Одновременно в нем нарастало сожаление. Предлагая брак как способ вырвать Серинис из лап Уиитропа, он и не подозревал, что за каких-нибудь три месяца успеет привязаться к ней. Прежнее нежелание связывать себя брачными узами исчезло без следа. Почему он надеялся на то, что Серинис пожелает остаться его женой и начнет питать к нему нежные чувства? Обманувшись в своих ожиданиях, он страдал от уязвленного самолюбия.

— В таком случае, мадам, с вами будет поддерживать связь мой поверенный Хайрам Фаррадей.

Серинис коротко кивнула, но не издала ни звука, боясь, что подкатившие к горлу слезы отчаяния вырвутся наружу. Прошло несколько минут, прежде чем она осознала, что стоит, вцепившись в борт побелевшими от напряжения пальцами. Не сводя глаз с приближающегося берега, она медленно разжала пальцы и сумела сохранить равнодушный вид, даже когда Бо отошел, не добавив ни слова.

Ветер и прилив словно сговорились сделать одолжение «Смельчаку» и пронесли его по заливу к мысу, образованному устьями двух больших рек. Белые здания города поблескивали в лучах утреннего солнца, как драгоценности. За лесом мачт, заполонивших гавань, виднелись церковные шпили, вонзающиеся в небо, среди них там и сям возвышались изящные двух — и трехэтажные особняки. Воспоминания оказались неточным отражением реальности, ибо последняя ошеломила Серинис. Казалось, она впервые увидела панораму Чарлстона.

Бо отдал команду, и матросы принялись карабкаться по веревочным лестницам. Вскоре паруса были убраны, необходимые приготовления завершены. Пока корабль преодолевал последнюю милю пути, Серинис не сводила глаз с толпы, собравшейся на причале. Она знала, как стремительно вести о прибытии кораблей разносятся по городу. Наверное, весь Чарлстон уже знал о возвращении «Смельчака», но, разумеется, и не подозревал о самой. Серинис. Вряд ли дядя ждет ее. Серинис надеялась проскользнуть сквозь ликующую толпу незамеченной и без посторонней помощи добраться до дома.

Спустившись в каюту, она поспешно собрала вещи, которые намеревалась взять с собой. Громоздкий багаж был уложен заранее, а для предметов первой необходимости Серинис выбрала самый маленький из саквояжей, решив прислать за остальными вещами попозже.

Когда с делами было покончено, она остановилась посреди каюты и в последний раз огляделась по сторонам. Тесная каюта, заменявшая ей дом на протяжении последнего месяца плавания, вновь стала незнакомой. Вспомнит ли она ее через несколько недель? Вот соседнюю каюту Серинис не сможет забыть до самой смерти.

Несколько мягких толчков корабля о причал возвестили о завершении плавания. После тысяч миль пути, после борьбы со стихией, после жесточайших душевных мук такое заключение показалось Серинис чересчур заурядным. Она вздохнула, прошла по коридору и медленно поднялась по лесенке.

«Смельчак» уже был пришвартован, спустили трап. С причала доносились приветственные крики, матросы толпились у борта, высматривая в толпе родных и друзей. С ближайших к порту улиц и переулков к кораблю продолжали стекаться люди, так что вскоре на пристани яблоку стало негде упасть. Подъехало несколько элегантных экипажей, их пассажиры начали пробираться к трапу. Две юные леди, вышедшие из ландо, которым правил чернокожий кучер, в возбуждении чуть не упали. Заметив Бо, они разразились смехом и начали звать его, возбужденно махая руками, пока наконец не привлекли его внимание.

— Сюзанна, Бренна! — радостно воскликнул он. — Как вы здесь оказались?

Бросившись навстречу, Бо поочередно заключил девушек в объятия и поцеловал каждую в щеку.

По темным волосам и ярко-синим глазам девушек Серинис догадалась, что они родственницы Бо. Не желая проявлять назойливость, она вежливо отошла, продолжая украдкой наблюдать за Бо и незнакомками. Их голоса долетали до нее даже сквозь гул толпы.

Та девушка, что была повыше ростом, объясняла ему:

— Мы приехали за покупками, но когда услышали, что твой корабль вошел в гавань, все бросили и примчались сюда, надеясь хоть одним глазком взглянуть на родного брата, прежде чем тот вновь уплывет неведомо куда.

— Когда это я уплывал, не повидавшись с родными, Сюзанна? — возразил Бо и оглядел вторую девушку. — Как ты повзрослела, Бренна! Где же твои хвостики?

Юная синеглазая красавица пренебрежительно встряхнула головкой.

— Я никогда не носила хвостики, Борегар Бирмингем! Позвольте напомнить вам, дорогой братец: мне уже шестнадцать — самое время повзрослеть.

— Помнится, когда мы виделись в последний раз, ты еще спотыкалась о собственные ноги. С тех пор у тебя заметно прибавилось грации, — шутливо заметил Бо. — Ну, признавайся: должно быть, вокруг тебя увиваются сыновья всех плантаторов в округе?

— Как тебе не стыдно, Бо! — упрекнула Бренна и добавила: — Ты же знаешь, папа хватается за ружье каждый раз, как только завидит приближающегося к дому молодого джентльмена. Клянусь, мне еще ни разу не удалось побеседовать ни с одним из них наедине, без бдительного папиного надзора!

— Поверь, сестренка, на то у него есть все основания, — весело заверил Бо. — Как мужчина, я могу его понять.

— Все мужчины одинаковы, — нахмурилась Бренна. — Папа уверяет, что я — вылитая мама, а ведь она была немногим старше меня, когда вышла замуж за папу! Но если дать ему волю, я наверняка останусь старой девой — он не подпустит ко мне ни одного джентльмена, пока мне не исполнится двадцать лет!

— По-моему, мама вышла замуж в восемнадцать, — улыбнулся Бо.

— Ну а мне немногим меньше. — Бренна быстро показала брату язык.

— Как не совестно! Что бы сказала мама? — пожурила младшую сестру Сюзанна и вздохнула: — Если ты не перестанешь позорить нас, тебя будут считать скверной девчонкой.

Во время перепалки сестер Бо поднял голову и огляделся в поисках жены. Может быть, возобновив знакомство с его родными, Серинис перестанет считать его чудовищем и не станет торопиться улизнуть?

— Девочки, хватит спорить! — перебил он щебет сестер. — Это неприлично. И потом, вы забыли поздороваться еще кое с кем. — Взяв сестер за руки, он подвел их к Серинис, которая стояла у борта, глядя на город. Не успел Бо прикоснуться к ней, как она обернулась. — Серинис, это мои сестры, Сюзанна и Бренна. А вы, девочки, наверняка помните семью Кендолл. Ну так вот, это дочь Маркуса Кендолла, Серинис.

— Серинис Кендолл, Боже мой! — воскликнула Сюзанна, порывисто взяв Серинис за руку. — Я помню, вы часто бывали в Хартхеивене вместе со своим отцом. Как вы изменились с тех пор! Я ни за что не узнала бы вас, если бы не Бо! Как вы здесь очутились? Мы слышали, милая миссис Уинтроп увезла вас в Англию. — Сюзанна, хорошенькая синеглазая брюнетка, огляделась в поисках рослой, величественной дамы, которую всегда считала образцом достоинства. — Она здесь?

— К сожалению, я вернулась на родину одна, — негромко ответила Серинис. — Незадолго до того, как я покинула Англию, миссис Уинтроп скончалась.

— О, Серинис, какая трагедия! Мне так жаль, — сочувственно произнесла Бренна, взяв Серинис за руки. — Но тем не менее мы рады вновь видеть вас. Вы непременно должны навестить нас, как только отдохнете после плавания.

Бо встал за ее спиной. Вероятно, между ними сохранились некие незримые узы, ибо всем своим существом Серинис чувствовала, что он с нетерпением ждет паузы в разговоре, чтобы представить ее как свою жену. Она без труда вообразила себе, как будут сконфужены его сестры.

Но Бренна пустилась в воспоминания, лишив Бо шанса вступить в разговор:

— Серинис, мне помнится, в пансионе вы славились умением рисовать: на ваших рисунках люди выходили как живые. В то время я мечтала, чтобы вы нарисовали мой портрет, по поскольку я была годом или двумя моложе, я так и не осмелилась попросить об этом. Надеюсь, вы по-прежнему рисуете?

— Как Рембрандт, — сообщил Бо с улыбкой.

— Замечательно! — возликовала Бренна, и ее сапфировые глаза сверкнули воодушевлением. — Обязательно расскажу папе! Совсем недавно я слышала, что он ищет художника, который взялся бы написать портрет мамы со мной и Сюзанной. Надо сказать ему, что мы нашли художницу, которой по плечу такая задача.