Чарлстон купался в сиянии чудесного осеннего дня. Листья на деревьях уже начинали желтеть, аромат осени пьянил и будоражил. Вокруг дома Бо Бирмингема раскинулись клумбы поздних цветов, издалека доносилось цоканье конских копыт по булыжным мостовым города. Сидя в садовой беседке рядом с мужем, Серинис держала сына на коленях и задумчиво улыбалась. Гроза, разразившаяся две недели назад, не оставила никаких следов.

У нее вырвался счастливый вздох, вызвавший улыбку мужа.

— Похоже, вы всем довольны, мадам.

— Мне и вправду больше нечего желать, и это замечательно!

Бо оглянулся на приблизившегося дворецкого:

— В чем дело, Джаспер?

— Некий джентльмен из Англии желает поговорить с вашей женой… правда, он упоминает ее девичью фамилию.

Серинис не хотелось уходить в дом, нарушая очарование момента.

— Почему бы вам не пригласить его сюда, Джаспер? Надеюсь, он сумеет по достоинству оценить этот чудесный день, как и все мы.

Джаспер с улыбкой склонил голову:

— Как вам будет угодно, мадам.

Вскоре гостя проводили к беседке. Им оказался мужчина средних лет с аккуратно подстриженными седыми волосами. Темные брюки, строгий жилет и темный сюртук придавали ему солидный вид. Он устремил на Серинис внимательный взгляд умных глаз:

— Мисс Кендолл? Мисс Серинис Эдлин Кендолл?

— Серинис Бирмингем, сэр, — поправила она и указала на Бо: — Позвольте представить вам моего мужа, капитана Бирмингема. А вы?..

— Томас Эли, мисс Кендолл… то есть миссис Бирмингем. — Гость виновато улыбнулся. — Мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к вашей новой фамилии — ведь я привык думать о вас, как о мисс Кендолл. — Он помедлил и сдержанно поклонился. — Позвольте спросить, говорит ли вам о чем-нибудь мое имя, мадам?

Серинис озадаченно покачала головой:

— Боюсь, что нет.

Томас Эли кивнул, словно подтвердив свое предположение.

— Перед смертью миссис Уинтроп упомянула, что вам неизвестно о ее намерениях. Она не желала взваливать на вас лишний груз: видите ли, она любила вас так, что предпочитала избавлять от всех забот.

— О каких намерениях вы говорите?

— Сделать вас единственной наследницей — конечно, если не считать слуг, которым завещаны небольшие суммы.

— Но откуда вам это известно? — ошеломленно выговорила Серинис.

— Прошу прощения, миссис Бирмингем, мне следовало объяснить, что я был поверенным миссис Уинтроп.

— А прежде ее поверенным был мистер Радд, — вмешался Бо. — Вы знаете это?

Мистер Эли нахмурился.

— Разумеется! Миссис Уинтроп уволила его несколько лет назад, придя к выводу, что он не заслуживает доверия. Она считала, что мистер Радд сговорился с ее племянником, мистером Алистером Уинтропом. — По лицу поверенного прошла тень, но он не прервал объяснений. — Миссис Уинтроп наняла меня, чтобы составить новое завещание. Она была непоколебима в своем намерении завещать вам все свое состояние. Миссис Бирмингем, благодаря ей вы стали весьма богатой женщиной.

Удивление по-прежнему не сходило с лица Серинис.

— Позвольте узнать, как вы нашли меня, мистер Эли?

По приглашению Бо поверенный сел напротив него. Бриджет принесла чай. Когда она удалилась, поверенный отпил глоток и похвалил чудесный вкус чая, заметив, что впервые пробует нечто подобное в Южной Каролине. По английскому обычаю, он добавил в чай сахар и сливки.

— А теперь будьте любезны выслушать меня, мадам, — заговорил он. — Я искал вас очень долго, и это может показаться странным, но, к несчастью, больше года назад со мной произошел… досадный инцидент. После него я долго проболел и на время утратил память. Даже когда она начала возвращаться, некоторые воспоминания остались довольно смутными. Лишь в последние месяцы я оправился настолько, что смог возобновить поиски. — Томас Эли вздохнул с неподдельным сожалением. — Я предположил, что вы находитесь в Англии и по-прежнему носите фамилию Кендолл. Продолжительные поиски не принесли никаких результатов, и я уже отчаялся найти вас. Но вдруг мне пришло в голову, что вы могли выйти замуж. Я начал рыться в церковных книгах и наконец наткнулся на запись о вашем браке с капитаном Бирмингемом. Поговорив со священником, который обвенчал вас, я выяснил, что теперь вы живете в Южной Каролине.

— Ваша настойчивость достойна высочайших похвал, — вежливо заметил Бо. — Но должен признаться, я удивлен тем, что вы проделали такой путь, — ведь вы могли ограничиться письмом.

— Это верно, но… — Между бровями поверенного залегла глубокая складка. — Вынужден с прискорбием уведомить вас, что миссис Бирмингем грозит опасность. Видите ли, инцидент, из-за которого я потерял память, был покушением па мою жизнь. То, что я выжил, можно считать чудом. Если бы один человек не заметил, что меня бросили в Темзу и не пришел мне на помощь, сегодня меня бы здесь не было. Учитывая эти обстоятельства, я счел необходимым отправиться к вам лично.

— Мы чрезвычайно признательны вам, — заверил его Бо. — Полагаю, вас пытался убить Алистер Уинтроп?

Поверенный не смог скрыть удивления:

— Да… но как вы узнали?

Бо вкратце поведал собеседнику о недавних событиях и в заключение добавил:

— Как видите, у меня есть все причины радоваться тому, что Алистер Уинтроп мертв и нам с женой больше незачем жить в страхе.

На лице Томаса Эли отразилось огромное облегчение.

— Вы не представляете, какой камень упал с моей души, сэр! Мысль о том, что этот негодяй жив и на свободе, мучила меня ежеминутно. Конечно, я сообщил обо всем в полицию, как только ко мне вернулась память, но к тому времени он уже покинул Англию.

Бо принялся задавать вопросы о юридических процедурах, необходимых для того, чтобы Серинис вступила в права наследницы, и пригласил мистера Эли переночевать в доме, чтобы завтра продолжить разговор. Поверенный охотно согласился, признавшись, что впервые за много месяцев перестал то и дело в страхе оглядываться через плечо.

Поздно вечером, когда супруги удалились в спальню, Бо привлек жену к себе.

— Ты уже подумала о том, как распорядишься состоянием Лидии?

Серинис кивнула.

— Честно говоря, я думала об этом с тех пор, как узнала от Алистера, что Лидия завещала все свое имущество мне. Поскольку ты достаточно богат, чтобы мы могли жить, ни в чем не нуждаясь, а мои картины пользуются спросом, состояние Лидии мне ни к чему. Поэтому я хотела бы отдать его Парсону Кармайклу, чтобы он позаботился о своих приемных детях и, может быть, построил просторный и уютный сиротский приют. Мистер Эли наверняка согласится помочь мне передать права на наследование.

— Само собой, мадам. Если ради исполнения воли Лидии Уинтроп он не побоялся лишних хлопот, то наверняка он в точности выполнит твои желания. И это все?

— А еще я хотела бы основать художественную школу, в которой смогли бы учиться и юноши, и девушки.

— И рисовать обнаженную натуру? — поддразнил ее муж.

— Как вы испорчены, сэр! Можно подумать, кроме обнаженной натуры, в мире нечего рисовать!

Бо попытался напустить на лицо строгое выражение, но не сумел и расплылся в широкой усмешке. Не сводя глаз с жены, он спросил:

— А тебе хочется нарисовать обнаженным меня?

Серинис села на постели, откинула одеяло и обвела Бо критическим взглядом. Лучшего натурщика было невозможно представить, но пристальный осмотр мгновенно вызвал у него ответную реакцию, и Серинис с досадой покачала головой:

— Ну разве может у меня возникнуть такое желание, сэр, если вы не упускаете случая щегольнуть своими… достоинствами?

Бо изобразил праведное негодование:

— Тут уж ничего не поделаешь, мадам. Такова сила вашего взгляда.

Серинис склонила голову, выбирая более удачный угол зрения.

— Итак, я смотрю на вас, сэр. Что вы намерены мне показать?

— Вот это, — хрипло пробормотал он, привлекая ее к себе и целуя с неослабевающей страстью.

Когда Бо наконец отстранился, его жена срывающимся голосом взмолилась: