— Пустяки, — с усилием заговорил Рюарк. Он попытался подняться на ноги, но тут же опустился на колени, схватившись за голову обеими руками.

Габриэла вытерла сажу с лица Рюарка и укутала его плечи одеялом.

— Что, черт возьми, произошло? — спросил подоспевший следом за Амелией Джордж.

Как бы в ответ на его вопрос раздался душераздирающий крик, и из конюшни выскочил, весь в пене, Аттила, пытавшийся сбросить с себя седока, изо всех сил цепляющегося за его гриву. Рюарк свистнул, жеребец подошел к ним и остановился рядом с Шанной. Он хрипел, дрожал и бил копытом землю, а на его спине сидел сам Орлан Траерн в разодранной одежде.

— Слава Богу! — превозмогая тяжелую одышку, проговорил он. — Я боялся, что перепуганное животное унесет меня в лес.

Опаленные волосы Траерна стояли дыбом подобно серебряной короне. По лицу его струился пот.

— Что произошло, папа? — воскликнула Шанна.

— Жеребец был привязан в стойле, — пыхтел Траерн, по-прежнему не выпуская из рук гриву лошади. — Когда я его отвязывал, эта кляча наступила копытом мне на ногу, а потом никак не давала вывести себя из стойла. — Он осторожно потрогал пострадавшую ступню и вскрикнул от боли. — Неблагодарная скотина! — пробурчал Траерн. — Из-за тебя я пострадал!

Жеребец фыркнул и потерся мордой о бок сквайра.

— Э, а это что такое? — Траерн придержал голову лошади за уздечку. — Он весь в крови.

Рюарк, забыв о боли в голове, поднялся на ноги и осмотрел Аттилу. Он увидел длинные кровавые рубцы на бархатной морде лошади.

— Его били. Вы, кажется, сказали, что он был привязан?

— Да! — Траерн, наконец, выпустил гриву Аттилы. — Он был привязан короткой веревкой, и голова была притянута к низу перегородки.

Джордж шагнул ближе, чтобы рассмотреть рубцы, и сказал, словно размышляя вслух:

— Похоже на то, что это сделали специально, чтобы привлечь внимание к конюшне.

Он задумчиво посмотрел на Рюарка.

— Мне с каждой минутой все больше кажется, что это дело пахнет покушением на убийство. Но кому и зачем это было нужно?

— Я не знаю, — хрипло отозвался Рюарк. — Остальные лошади целы?

— Да, — хмуро ответил Питни. — Но посмотрите-ка, что я нашел. — В руке его была плетка с запекшейся на ней кровью.

Губы Рюарка сжались.

— Ну, мерзавец! — вскричал он. — Если я поймаю этого сукина сына, то удавлю его собственными руками.

— Да, вам придется рассчитывать только на свои руки, — заметил Натаниэль. — Мне показалось, что перед обедом я видел в конюшне ваш мушкет и пистолеты. Теперь они, несомненно, догорают в огне пожара.

Несмотря на попытки потушить пожар, конюшня теперь горела прямо-таки адским пламенем. Кое-как удалось прорубить отверстие в стене и спасти от огня большую часть упряжи и седла.

Уже занималась заря, когда погас огонь. Усталые, с черными лицами, люди вернулись в дом, где Амелия уже приготовила для мужчин вино. Они дружно выпили, радуясь тому, что остались живы, — ведь все могло кончиться гораздо хуже. Амелия оглядела всю компанию.

— Какое изысканное общество! — смеясь, заметила она.

Джордж с печальной улыбкой рассматривал свои разбитые очки.

— Да, бойцы, вернувшиеся с поля битвы, — поддержал он ироничный тон жены. — Теперь я построю конюшню из дубовых бревен на холме, я давно мечтал об этом.

— В общем, все обошлось, — заключила Амелия, — за исключением, разумеется, ноги сквайра, головы господина Рюарка и ваших очков. Господин Рюарк, — проговорила Амелия, выходя из комнаты, — вы можете занять бывшую комнату Натаниэля, рядом с Шанной. — Она еле заметно усмехнулась. — Старый дуб совсем высох…

В доме все кипело. Слуги готовили ванны для Бошанов и их гостей. Тут выяснилось, что Ролстон пропал: его нигде не могли найти. Что же до сэра Гэйлорда, то он крепко спал и его мощный храп был слышен в коридоре.

Солнце уже стояло высоко, когда все домочадцы позавтракали. Орлан, хромая, явился в столовую с забинтованной ногой. Рюарк, несмотря на уговоры Шанны, отказался от повязки и спокойно занял место за столом рядом с ней. Никто не поднимал вопроса о его праве на это, и в отсутствие Гэйлорда и Ролстона трапеза прошла в самой сердечной атмосфере. Шанна подивилась веселости Бошанов. Казалось, их совсем не трогал убыток от пожара. Они с энтузиазмом обсуждали постройку новой конюшни, и Рюарк охотно делился с ними соображениями по этому поводу.

Под конец появился Гэйлорд. Он оглядел сидевших за столом своими цепкими глазами и с выражением недоумения взглянул на часы.

— Гм-м, — негромко промычал он. — Уж не проспал ли я какой-нибудь местный праздник?

— Вы действительно спали всю ночь? — спросила Шанна, не скрывая своего удивления.

— Разумеется, — вздохнул тот. — Я долго читал сонеты, а потом… — Он помолчал и задумчиво потер безупречно чистым пальцем висок. — Мне показалось, что была какая-то суматоха, но потом все стихло. Я подумал, что это мне приснилось. А почему вы спрашиваете об этом? Что-нибудь не так?

— Вы крепко спали, сэр, — не без иронии заметил Рюарк.

— Мм… да, — улыбнулся Гэйлорд, намазывая чайной ложкой толстый слой варенья на кусок теплого хлеба. — Это наследственная черта, позвольте заверить. Люди со спокойной совестью спят крепко.

Он посмотрел на Рюарка недобрым взглядом, отметив, что тот сидит рядом с Шанной.

— Мне кажется, что вы опять забыли свое место, раб. Разумеется, эти благородные люди слишком вежливы, чтобы напоминать вам об этом.

Рюарк иронически улыбнулся.

— Чего никак не скажешь о вас.

Рука Шанны под столом слегка коснулась ноги мужа, призывая его к осторожности. Лучше было избегать любых стычек с этим человеком, который мог как-то привлечь к Рюарку внимание Гарри-вешателя. Гэйлорд должен был скоро уехать, и тогда можно будет открыто сказать всю правду ее отцу. Обожженные пальцы Рюарка коснулись под столом пальцев Шанны и задержались там надолго.

Когда все встали из-за стола, рыцарь королевства спросил Джорджа:

— Не можете ли вы приказать слуге привести мне хорошую лошадь из конюшни? Мне хочется еще раз посмотреть на здешние места, которые всем так понравились, и попытаться самому найти в них какие-то достоинства.

Измерив его недоверчивым взглядом, Рюарк саркастически заметил:

— Вы поедете один или вам понадобится проводник?

Питни весело улыбнулся, когда Гэйлорд метнул на раба взгляд, полный презрения.

— В ваших услугах я, во всяком случае, не нуждаюсь, — ухмыльнулся он.

— Конюшня этой ночью сгорела, — вмешалась в их разговор Амелия, с некоторой тревогой посмотрев на обоих.

Брови Гэйлорда поднялись.

— Сгорела, говорите? Вместе с лошадьми?

— Мы их всех спасли, — прозвучал грубоватый голос Питни. — Кто-то поджег конюшню, заперев внутри господина Рюарка. Но вы же спали и, разумеется, ничего об этом не знаете.

Рыцарь фыркнул:

— Это, несомненно, дело рук самого раба, по неосторожности спалившего конюшню.

— Это совершенно невозможно, — вмешался Натаниэль, — поскольку двери были заперты снаружи.

— Может быть, раб нажил себе врагов, — пожал плечами Гэйлорд. — Но меня это не касается. Я просто попросил лошадь и вовсе не претендую на полный отчет о чьих-то неприятностях.

— Лошадь сейчас приведут, — объявил Джордж.

Все вздохнули облегченно, когда сэр Биллингсхэм взобрался на лошадь, и его долговязая фигура, подскакивая на лошади, взявшей от крыльца в галоп, скрылась из глаз. Семья и гости собрались в гостиной, так как было решено посвятить этот день отдыху. Джорджу было трудно обходиться без очков, да и Орлан испытывал большие неудобства из-за сильно распухшей ступни. Он осторожно погрузился в массивное кресло и положил ногу на скамеечку.

Прошло немного времени, как послышался звук подъезжающего экипажа. Габриэла подошла к окну. Из-за ее плеча Шанна увидела молодую женщину с ребенком, выходившую из ландо с помощью кучера.

— Это Гэрленд! — повернулась Габриэла к матери. — Ведь вы же сказали ей, чтобы она остановилась в другом месте!