каури, выбегая из комнаты. — Я пригоню вибролет!

Вибролет Каури на всякий случай стоял в саду. Мванза как пушинку поднял Томми и вышел из комнаты. Вибролет подлетел почти сразу. Какая-то девочка подвела Джо-скрипача.

— Я — с ним, — сказал он.

— Очень хорошо, — ответил Каури, помогая ему сесть в кабину, — возьми его на колени. Ему будет покойнее.

Мванза поднял маленькое тело Томми и бережно уложил его на колени Джо. Даже удивительно было видеть, что эти громадные руки могут так нежно обращаться. Подоспел Кваме. Он бегал в сад за своей докторской сумкой. Каури вышел из кабины.

— Кваме, лети ты с ним. Поставишь вибролет на автомат, а сам окажешь ему помощь.

Кваме кивнул и влез в кабину. Вибролет улетел.

— Скорее в дом, посмотрим, куда ведёт ход!

В кабинете Ока-о-Ира сосредоточенно докладывала Дюма о случившемся.

— Вибролет вылетел, — сказал Каури, отбирая у неё микрофон. — Мы попробуем найти старика Пендергаста.

— Будьте осторожны, — ответил Дюма. Раненый зверь может огрызаться. На всякий случай высылаю вам ещё вибролет. Далеко он уйти не мог!

Ингрид привезла Сью на «Пасионарию». Дюма, которому она доложила по рации, решил, что ей нельзя оставаться среди бывших плантаторов. Во всяком случае — пока. А потом — будет видно.

В госпитальном отсеке Юсика и Флория заставили её выпить успокаивающее. Здесь же сидела Джейн с обеими девочками. За это время она окончательно оправилась от пережитых волнений. Она уже узнала, что Питера нет в живых…

Ингрид начала рассказывать. Услышав имя Сью, Джейн вдруг встала:

— Энн, Бесс, пойдёмте!

— Но, мама…

— Я сказала, пойдёмте! Что вам говорил дядя Сурен? Вы должны слушать свою мать!

Она почти вытолкнула их за дверь. Сама же вернулась и, прежде чем выйти, с ненавистью посмотрела на Сью. Сью заплакала:

— Что это она? Что я ей сделала? Я же совсем не знаю её.

— Успокойся, девочка, — Ингрид ласково обняла её худые плечики. — У неё убили мужа. Это — жена Питера…

Сью расплакалась ещё больше:

— Ах! Это я, я во всем виновата! Если… Дедушка не привёз бы меня… И Питер был бы жив…

Ласково поглаживая по спине, Ингрид говорила:

— Ну, не нужно так плакать. Ты ведь уже большая… — она чуть-чуть не сказала: «сегодня собиралась замуж выходить», но вовремя прикусила язык. — Успокойся. Не плачь. Пойдём ко мне. Отдохнёшь…

С этими словами она вывела её из отсека, Привела к себе в каюту. Уложила на свою постель и сама села рядом, поглаживая тонкие льняные волосы. Сью, всхлипывая время от времени, спросила: — Ты не уйдёшь от меня? Не бросишь? Ещё никто не был со мной так ласков, как ты!

— Не бойся, девочка, я не отойду от тебя.

Лекарство начало действовать. Сью, продолжая всхлипывать, повернулась лицом к стене, обняла руку Ингрид и заснула.

Проспала она совсем немного, около двух часов. Но сон принёс облегчение. Она почувствовала себя свежей и бодрой. Когда Сью открыла глаза, Ингрид сидела в кресле около кровати и читала книгу. Почувствовав её взгляд, она отложила книгу в сторону и улыбнулась. Сью с любопытством осматривалась. Взгляд её остановился на большой фотографии, висевшей на стене: Ингрид, смеясь, положила руку и голову на плечо Каури.

— Кто это?

— Это я и мой муж, Каури.

— Так он же чёрный?

— Ну и что?

— И тебе не запретили?

— А кто мне запретит, если я его люблю?

— Как кто? Мать, бабушка, отец…

— Я же выходила за него замуж, а не мать. У нас, на Земле, давно уже никто не смеет запрещать дочери любить того, кого она хочет!

Взгляд Сью упал на книгу.

— А это что у тебя?

— Книга.

— У тебя тоже есть Большая Книга? Я свою уже кончила переписывать.

— Это не такая книга. Не рукописная. Мы не переписываем книг. Это очень древняя история. Про белую женщину, которая полюбила чёрного мужчину. Хочешь посмотреть?

Сью взяла в руки книгу.

— «Тайна племени Ку», — прочитала она. — Какая странная книга… И буквы не такие… Странно, я думала, что есть только одна книга… «Евангелие»…

— Книг есть очень много. Миллиарды. Если собрать все книги, написанные людьми, не хватит всего нашего корабля, даже если забить каждый кусочек места!

— Так много? И что же… И о чем в них пишут?

— О людях, об их жизни… Обо всем. А что ты любишь?

— Музыку… Люблю слушать, люблю и сама играть на пианино,.

— Хочешь послушать?

— Хочу… А где у тебя пианино?

— А мы без пианино, — засмеялась Ингрид, вставляя кристалл. Нежные звуки наполнили каюту.

— Что? Что это? — закричала Сью.

— Это — Григ Песня Сольвейг. Это — девушка такая. Сольвейг. Ока живёт в маленьком домике в лесу и ждёт, когда вернётся её любимый, Пер Гюнт. А он все не идёт и не едет. Так она и прождала его всю жизнь…

— А потом он пришёл? И где он был?

— Он все искал счастье. Далеко. За морями, за горами… А счастье было совсем рядом. Он и пришёл потом, уже старый, Слышишь, как она поёт: «Мой милый вернётся»?

— Слышу. Как интересно ты живёшь…

Неожиданно щёлкнул динамик. Голос Дюма разнёсся по, всей каюте:

— Ингрид! Как там твоя подопечная?

Ингрид нажала кнопку связи:

— В порядке, капитан. Слушает музыку.

— Идите-ка вы обе ко мне. И срочно.

— Хорошо, Франсуа. Ну-ка, быстренько, одевайся, мы зачем-то понадобились капитану.

— А он добрый? Не страшный?

— Не бойся, он тебя не обидит. Да и я же пойду с тобой.

— А та женщина не придёт туда?

— Нет, не придёт, — успокаивала её Ингрид, помогая одеваться. — Ну, скорее, копуша. Капитан не стал бы нас беспокоить по пустякам!

Лошади неслись вскачь. Ни Ричард, ни Джошуа ни разу не оглянулись на оставшегося позади Теодора. Наконец, они доскакали до грязи. Никто из плантаторов не знал того перехода через грязь, которым пользовался Джо Куам. Поэтому они свернули вправо и проехали вдоль грязи добрый десяток миль.

На лугу паслись многочисленные стада. Пастухи издали с удивлением разглядывали Старого Хозяина и его племянника. Но хозяева не стали подъезжать к ним. Это пастухов только обрадовало. Рабы привыкли радоваться и тому, что хозяин проехал мимо и не обратил на них внимания.

Наконец, показались и три сосны.

— Гривка здесь узкая, — предупредил мистер Джошуа Ричарда. — Надо строго выдерживать направление вон на тот старый дуб. Видишь?

— Вижу.

— Ну, переводи обоих лошадей. По одной разумеется. А я чуть передохну. Все-таки мне уже тяжеловато выдерживать такую скачку.

Ричард благополучно перевёл своих лошадей и остановился, сжимая в руке поводья. Мистер Джошуа тем временем отдышался и тоже стал переводить свою лошадь. Она вдруг заупрямилась, не хотела идти в грязь. Мистер Джошуа хлестнул её раз, два и заставил сойти на гривку. До середины болота она шла нормально. И вдруг снова заупрямилась. Стала тянуть назад, взбрыкивать. Мистер Джошуа стал снова хлестать се по голове. Лошадь рванула в сторону, ноги её соскочили с гривки, и она рухнула веем телом в жидкую массу. Мистер Джошуа не успел выпустить повод, он тоже не удержался, левая нога сорвалась. Он пошатнулся, упал руками в грязь. Лошадь дёрнула ещё раз. Мистер Джошуа уже не ощущал опоры ни под ногами, ни под руками. Он медленно погружался в трясину.