– Заканчиваем, капитан! Еще с полчасика – и можно отваливать!

Добыча состояла из пиломатериалов, меда, солонины, шкур оленей и бизонов, что доставляли с юга, и, главное, пушнины. Это был самый дорогой товар.

Пиломатериалы оставили на месте, взяв немного для нужд судна и на дрова, продовольствие и остальное перегрузили на «Хитрого Лиса». Теперь и этот корабль опустился до ватерлинии.

Проломили днище, покинули судно, отвалили и медленно уходили, следя, как купеческий корабль медленно опускается в пучину океана. Темнота поглотила его прежде, чем он пропал в морских глубинах.

Под штормовыми парусами «Лис» медленно потянулся на юго-восток. Спешить больше было нечего. Свободного места для груза в трюме не было. Снятые трофейные пушки стояли на палубе, прикрученные канатами к палубе и бортам.

Капитан имел карту этих вод и берегов и спокойно отдал распоряжение устроить праздничный пир по случаю одержанной победы.

Девять раненых и четверо убитых французов и казаков еще ждали своей очереди. Раненые – ухода, убитые – погребения.

Из казаков убили Михая, а ранеными оказались Макей, Омелько, Губа и Андрейко. И лишь Омелько был тяжел, остальные отделались легко и теперь участвовали в празднике, потягивая пиво и ром, который захваченный корабль вез в Англию.

– Откуда тут ром? – спросил Назар одного француза.

– Иногда испанцы привозят с юга, или контрабандисты оттуда же, – ответил матрос. – Отменное пойло, верно, приятель?

– Спорить не стану, Жан. Я такого еще не пробовал. Лука, отхлебни малость для пробы. Один глоточек, а то спросят, а ты ничего ответить не сможешь.

– Я все равно ничего не понимаю в таких напитках, Назар, – вытерев губы, ответил молодой казак. – Крепкий уж больно.

– А мне больше нравятся старые французские вина, друзья, – заметил Назар. – Мне лишь дважды пришлось пробовать их, но я запомнил. Отменный вкус!

Несколько фонарей слабо освещали палубу, где пировали матросы. Капитан и лейтенанты устроились в теплой каюте. А здесь приходилось кутаться в кафтаны, добытые у англичан.

Лишь на следующий день матросы под окрики боцмана принялись за работу. «Хитрый Лис» оделся парусами, слегка накренился и побежал на юг. Сзади в корму все туже ударял холодный ветер Лабрадора.

Пустынные берега исчезли из виду. На горизонте ни одного паруса. А здесь, на борту «Хитрого Лиса», матросы с вожделением поглядывали на полуют в ожидании долгожданного дележа добычи.

– Наш капитан что-то задумал, ребята, – прошептал матрос Жак, когда выдалась свободная минутка.

– С чего ты взял? – спросил Лука и подозрительно глянул в глаза Жака.

– Так мне сдается, Лука. По его виду уже знаю, и сюда он не просто так забрался. Здесь встретить испанца очень трудно. Они сюда редко заглядывают.

– Хорошо бы Назара спросить. Он часто с капитаном общается.

– Это точно. Ваш Кардинал – человек с умом.

– Вы что, такую кличку ему дали? – усмехнулся Лука.

– А ты не слыхал? – удивился Жак. – Уже давно! Он чем-то смахивает на нашего Ришелье, а тот ведь кардинал.

– Вот наши посмеются! – засмеялся Лука. – Я им скажу обязательно!

Встретились друзья лишь под вечер.

– Назар, ты знаешь, что у тебя теперь кличка Кардинал? – спросил Лука с веселыми нотками в голосе.

– Слыхал, – недовольно ответил Назар.

– А что? Хорошая кличка. Все ж этот кардинал Ришелье стал вторым человеком во Франции. И умом ты не обделен. Вон сколько знаешь.

Назар похлопал Луку по спине. Они посмотрели друг другу в глаза, и обоим стало легче на душе.

Настроение команды постепенно ухудшалось. Матросы уже не скрывали своего неудовлетворения затяжкой с выплатой жалованья. А приближались обжитые земли, где без денег делать просто нечего.

А тут еще Максим подлил масла в огонь.

– Казаки, я слышал, как Ферон выговаривал капитану за задержку жалованья!

– И что тот? – тут же спросил Макей, даже бросив сосать свою люльку.

– Огрызнулся и заявил, что это не его дело. Мне это не понравилось.

– Надо поведать об этом матросам, – Лука подозрительно сощурился.

– Верно, – поддержал Губа. – Они, как и мы, недовольны капитаном. Говорят, скоро войдем в воды, где много городов и кораблей. Что мы без денег там делать будем?!

Скоро весть о коварстве капитана и его потаенных замыслах распространилась среди всей команды. Матросы шептались, собирались группками и поглядывали на капитана косыми злыми глазами.

Лейтенант Реше уже несколько раз подходил к матросам и казакам и исподволь выведывал настроение и намерения команды.

– Какого черта этот сопляк крутится рядом?! – возмущался Лука, остервенело сплевывая в море.

– Он не так плох, как может показаться, – остановил излияния казака матрос Берар. – Что-то мне подсказывает, что он тоже что-то замыслил.

– Не бунтом ли пахнет на борту? – спросил Лука. – Уж очень подозрительно ведут себя офицеры судна. Вон и боцман Стевенар перестал раздавать зуботычины во все стороны.

Казаки переглянулись, оглядели матросов, толпившихся редкой группкой на баке. Молча погримасничали, но продолжать разговоры не стали.

– Черт их знает, этих французов! – прошипел Петро, когда те удалились. – Что им надо, что они ошиваются поближе к нам?

– Наверное, хотят сблизиться, – заметил Лука. – Мы достаточно солидная сила на корабле – с этим нельзя не считаться. Они хотят иметь в нас союзников на случай заварушки. Вот и прощупывают нас.

– А чего, я с ними согласен дружбу поддерживать, – заявил Лука уверенно. – Лучше вместе быть, чем порознь прозябать. Ребята они неплохие. Во всяком случае, лучше нам держаться вместе, одной командой, – Лука вопросительно обвел глазами казаков.

Спасаясь от надвигающегося шторма, капитан приказал заходить в устье реки, попавшейся на пути судна. Дни стояли теплые, хотя был конец ноября. На берегу мотались на ветру султаны пальм, кустарник был обсыпан розовыми цветами.

Пройдя миль восемь вверх по реке, бросили якоря на середине реки. Оба берега поросли густым лесом. Благоухание цветов и трав доносилось и до судна.

– Вот так земля! – с восторженным лицом прокричал Яким Штаны. – Сроду бы не поверил, что такое увижу! Благодать-то какая! Настоящее лето! А как тут летом? Наверное, жара нестерпимая.

– Еще не то увидишь, друг, – заметил матрос Бакон, слывший знатоком южных земель. – Дальше на юге еще не так бывает, – слов для описания тех мест у него не хватало, и он замолчал.

Казаки с жадным интересом глядели на берег. Очень хотелось высадиться и подышать пряными испарениями. И Лука спросил:

– Может, попросить капитана разрешения на высадку?

– Попробуй попроси! – воскликнул Яцко. – Так он тебя и послушает. Вон ветер все усиливается. Вода прибывает, с моря нагоняет.

Никто не разрешил высадку, а боцман пояснил, что в лесах могут таиться индейцы, готовые напасть и перебить непрошеных гостей.

Дня через три, когда ветер стал помаленьку утихать, на берегу появилась группа индейцев в ярких головных уборах из перьев, в набедренных повязках-фартуках, украшенных ракушками, перьями и какими-то блестящими пластинками. В руках у них были луки, копья и палицы. Оперенные стрелы выглядывали из-за спины.

– Вот тебе и дикари появились, – воскликнул Жак и указал на индейцев.

Казаки и многие из французов с интересов наблюдали, как те, отчаянно жестикулируя и крича, показывали на корабль, пританцовывали, но дальше двинуться не осмеливались.

Вскоре появилось две довольно вместительные пироги. Они причалили к песчаному берегу.

Дикари продолжали обсуждать виденное, плыть к кораблю они побаивались.

– Спустить большую шлюпку! – прокричал боцман, выслушав капитана. – Восемь человек с мушкетами и пистолетами на весла!

Шлюпку быстро спустили на воду. Река еще волновалась, но уже не так, как вчера. Вызвались добровольцы. Среди них были и Лука с Назаром.