Ровно через неделю она отправилась в Нижнюю Гецию. Расстояние между Ширином и Тольцем, гецианской столицей, укладывалось в три дня и две ночи пути по железной дороге, и этот недлинный путь Лизелл решила проделать с комфортом. На щедро выделенные Министерством иностранных дел наличные она приобрела очень дорогой билет в мягком спальном вагоне, где постельное белье, на радость пассажирам, пахнет лавандой. В вагоне-ресторане заказывала самые дорогие блюда, ее обслуживали самые расторопные и любезные носильщики, официанты, проводники. Все это и отдаленно не напоминало скромную обстановку ее предыдущих путешествий.

В итоге репутация одиноко путешествующей молодой женщины была защищена от неодобрительных толков надежным эскадроном хорошо оплаченных лакеев, и потому ее никто не беспокоил.

Железнодорожные пути между двумя такими крупными столичными городами, как Ширин и Тольц, были в отличном состоянии, и путешествие на северо-восток протекало гладко: за окном проплывали плодородные поля Вонара, зеленые холмы провинции ВоГранс, которые плавно перетекли в более серьезные горные массивы, скрывавшие просторы Нижней Геции. Поезд пересек границу — и сразу же превозносимый нейтралитет страны дал о себе знать.

Пыхтящая и лязгающая громада поезда затормозила на небольшой станции Локсток, и местные таможенники тяжело загромыхали по вагонам, требуя предъявить паспорта и декларации. Лизелл подписала необходимые документы, продемонстрировала содержимое своего скромного багажа, заполучила положенный штамп в паспорт и перенесла внимание на платформу, на которой впервые ее глазам предстали грейслендские солдаты, одетые в серую униформу.

Выглядели они совсем даже неплохо — многие были явно хороши собой, демонстрируя грейслендское пропорциональное телосложение и грейслендские прямые благородные носы. Может быть, несправедлива молва об их злобном нраве? Может, лживы слухи о чрезмерно жестоком обращении с порабощенными народами?

Ну разве не великолепны будут эти аккуратно подстриженные парни, победоносно марширующие по улицам Ширина! Это может случиться через пару недель, как сказал замминистра.

Поезд тронулся, покидая Локсток и устремляясь на север, спеша мимо многочисленных неправдоподобных в своей причудливости городишек, возникающих в пространстве остроконечными крышами, наполовину деревянными, в средневековом стиле, мимо завораживающе идиллических цветущих лугов… Поезд спешил, не останавливаясь, чтобы прибыть в Тольц в мягких сумерках весеннего вечера.

Лизелл вышла из вагона. Носильщик подхватил ее багаж, юркнул в здание вокзала и снова появился минуту спустя с возницей кэба. Деньги перетекли из одних рук в другие, и ее дорожная сумка, казалось, перелетела в ожидавший кэб, который был и ниже, и шире, и тяжелее, чем ширинские фиакры, и гецианская гнедая была соответственно более кряжистая. Лизелл села в экипаж, и дверца за ней закрылась. Возница взобрался на козлы, кнут свистнул-щелкнул, и кэб с грохотом покатил вперед.

Она откинулась назад и с удивлением обнаружила, что сиденье гораздо мягче, чем она ожидала. В отличие от ее сограждан жители Нижней Геции ставили комфорт выше элегантности, и она решила пользоваться этим в свое удовольствие, пока обстоятельства не изменятся с началом гонок. Завтра! От этой мысли у нее подпрыгнул пульс. Осталось всего несколько часов до начала.

Она выглянула из окна. Фонари сверкали в сгущающихся сумерках, согревая своим светом бледные каменные фасады домов, памятники выдающимся людям страны, церемониальные арки, украшенные причудливыми узорами и завитушками в бесстыдно-витиеватом стиле прошлых столетий. Ширин, Флюгельц Ли Фолез — в сущности, каждая столица могла похвастаться своими архитектурными причудами, но нигде в мире витиеватость не достигла таких высот нелепости, как здесь, в Нижней Геции. Апофеоз этой витиеватости как раз попал в поле зрения — всемирно известная Башня Страстных желаний, застывший в белом мраморе вдохновенный поток страстей, украшенная снизу доверху резными барельефами безумной сложности. Парадоксально, но эта башня была не образцом вкусовых излишеств прошлого, а выражением артистического рвения нынешнего короля Мильцина IX, сердце которого она была призвана всколыхнуть страстями.

Кэб остановился у нового отеля «Слава короля» — грандиозного сооружения, сменившего простоявшую здесь несколько столетий небольшую гостиницу «Глава короля». Многие горевали о сносе старейшей городской гостиницы, но новый отель, следует признать, бесспорно явился чудом роскоши и комфорта, жадно вобрав в себя все современные достижения науки и техники: от газового освещения каждой комнаты до невероятного воплощения человеческой мысли в виде парового лифта, а в самых изысканных люксах — фантастика! — имелись персональные ванные комнаты.

Кэб уехал. Уже другой носильщик внес ее сумку в фойе гостиницы, где угрожающе толпился народ. Встав в хвост длинной очереди к стойке регистрации, она огляделась.

Здесь всегда такая толпа? Если нет, почему сегодня такая давка?

Гонки начинаются, идиотка.

Конечно. Открытие Великого Эллипса (завтра! ) привлекло внимание всего мира. Борьба за участие была напряженной; получение или потеря обещанного выигрыша зависели от конечного результата. Спортсмены со всех концов света съехались в Тольц посмотреть на старт гонок.

Отель «Слава короля» не мог вместить всех. Неужели гостей будут выставлять за дверь пачками? Теоретически Министерство иностранных дел должно было забронировать для нее номер, но случись какое-нибудь недоразумение…

Очередь медленно двигалась вперед. Наконец-то Лизелл предстала перед портье и назвала свое имя. Никаких недоразумений. Мисс Дивер, добро пожаловать в отель «Слава короля». Портье был идеально вышколен: он не задавал лишних вопросов, не светился от наглого, неуместного любопытства, с которым она как путешествующая без сопровождения женщина сталкивалась на всем протяжении своего пути.

Он протянул ей ключ, и она последовала за своей сумкой, мирно покачивающейся в руках носильщика, через фойе к чудо-лифту, — она впервые видела подобное, — и это чудо, к ее удовольствию, легко вознесло ее с первого этажа на пятый. Не без сожаления расставшись с лифтом, она прошла по заботливо устланному ковром коридору к своему номеру — не волшебному люксу с персональной ванной, но достаточно просторному и удобному. Она щедро вознаградила коридорного, тот в свою очередь с предельной любезностью раскланялся. Царившая вокруг роскошь и любезность доставляли массу наслаждения.

Оставшись одна, она осмотрела комнату. Поблескивала полировкой тяжелая ореховая мебель, обильно украшенная резьбой в соответствии с гецианским пристрастием к витиеватости. Вдоль двух стен — современные высокие окна из больших стеклянных панелей. Толстый бордового цвета ковер был в тон с темно-красными парчовыми портьерами и покрывалом. Темно-красные полотенца, мыло в упаковке, внушительных размеров кувшин для умывания и раковина. Медная плевательница, полированная и предупредительно чистая. Все так привлекательно, дорого и абсолютно безлично.

Лизелл взглянула на свои карманные часы, прислушалась к голосу желудка — и тот и другой источник сообщили ей, что время ужина еще не наступило. Открыв свою сумку, она порылась там и извлекла пухлую папку — продукт усердного труда безымянного бюрократа. Здесь лежал набор карт, в деталях изображающий каждый поворот Великого Эллипса, все необходимые билеты, талоны и жетоны, маршрут следования, список отелей и кемпингов, железных дорог и дилижансов, расписание пароходов, международный справочник больших и маленьких коммерческих транспортных компаний, предлагающий речные катера, плоты, баржи, лошадей, Больших Гусениц, планеры, часмистрио, прыгунов, толкачей, сани, собачьи упряжки, деревянные крылья и много чего еще.

Ее собственный опыт путешественника приучил ее к тому, что любой маршрут — это цепь непредвиденных ситуаций. Однако эта кипа детальной информации чего-нибудь да стоит. Вне всякого сомнения, не раз она осознает, какое сокровище ей досталось.