Офицеры во главе со своим капитаном откликнулись с энтузиазмом, выражая восторг перед красотой женщин на Лос-Камельосе.

— Шанна, — воспользовавшись короткой паузой, заговорила Фэйм, — кто этот человек, вон там? Тот красавец, что поцеловал вам руку?

Шанна хорошо знала, кого та имела в виду.

— Это господин Рюарк, раб моего отца.

— Какой мужчина! — воскликнула Фэйм, заставив своего мужа поднять брови. — Он раб, сказали вы?

— Да, дорогая, — вмешался Жан. — Мы привезли его сюда декабрьским рейсом в прошлом году. Кажется, его выкупили из долговой тюрьмы.

— Но, Жан, его костюм! Он, разумеется, не…

— Да, малышка, — отвечал француз, раздраженный тем, что его жена находит очаровательным другого мужчину. Он не догадывался об уловках супруги, старавшейся вызвать в нем ревность. Она была любящей женой, но ее угнетало легкомыслие мужа. Жан разгладил рукой красный китель и раздраженно смахнул пылинку с манжеты.

— Этот раб завоевал расположение сквайра, и говорят, что он заслуживает его, хотя ходят слухи о том, что это вовсе не так. А кое-кто даже утверждает, что он грамотный человек и опытный инженер. Не следует верить всему, что говорят люди, дорогая.

— Как это странно, Шанна, — вслух размышляла Фэйм, — человек с такими талантами — и вдруг раб. Он великолепен!

Жан Дюпре покраснел от раздражения. Шанна с удовлетворением смотрела на него. Она хотела преподать ему урок. Может быть, он станет менее прытким, если поймет, что и его жену тоже можно соблазнить. Желая продолжить начатую игру, Шанна прошептала сквозь кружево своего веера, но достаточно громко, чтобы услышал Жан:

— Ах, Фэйм, говорят, что у него привычка спать голым.

Фэйм втянула в себя воздух сквозь сжатые зубы:

— Какой мужчина!

Жан чуть не задохнулся от ярости. Он подозвал ближайшего слугу, взял с его подноса бокал шампанского и стал пить, как-то странно поглядывая на Фэйм. Внезапно он увидел ее в новом свете и понял, что статус жены не сделал ее красоту менее привлекательной.

— Капитан Морель, — любезно улыбаясь, обратилась Шанна к высокому испанцу, — расскажите мне об Испании. Я давно мечтаю там побывать, но, увы, у меня так мало свободного времени, что не удается превратить эту мечту в реальность.

Худощавый и смуглый, но не слишком красивый, тот перевел на нее глубокий, восхищенный взгляд.

— Сеньора, я с удовольствием сам отвез бы вас в Испанию. Вам стоит сказать лишь одно слово, и я тут же отправлюсь готовить корабль к отплытию. Но, — обратился он к молодому лейтенанту, — нам придется завязать глаза всем мужчинам, иначе красота этой принцессы ослепит их и, уж во всяком случае, заставит забыть о своих обязанностях.

Прикрывшись веером, Шанна рассмеялась.

— Вы очаровательны, капитан, но, боюсь, слишком мне льстите.

— Вы говорите о лести, сеньора? За всю мою жизнь я не был более серьезен, — тепло заверил капитан Морель. Он взял с подноса подошедшего слуги бокал шампанского и с легким поклоном предложил его Шанне: — Сеньора, ваша красота затмевает сияние неба!

Шанну все это забавляло. В ее смехе слышались серебристые переливы, пленявшие окруживших ее мужчин. Она была весела и очаровательна и беззаботно флиртовала с испанцами, зная, что они скоро отплывут на своем корабле. Ей не хотелось оставаться надолго предметом их не слишком для нее приятного внимания.

Гости вернулись в парадную столовую. Питни с ее отцом заняли кресла в углу и переговаривались над шахматной доской, не убранной со вчерашнего вечера. Рядом с ними стоял Ролстон, как всегда, в гордом одиночестве. Шанна ответила холодной улыбкой на его взгляд. Она о чем-то задумалась, потягивая из бокала мадеру. Из этого состояния ее вывел Рюарк. Он пристально смотрел на нее поверх стоявших перед ним и что-то горячо обсуждавших мужчин, и она поняла, что он уже давно не сводит с нее глаз. Они обжигали ее своей почти не скрываемой страстью. Он не произносил ни слова, но она угадывала его мысли так отчетливо, как если бы он кричал ей через всю комнату.

— Господи! — Она повернулась к нему спиной и залпом выпила остаток вина. Рука ее дрожала, когда она опускала бокал на стоявший рядом стол. Ей показалось, что в комнате внезапно стало жарко и душно, и у нее закружилась голова. Ее веселье испарилось.

Слишком уж много людей теснилось вокруг нее. Шанне хотелось поскорее остаться одной, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Взгляд этих золотистых глаз и откровенность выраженных в нем желаний потрясли ее до такой степени, что сознание у нее помутилось. Груди ее напряглись, ее тело страстно стремилось к нему, но объятый ужасом разум восставал против этого дерзкого, не вызывавшего сомнений зова плоти.

Она как бы видела себя со стороны. Прекрасная женщина, бледная, но спокойная, проходила через толпу, отвечала на приветствия и каким-то образом оказалась в самом дальнем углу веранды.

«Будь проклят этот раб, — молча злилась Шанна. Кулаки ее сжались, и она ударила ими по перилам. — Он приходит ко мне по тысячам невидимых тропок. Я прогоняю его, но он появляется снова и снова. От него невозможно скрыться!» Пытаясь обрести спокойствие, Шанна сделала глубокий вдох, потом еще один. Постепенно к ней вернулось самообладание, и она решила отправиться к гостям и веселиться назло Рюарку. А он пусть таращит на нее глаза, если ему это нравится.

Шанна повернулась, исполненная решимости, сделала шаг… и едва сдержала крик.

Он был здесь! Спокойно стоял, опершись на перила веранды, и улыбался ей. От ее спокойствия не осталось и следа.

— Убирайтесь! — сквозь рыдание проговорила она. — Оставьте меня в покое!

Она прижала руку к губам, пытаясь унять их дрожь, и убежала. В дверях она столкнулась с Джейсоном, взлетела по лестнице, не останавливаясь и забыв об осторожности, пока не оказалась в безопасности за закрытой дверью своей спальни.

Ей было жарко, хотя она сразу же разделась и надела легкую рубашку. Она вытерла капли выступившего на лбу пота и села на край кровати, пытаясь унять дрожь, охватившую все ее тело.

Все вокруг как-то странно стихло. Гостей не было слышно, последние из них давно ушли. Душная спальня Шанны казалась ей склепом. Она раздраженно поднялась с кровати, задула стоявшую рядом свечу и стала в темноте ходить по комнате, решив, что будет думать о чем угодно, только не о Рюарке.

Аттила! Вскочить к нему на спину! Мчаться как ветер! Аттила! И этот пронзительный свист! Рюарк! Шанна гневно тряхнула головой и снова попыталась отвлечься.

Море! Качаться на его волнах! Нырять с открытыми глазами и наблюдать за рыбами! Выходить из воды на пляж! Теплый, мягкий песок под ногами… Какая-то тень на скалах! Рюарк!

Вместе с отцом в коляске! Рюарк!

Завтрак в собственной столовой! Званый обед! Рюарк! Рюарк! Рюарк!

Шанна стояла с плотно зажмуренными глазами, прижав к вискам сжатые в кулаки руки. Образ Рюарка преследовал ее. Нет. Не здесь. Не сейчас. Сейчас она была в безопасности. Шанна расслабилась, вздохнула и открыла глаза. Она вышла из комнаты на террасу. Ветер посвежел, по небу проносились тяжелые тучи. Вокруг серебряного диска луны сияло большое гало — верный признак скорого дождя. Перегнувшись через перила, Шанна посмотрела в освещенный лунным светом сад.

Внезапно она оцепенела: до ее сознания дошло, что она ищет Рюарка! Его имя было словно выжжено в ее мозгу. Она больше не могла контролировать свои мысли.

Раздраженная, Шанна вернулась в комнату и бросилась в постель, вытянулась на ней и крепко закрыла глаза в надежде уснуть. Но она уже была отравлена сладостью любовного напитка. Она вспоминала стройные, крепкие бедра, бугристые мускулы спины, плоский и твердый живот, неиссякаемую силу прижимавшегося к ней тела. Шанна открыла глаза. Неукротимое желание захлестнуло ее. С тяжелым вздохом она встала, надела длинную юбку и свободную блузку, какие обычно носили на острове женщины, и спрятала волосы под расшитым яркими цветами платком. Спальня больше не была для нее надежным убежищем, и она выскользнула из нее, спрыгнув с балкона на землю. Холодная, влажная трава под босыми ногами вызвала у нее воспоминание о детстве, когда она беззаботно бегала по лужайкам. Она медленно пошла, удаляясь от дома, и то и дело вздыхала, поглядывая на луну. Тучи стали более плотными, ветер усилился, раздувая колоколом крестьянскую юбку Шанны. Она бесцельно брела в темноте по извивавшейся между деревьями тропинке. Когда-то, еще ребенком, она любила наряжаться как деревенская девочка. Ее никто не узнавал в таком наряде. Только дойдя до знакомой поляны, она сообразила, куда пришла. Ее привела сюда та самая тропа, по которой она мысленно проходила уже не раз.