— Вода готова. Можно принимать ванну, — объявил Джеффри, входя. На нем было одно лишь льняное полотенце вокруг бедер. — Ты идешь?

Рейлин кивнула.

— Думаю, что смогу вполне сносно потереть тебе спину, но при условии, что ты вначале потрешь мою.

— Согласен, — заявил Джеффри и направился к двери.

Рейлин поспешила за ним, но самодельный наряд из простыни путался в ногах, и поэтому ей пришлось задержаться, чтобы закрепить конец ткани.

Огромная медная ванна занимала почти половину довольно просторной комнаты, и в ней спокойно могли поместиться сразу двое человек. Джеффри снял полотенце и бросил его в сторону. Рейлин, покраснев, взглянула на то место, о котором она вспоминала совсем недавно. Но на этот раз щеки ее зарделись не от стыда, а от восхищения тем, что она увидела.

Нарочито медленно освободилась она от импровизированной туники и, подойдя к мужу, прикусив губу, дотронулась до того места, которое столь сильно притягивало ее внимание.

— Надеюсь, сударь, вы не станете демонстрировать свою наготу перед другими женщинами так же бесцеремонно, — сказала она даже с большим чувством, чем хотела, — а то ведь я могу заявить права на то, что считаю своим, и в более резкой форме. Ноготки у меня острые, сэр.

— То, что вы держите в своей маленькой жадной ручке, мадам, ваше и только ваше, — заверил Джеффри, с осторожностью избегая напоминаний о прошлых своих связях. — Что же касается Нелл, вам не о чем беспокоиться, честное слово.

Рейлин улыбнулась, заглядывая ему в глаза, и Джеффри подал ей руку.

— Теперь пора в ванну, а то вода остынет.

— Не кажется ли вам, что на этот раз вы могли бы залезть первым, мой дорогой муж? Вчера мы сидели друг напротив друга, и это было неплохо, но все же не так уютно, как если бы мы сидели рядом.

Джеффри усмехнулся, признавая справедливость этого наблюдения.

— Не хотелось вас шокировать, мадам, поэтому я и не стал с первого раза настаивать на том, что мне казалось предпочтительным. Разумеется, вы правы: сидеть рядом было бы гораздо уютнее.

Чуть позже Рейлин с наслаждением вытянула ноги в ванне, прижавшись спиной к груди мужа, а он тем временем водил намыленной губкой по холмам и долинам ее груди, по прочим чувствительным местечкам, до которых только мог дотянуться.

— Я думаю, пора бы дать соседям взглянуть на вас, миссис Бирмингем.

Рейлин, едва не мурлыкавшая от удовольствия, встрепенулась при этих словах мужа.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, пусть посмотрят, на ком я женился.

— Ты ведь не собираешься показывать меня в таком виде? Полагаю, мне сначала надо бы одеться, если ты, конечно, не хочешь, чтобы ваши друзья лицезрели меня абсолютно голой.

— Совсем не хочу, — прошептал Джеффри, игриво покусывая нежную мочку уха жены и одной рукой поглаживая круглую грудь.

Он видел, как розовый сосок проскользнул меж его пальцев. Ее кожа была такой светлой по сравнению с его бронзовым загаром.

— Когда я говорил с пастором несколько дней назад, он буквально вытребовал у меня обещание явиться с тобой на благотворительное собрание в нашу церковь. Хороший повод познакомиться с соседями до бала.

— Надеюсь, Нелл там не будет?

— Ах ты, чертовка! — с шутливой угрозой воскликнул Джеффри и хлопнул по воде так, что брызги полетели на пол.

Словно дети, они принялись носиться друг за другом, стараясь оставить на полу как можно больше луж. Со стороны Рейлин игра велась не совсем честно, ибо она не пренебрегала такими сомнительными приемами, как подножки и щипки.

Всякий раз, как позволял случай, она стремилась ухватить Джеффри за ягодицы, да так сильно, что он подпрыгивал, как пружина, и лишь до поры терпел все эти штучки. Пока ей удавалось удерживать преимущество, Рейлин бурно выражала восторг, но, когда счастье изменило, она начала топать ногами и угрожать, что муж поплатится за свою дерзость и нахальство, что он не смеет так к ней приставать, разумеется, это лишь побуждало Джеффри к дальнейшим действиям.

Накинув полупрозрачный пеньюар, Рейлин вернулась в свою бывшую комнату и немедленно вызвала Кору. Выбрав белое муслиновое платье, украшенное голубым атласным поясом и вышитыми атласными лентами с аппликациями в виде бледно-голубых крошечных цветов, она принялась натягивать чулки и рубашку. Рейлин едва успела одеться, как Кора снова появилась с молодой чернокожей женщиной.

— Тиззи, моя кузина. Мистер Джеффри сказал, что вам потребуется горничная, миссис Рейлин. Тиззи работала в одном господском доме в Виргинии, пока ее отец не получил от мистера Джеффри письмо и деньги, чтобы купить ей документы.

— Вы хотите сказать, что она рабыня? — спросила Рейлин, заметив уродливый шрам на щеке девушки.

— Ну, она должна будет поработать на мистера Джеффри, пока не выплатит те деньги, что он за нее отдал. Конечно, это не так уж трудно: мистер Джеффри такой хороший господин!

— Что с твоим лицом, Тиззи? — спросила Рейлин, приподнимая подбородок девушки, чтобы лучше рассмотреть отметину.

— Мой прежний хозяин как-то пришел домой пьяный. Уж не знаю, что на него нашло, он словно белены объелся, принялся всех подряд стегать кнутом, включая и госпожу. Я попыталась помочь миссис Кларе, потому что она всегда была добра ко мне, настоящий ангел, и тогда мистер Хорас, выхватив нож, бросился на меня. Не успела я и глазом моргнуть, как он полоснул меня по щеке. Если бы миссис Клара не стукнула его вазой по голове так, что он свалился замертво, мне была бы крышка. Потом миссис Клара послала гонцов к моей семье, умоляя забрать меня домой, вот мой отец и пришел в Оукли и попросил мистера Джеффри, чтобы тот помог. Так я и оказалась здесь. — Тиззи, произнеся эти слова, широко улыбнулась и развела руками.

Рейлин тоже улыбнулась:

— Мой муж всегда готов прийти на помощь даме, если она в беде, в этом у меня сомнений нет. Он ведь и меня спас: мой дядя задумал продать меня одному ужасному человеку, но мистер Джеффри пришел мне на выручку в самую трудную для меня минуту.

— Вы хотите сказать, что вас чуть не продали, как меня, миссис? — изумленно спросила служанка.

Рейлин кивнула в ответ:

— Да, Тиззи. Насколько мне известно, в этой стране белых людей продают почти в таком же количестве, как и черных, с той лишь разницей, что белых женщин превращают, как правило, не в рабынь, а в наемных работниц. Впрочем, условия найма таковы, что их положение почти ничем не отличается от рабского. Много белых рабов прибывает сюда в качестве заключенных на английских судах, здесь их чаще всего ждут лишения и смерть от непосильной работы и болезней. Нам с тобой повезло, что мы оказались в таком приятном и безопасном месте, как дом мистера Джеффри.

— Я и раньше слышала, что белых продают «в крепость», — сказала, удивленно покачав головой, Тиззи, — но ни за что бы не подумала, что буду работать на кого-то, кто был почти что рабом.

Рейлин ласково улыбнулась:

— За то, что я не стала рабыней, я должна благодарить своего мужа. Он не только вызволил меня, не дав моему так называемому дяде осуществить его дьявольские планы, но и прислал тебя мне в помощь. Я уже отчаялась, пытаясь сотворить что-нибудь приличное из своих волос.

— Вам не придется больше об этом беспокоиться, миссис Рейлин, — теперь я буду вас причесывать и одевать. Я тоже страшно благодарна мистеру Джеффри за то, что он взял меня к себе. Мне известно, что он прекрасный человек, отец столько раз мне говорил об этом. Не знаю, что сталось бы со мной, если бы мистер Джеффри меня не выкупил.

— Я очень рада, что мистер Джеффри захотел купить нас обеих, Тиззи.

— Да, госпожа, и я тоже рада.

Тиззи быстро справилась с роскошными волосами Рейлин, уложив их в замысловатую прическу. Напоследок горничная украсила узел лентами из голубого атласа в тон платью. Лицо Рейлин теперь обрамляли очаровательные локоны. Причесанная и наряженная Рейлин, надев голубые атласные туфельки, закружилась по комнате.

— Как я выгляжу, Тиззи? — спросила она, остановившись возле зеркала.