На верхнем этаже, под самой крышей башни, у него был оборудован кабинет. Облака заглядывали в круглые окна, чтобы поздороваться со стариком. Птицы свили гнезда под крышей и будили его утренними песнями. Работалось тут хорошо. Из круглых окон башни, напоминающих иллюминаторы большого корабля, было видно на много миль вокруг. Ровная, как стол, перед ним расстилалась зеленая степь Редера. Вдалеке на горизонте высилась цепочка гор, они вплотную подходили к побережью Серединного моря, и где-то там находилась Террана с портовым городом и столицей Магоч. Свежие морские ветра долетали до башни, принося с собой просоленную морскую прохладу. В степи почти всегда ярко светило солнце, дожди были редки, и когда они выпадали, все живое радостно воскресало после долгого пекла.

Миракл любил сидеть у окна, здесь стоял его рабочий стол, вечно заваленный кипами бумаг и книг, а также разными склянками с реактивами для химических опытов. Время от времени он отвлекался от своих занятий и подолгу смотрел в окно, восхищаясь умиротворением и чудом природной благодати.

Было время, когда он жадно, как губка, впитывал в себя мысли, почерпнутые из книг. Теперь же мысли сами находили его, они были разлиты повсюду в окружающем воздухе, и ему оставалось только ловить и наносить их на бумагу. Этим он и занимался почти все время, обложившись кипами бумажных листов. Он много работал, и за долгие годы были написаны два десятка книг. Бережно сброшюрованные и переплетенные им самим, они пылились на полке, дожидаясь своего часа. Он изучал Древние источники, пытался проникнуть в суть приборов, но так и не смог обнаружить того, что помогло бы в создании абсолютного оружия против Конаха.

«Столько лет я отдал борьбе, а затем поискам оружия против Конаха, – задумывался он, обводя взглядом полки на которых пылились результаты его исследований. – Неужели все это было напрасно? Вся моя жизнь…»

По человеческим меркам он прожил долгую и довольно бурную жизнь, и оставшиеся годы ему хотелось провести спокойно. Он понимал, что сейчас следовало думать не о борьбе, а о всеобщей гармонии, которой изначально наполнено мироздание, и вместо суетных мыслей о собственном могуществе обрести покой и волю. Впереди у него была ВЕЧНОСТЬ, и ее приближение он ощущал ежедневно.

Он знал, что рано или поздно придет день, и ВЕЧНОСТЬ скажет ему: пора! Тогда он соберет все свои книги и бумаги и отвезет все это в Магоч, верным людям. Его труды непременно кому-нибудь пригодятся, пусть даже и не сейчас. И когда он сделает все это и попрощается с друзьями, он станет совершенно свободен и будет готов совершить свое последнее мистическое действие – шагнуть в широко распахнутые ворота ВЕЧНОСТИ…

Он прекрасно понимал, что смерть является лишь очередным прыжком психической энергии в новое состояние, определяемое развитием Мировой Идеи, но все же этот мир крепко привязывал к себе. И расстаться с ним было гораздо труднее, чем с мягкими разношенными и удобными домашними туфлями. И возраст здесь был ни при чем.

Поэтому довольно часто его размышления были далеки от того спокойствия и умиротворения, к которым он так стремился. Он очень страдал оттого, что в Терране правили люди, которых смело можно было назвать изменниками делу борьбы с Конахом. Еще в во время Великой войны тогдашний правитель Терраны, король Карл Милый, чей внук сейчас восседал на престоле, объявил о своем нейтралитете в войне и признал протекторат Конаха. Этого предательского удара коалиция не смогла перенести, и ее ряды вскоре распались.

С тех пор Террана, пользуясь своим географическим положением, жила относительно спокойно. Находясь формально под протекторатом Конаха, государство сохранило власть собственного короля, а наместник Конаха присутствовал в стране чисто формально, чтобы не нарушать статус кво. Магоч был открытым портовым городом и жил зажиточной жизнью. Было довольно странно, что Конах смирился с таким положением вещей и не старался прибрать к своим рукам богатейшую страну. Люди относили это к способностям короля Стефана Благодушного вести с Конахом дипломатическую игру, и только посвященные знали истинную причину.

Их было не так много – людей, пронесших сквозь века всю правду о Конахе и истинном положении Терраны. Тайна охранялась очень тщательно. Как ни странно, но в ее сохранении были заинтересованы все: и Конах, и короли Терраны, и сами посвященные, поскольку она касалась вещей весьма серьезных, связанных с другими мирами и нечеловеческими силами. Раскрыть содержание этой тайны Миракл не решался даже в своих мыслях. То, что было ему открыто, никак не укладывалось у него в голове, и он старался думать об этом поменьше.

Летнее утро начала августа выдалось на редкость хорошим. В этот день Миракл проснулся с каким-то особым предчувствием исполнения желаний. Он долго лежал в постели, наслаждаясь звонкой песней птиц, приветствуюших солнце. Солнце краешком золотистого глаза заглядывало к нему в комнату, играя разноцветными бликами в многочисленных склянках и пробирках с химикатами.

Предвидение редко обманывало старого мага, поэтому сегодня он с нетерпением ожидал встречи с чем-то необычным и замечательным. Через полчаса он поднялся, подошел к окну и поневоле залюбовался солнечным утром – таким оно было добрым. После небольшого завтрака он как всегда засел за работу, работал он обычно до обеда, после обеда или гулял, или занимался хозяйством. Но в это утро работа не клеилась. Ожидание важных событий захватило его. Как дети перед Рождеством ждут подарков и праздника, так и Миракл ожидал то, что готовилась преподнести ему судьба.

Весь верхний этаж башни занимало одно большое помещение, которое одновременно служило Мираклу кабинетом и спальней. Ряд круглых окон-иллюминаторов позволял ему, переходя от одного окна к другому, видеть все, что происходит вокруг башни. Этим он и занялся, он ходил от окна к окну и вглядывался в степь.

Восточный тракт был заброшен, ездить по нему было некуда: с одной стороны находилась процветающая Террана, с другой – дикие степи, леса, подвергнутые порче, и бесплодные земли, выжженные Конахом вплоть до самого западного побережья. Дорога из Терраны уходила в никуда, а если дорога не соединяет два пункта, она умирает.

Но Миракл знал, что рано или поздно придет день, когда в степи появится всадник и посетит башню. Гости у него бывали редко – пару раз в год наведывались посетители из Терраны. Иногда это были чиновники королевской администрации по поводу уплаты налогов, иногда его товарищи по ордену: поинтересоваться, жив ли еще старик. Надо сказать, что он был рад даже этим вынужденным посещениям. Вот и теперь он, переходя от окна к окну, как капитан на мостике корабля, ожидал гостей. А то, что гость появится, он знал твердо – предвидение было дочерью мудрости, а мудростью, как ему казалось, он не был обделен. В старые времена, которые он прекрасно помнил, предвидение будущего считалось среди магов весьма незатейливым фокусом, почти таким же ярмарочным трюком, каким сейчас обучают в тайных школах магии разные шарлатаны-недоучки.

Старые школы сгинули в пламени войны и были погребены Конахом. Почти никого не осталось из стариков, и особенно было обидно, что все они ушли, не сумев выстоять против Конаха, и унесли с собой в могилу свое искусство. Он, последний из оставшихся в живых Великих Магов, прятался здесь, в безлюдных степях Редера, и тоже не знал, кому передать свои знания.

Эти сокровенные знания теперь были запрещены повсюду, даже в просвещенной и свободной Терране. Король не хотел связываться с Конахом и усложнять себе жизнь из-за какой-то там оккультной науки. Канули в лету наука Древних, исчезали и современные сокровенные знания. Мир катился в бездну, и никому не было до этого дела. А что мог поделать он, одинокий старик? Оставалось только писать книги и складывать их на полку в надежде, что в будущем появится кто-то, кому понадобятся эти знания.

Сначала вдали на Восточном тракте появилось облачко пыли. Оно быстро приближалось, и старик понял, что кто-то скачет по дороге. Еще через несколько минут он уже отчетливо различал одинокую фигуру всадника на гнедой лошади. Судя по темпу езды, было понятно, что этот человек куда-то спешит. Но Миракл так долго был лишен человеческого общения, что ему нестерпимо захотелось, чтобы незнакомец посетил его. Башня была хорошо видна со старого тракта, возможно, для этого и была построена. Однако за этими местами водилась недобрая слава, поэтому даже среди тех немногих путников, что решались на путешествие по заброшенной дороге, не находилось желающих отклониться от тракта и посетить старую башню: загадочную, опасную и зловещую, – как им представлялось.