— Прекратите, — орал контролёр. — Что вы это делаете в нашем здании? — Он буквально брызгал слюной перед Герсеном. — Вы дьявол! Преступник самого низкого пошиба! Вы оскорбили меня! Вы напали на моего клиента! Я постараюсь, чтобы Опекуны внимательно присмотрелись к вам!

— Как вам будет угодно, — пыхтя ответил Герсен. Неожиданно он ощутил приступ мстительности. — Ну-ка, зови те Опекунов!

Монсенсен поднял брови.

— Что!? У вас хватит наглости на это?

— В этом нет никакой наглости, — Кирт злобно усмехнулся. Просто добропорядочный гражданин помогает полиции в задержании преступника.

— Что вы имеете в виду?

— Есть только одно имя, которое мне нужно будет лишь раз произнести перед Опекунами. Стоит мне хоть раз намекнуть им, что вы и это лицо являетесь сообщниками. Этот человек, — он взглянул вниз на то ли улыбающегося, то ли ошеломлённого Тристане, — он вам знаком?

— Нет, Конечно же, я не знаком с ним.

— Но вы же только что опознали его в качестве одного из своих клиентов?

— Мне показалось, но сейчас я вижу, что обознался.

— Этот человек — наёмный убийца!

— Вы ошибаетесь, мой ловкий друг, — прохрипел Тристано. — Я не убийца.

— Луго Тихальта нет в живых, чтобы опровергнуть твоё заявление!

Тристано скривил лицо в выражении оскорблённой невинности.

— Мы ведь беседовали друг с другом, разве не помните? Вы и я. Когда этот Тихальт умер.

— В таком случае ни Даске, ни саркоит не могли убить Тихальта. Кто же ещё прибыл с вами на планету Смейда?

— Там были только мы трое. Герсен изумлённо уставился на него.

— Мне трудно этому поверить. Хильдемар Даске сказал Тихальту, что Малагате ждёт его снаружи.

В ответ Тристано едва заметно пожал плечами. Герсен стоял и глядел на него сверху вниз.

— Я уважаю Опекунов и их плети. Я не осмелюсь убить вас. Но я вполне могу сломать ещё пару ваших костей. Так что очень вероятно, что всю оставшуюся жизнь вы будете ходить боком, как краб! Я могу ещё растянуть в сторону мышцы ваших глаз — и весь остаток жизни вы будете смотреть в разные стороны.

Мышцы вокруг рта Тристано поджались в грустной улыбке. Он тяжело припёрся спиной к стене, безразличный, отупевший от боли.

— С каких это пор операции в Глуши стали называть убийством? — только и пробормотал он.

— Кто убил Тихальта?!

— Я ничего не видел. Я стоял с вами у дверей.

— Но ведь на планету прибыло только трое вас!

Тристано ничего не ответил и закрыл глаза. Герсен подался вперёд, сделав быстрый выразительный жест. Тристано открыл глаза и тупо уставился на занесённую над ним руку.

— Кто убил Тихальта? Тристано покачал головой.

— Больше я ничего не скажу. Лучше мне всю жизнь быть косоглазым и калекой, чем умереть от саркойского яда.

— Я и сам могу отравить тебя.

— Больше я ничего не скажу!

Герсен подался вперёд, но Монсенсен издал отрывистый, срывающийся крик:

— Это невыносимо! Я не допущу этого! У меня будут кошмары, я не смогу спать! Герсен зло посмотрел на него.

— Вам лучше не вмешиваться в это, сэр!

— Я вызову Опекунов. Ваши действия абсолютно незаконны! Вы нарушаете законы государства. Герсен засмеялся.

— Ну, зовите Опекунов! Тогда мы узнаем, кто нарушил законы государства и кто подлежит наказанию. Монсенсен стал тереть свои бледные щеки.

— Тогда уходите! Никогда не возвращайтесь сюда, и я ничего никому не скажу.

— Не так быстро, сэр, — медленно произнёс Герсен, чувствуя, что у него поднимается настроение. — Вы сейчас в крайне затруднительном положении. Я пришёл сюда с совершенно законным делом. Вы же немедленно вызвали по телефону убийцу, который напал на меня. Такое поведение вряд ли кто-нибудь оставит без внимания.

— Вы делаете ложное обвинение, сэр. Я это добавлю к тому, что сообщу Опекунам!

Герсен рассмеялся, подошёл к Тристано, перевернул его так, чтобы затруднить движение рук, и связал их его же поясом. Со сломанной ногой и связанными руками землянин уже не мог сделать ни одного движения. Затем Герсен повернулся к Монсенсену.

— Давайте пройдём в ваш кабинет.

Кирт двинулся вперёд, за ним неохотно поплёлся Главный контролёр. Как только они вошли в кабинет, ноги отказали Монсенсену, и он тяжело плюхнулся в кресло.

— А теперь, — сказал Герсен, обращаясь к контролёру, звоните Опекунам!

Монсенсен покачал головой.

— Лучше… может быть, не создавать лишних осложнений? Они парой бывают не слишком благоразумны.

— В таком случае вы сейчас же скажите мне все, что будет меня интересовать! Монсенсен склонил голову.

— Спрашивайте!

— Кому вы звонили по телефону, когда я появился в вашем офисе?

Монсенсен вновь оказался чрезвычайно взволнованным.

— Я не могу вам этого сказать, — выпалил он хрипло. — Неужели вы заинтересованы в том, чтобы я был убит?

— Опекуны зададут этот же самый вопрос, так же, как, впрочем, и многие другие, — засмеялся Герсен. — Так что выкладывайте, да побыстрее!

Монсенсен страдальчески посмотрел направо, налево, потом на потолок.

— Я позвонил одному человеку, — выдавил он наконец из себя. — В «Гранд Томадор Отель». Его имя Спок.

— Я знаю, что это не так, — сказал Герсен. — Вы лжёте. Но я дам вам ещё один шанс. Кому все-таки вы звонили? Монсенсен в отчаянии затряс головой.

— Я не лгу!

— Вы видели этого человека?

— Да. Он высокого роста. У него короткие красные волосы, большая длинная голова, шеи нет совсем. У его лица какой-то особенный красный цвет, и он ходит в тёмных очках с неким предохранительным устройством на носу — очень необычным. Похоже, что он, как рыба, лишён любых человеческих чувств.

Герсен кивнул. Монсенсен говорил правду. Это, должно быть, был Хильдемар Даске.

— А теперь перейдём к самому главному. Я хочу знать, на чьё имя зарегистрирован монитор?

Монсенсен покачал головой, обречено вздохнул и поднялся.

— Схожу за записями.

— Нет! — отрезал Герсен. — Мы пойдём вместе. И если мы не сможем найти запись, то, клянусь вам, я буду добиваться для вас самого сурового наказания.

Монсенсен устало потёр лоб.

— Я вспомнил. Запись здесь. — Он вытащил из стола карточку. — Приморский Университет, Авента, Альфанор. Пожертвование номер 291.