Поражённая Айви посмотрела на охранителя, собираясь узнать причину появления тяжёлого бота в её ангаре. Но не спросила, заметив на плечах лорицифера массивные конические выросты с угольно-чёрными трубками излучателей; за спиной недвусмысленно горбился прямоугольный элемент трансмиттера. По всей массивной фигуре то и дело пробегали сполохи разноцветных искр, напоминавших радужную побежалость минерала сфалерита — Лорицифер буквально лучился запасённой впрок энергией, заставляя статические заряды стекать вниз по крупным ногам.

На немой вопрос Айви он спокойно указал глазами на распахнутый люк, больше похожий на непробиваемую дверь ядерного убежища.

Гладус стартовал с непривычным для девушки ускорением. Когда тяжесть в теле исчезла, а дыхание нормализовалось, Айви заметила, что и внутри гладус оборудован не столько для научных исследований, сколько для проведения локальной боевой операции: все стены и потолок были выложены соединёнными единым элеватором подачи вытянутыми кассетами с кумулятивными зарядами для наступательного комплекса "Спайз".

Тревога стала стремительно разрастаться словно ком, прилипая к девственно-белой поверхности снега чёрными паутинками подозрений.

— Что-то должно случиться?.. — тихо спросила Айви.

Вместо ответа лорицифер снял защитный кожух с единственного иллюминатора, расположенного рядом с девушкой, позволив ей любоваться быстро меняющимся пейзажем.

Прошло около часа, когда на горизонте появились первые заснеженные горы.

Ещё через несколько минут пошёл снег. Необычный. Снизившийся до ста метров гладус медленно плыл среди снежинок розовато-жёлтого цвета. Ничего сверхъестественного он собой не представлял (скорее всего, причиной являлась обыкновенная пыль, занесённая сильными ветрами из каменистой пустыни). Однако понимание атмосферного процесса не уменьшало внутреннего трепета. Возможно, это не просто снег, а некий намёк?..

Айви отвернулась, чтобы не видеть красноватых пятен на стекле, оставшихся от растаявших снежинок. Гладус круто взял влево, набрал высоту и понёсся прочь от пугающего снегопада. Когда Айви вновь посмотрела в иллюминатор, за ним плыла тундра; где-то на горизонте лежал снег. Тоже красный. Это не было игрой света — причиной оказалась обыкновенная водоросль хламидомонада, интенсивно развивавшаяся на поверхности снега и вызвавшая его "цветение".

Девушка бросила быстрый взгляд на охранителя.

Новетт был всецело занят перепрограммированием автопилота, и тревоги единственной пассажирки не замечал.

Скоро вольвоксовый снег пропал из виду. Теперь внизу лежала лишь голая безлесная возвышенность.

Айви вспомнила рассказ Эпарха, первым из их пятёрки оказавшимся в тундре. Он ни словом не обмолвился о багровом снеге, с восторгом рассказывая о колоссальных нагромождениях чёрных каменных плит, сказочно сверкавших в лучах низкого светила. Наверное, Эпарх столкнулся с редким даже для Земли природным явлением — чёрным льдом…

Гладус уже приземлился.

Новетт стоял снаружи, внимательно осматривая горизонт.

— Сегодняшний маршрут будет коротким, — громко сказал он. — Не больше двадцати километров.

Ирисовая диафрагма багажного отсека раскрылась, выпуская одонат. Айви проводила их взглядом, отметив, что и воздушные наблюдательницы сегодня выглядят иначе: тела изменили изящные пропорции, приобретя вид объевшихся зерном голубей. Неожиданно "пополневшие" одонаты передавали изображение нечёткое с множеством помех и дефектов. Айви посчитала, что всему виной магнитная аномалия, после чего не спеша зашагала в сторону выбранного ориентира — покрытого лишайником гольца.

Через полчаса рельеф несколько изменился. Ровный участок кончился, пошли сопки, покрытые тёмными трещиноватыми камнями. Айви выбирала путь между ними, чтобы не карабкаться каждый раз по осыпающимся камням, имевшим вид обломанных по углам плиток. Но и внизу идти было непросто. Множество кочек, густо заросших стланцами — полярной ивой и кедровым стлаником, а также не везде растаявший снег, заставляли сильно петлять.

Уже через час утомительно-однообразного пути Айви перестала замечать и яркие брызги многочисленных цветов и невероятные по расцветке "шубы" лишайников, покрывавших большие валуны. Всё чаще попадавшаяся азорелла со своими плотными твёрдыми подушками вызывала только раздражение.

Один раз девушка издалека увидела полярную сову, потом наткнулась на парочку ржанок. Местные хищники, почему-то, обходили Айви стороной. То ли пугались эбеновой громады гладуса, чёрным призраком скользившего над тундрой, то ли увидели в стерегущих небо одонатах новых опасных соперников. Как бы то ни было, но ни песца, ни горностая, ни ласки она не встретила.

После двух часов пути девушка наткнулась на оленей, пасущихся в одной из зелёных ложбинок. Однако маршрут пролегал значительно севернее, и Айви не смогла вблизи рассмотреть рогато-ветвистых красавцев.

Сегодня одонаты вели себя странно. Они почти не передавали на сетчатку сведений о животных, ограничившись общими планами участка, по которому в эту минуту передвигалась девушка. Из доброго десятка небесных наблюдательниц над Айви одновременно кружило не более трёх. Где в это время находились остальные, можно было только гадать.

Лишь одно событие скрасило монотонность трудного пути — Айви нос к носу столкнулась с лосем. Вообще-то, могучему красавцу с чудовищными шоколадными рогами здесь нечего было делать (его ареал обитания значительно южнее), но зверь, по-видимому, не знал этого и спокойно щипал траву. Могучий бык, шевеля ушами, печально посмотрел на человека, а затем, выпустив из шарообразного носа два облачка пара, тяжело ступая, побрёл в противоположную сторону. Айви проводила его восхищённым взглядом и пошла дальше, оглядываясь, чтобы ещё и ещё раз посмотреть на сильное грациозное животное.

Опять потянулись кочки, сопки, холмы, снежные плешины, стремительные ручейки. Айви брела, погрузившись в раздумья, автоматически обходя бурливые потоки и зияющие во льду промоины. Иногда сознание возвращалось к действительности, и в эти короткие минуты девушка искренне поражалась необыкновенной приспосабливаемости и удивительной живучести растений.

На одном склоне, наполовину покрытом ноздреватым снегом, одновременно могли расти десятки видов трав, кустарников, цветов. Их нисколько не смущало, что снег ещё не стаял, а низкое светило со скаредностью скупого рыцаря одаривает их ничтожным количеством живительного излучения — всем хотелось жить…

Адаптация пределов не знает. Айви вспомнила о животных, ушедших по эволюционной лестнице далеко вперёд по сравнению с человеком. Например, насекомым не нужны ни скафандры, ни кислородоподводящие трубки. Некоторые из них обладают одновременно двумя различными способами дыхания: путём активной трахейной вентиляции (как человек) и путём диффузного обмена через стигмы — то есть через отверстия, расположенные на различных участках тела: у некоторых на брюшке, у других на спине, а у отдельных видов клещей дыхательные отверстия находятся у основания задней пары ног, что позволяет им спокойно дышать, пока они глубоко впиваются в тело своей жертвы…

Оглядевшись вокруг, она поняла: в природе что-то изменилось. Другим стал бледный свет, иными — редкие ухающие звуки невидимой птицы; даже яркие краски цветов приобрели новые оттенки, будто их изображение пропустили через специальную рассеивающую призму.

Сделав несколько осторожных шагов вперёд, девушка увидела…

В небольшой ложбинке, покрытой жёстким стлаником и редкими янтарными цветами, стоял Зверь. Айви он не заметил, потому что длинным подрагивающим хоботом пил ледяную воду из ручейка, с тихим журчанием пробивающего себе дорогу в синем монолите льда. Зверь был огромен. Значительно крупнее африканского слона и при высоте тела около шести метров он весил, наверное, более десяти тонн. Бивней у Зверя не было, зато огромные полотнища ушей поражали воображение. Зверь закончил пить, поднял хобот и повернул массивную лобастую голову в сторону девушки. Айви увидела его глаза. Маленькие, поистине микроскопические для такого колосса, они обжигали. Айви не обнаружила в них ничего, кроме обречённости затравленного, смирившегося со своей участью одинокого животного.