А кроме этого, самого важного, есть еще множество мелочей – например, собрать все необходимое, как-то: оружие, одежду, провизию на первое время, хотя неизвестно – понадобится ли она. Что еще? Сделать дубликат ключей для Кольки. Эти-то останутся в квартире…

Не то чтобы я принялся за дело с жаром. Вовсе нет. Мне все еще не хотелось никуда уходить. Кто-то мелкий и запредельно скучный внутри меня не уставал твердить, что, может, все обойдется. И никуда будет не надо. Что я просто болен, и необходимо, наконец, показаться врачу. И что меня вылечат, и что мы с Танюхой поженимся, назовем дочку Васей и будем мирно стариться вместе. Я этого «мелюзгового» не слушал. Пусть болтает. А врачу надо показать Меч и спросить: бывают ли материальные галлюцинации. И может ли такая галлюцинация резать железо, как масло.

За всеми этими перипетиями подошла к концу неделя. Я так и не собрался поговорить с Танюшкой. Решил – после третьего боя скажу. Но сначала – второй. И его еще надо выиграть.

Марн не знал, что вело его. Как он нашел путь, по которому она ушла? Однако, выехав на следующий день из Твердыни, он уверенно свернул с Дороги на Восход. Два дня прошло в бешеной скачке. Проведя ночь без нее, он вдруг понял, что не сможет так жить. Да, интересы Клана – превыше всего, но Любовь… Предавший любовь не сможет защитить ничьи интересы! Поэтому Марн мчался на Восход. Он должен был увидеть Найи! Он должен посмотреть ей в глаза и задать всего один вопрос. И если она ответит так, как отвечает его сердце, – плевать на мрачные предсказания! Они вдвоем смогут все изменить!

Марн даже спал в седле, как будто был аргайским гонцом, везущим весть Военному Вождю. Конь в это время медленно ступал, сам находя дорогу. Лишь иногда Марн позволял себе короткую остановку. Напоить, обиходить коня – и в путь.

Он догнал ее на переправе через Рокот утром третьего дня.

Жеребец Марна вынес его к узкому мосту, переброшенному через ревущую водяную бездну. Река вздувалась внизу горбом кипящей пены, с визгом продираясь меж сдвинувших плечи утесов. Утренний воздух мерцал от водяной пыли. А по середине моста ехала всадница. Марн не стал окликать ее – слишком шумела вода, а просто помчался вдогонку. Найи ехала не оборачиваясь. Ее серебристо-серая кобыла ступала шагом. Вороной догнал ее уже на той стороне, когда она свернула в ущелье. Шум воды поутих, и Марн крикнул:

– Найи!!!

Но та не обернулась, хотя и услышала. Юноша поравнялся с ней и схватил кобылу за повод.

– Стой!

Лошадь покорно остановилась. Найи сидела ссутулившись. Волосы закрывали ее лицо.

– Послушай, – начал Марн и осекся.

Руки девушки сжимали рукоять длинного кинжала, который она вонзила себе в грудь. Марн мог бы поклясться – там, на мосту, она еще не сделала этого. Кровь. Обычная красная человеческая кровь стекала по одежде на седло.

– Зачем… Зачем ты…

Юноша бережно снял Найи с седла и уложил на обочину.

– Зачем?

Она открыла глаза, бездонные, нечеловеческие.

– Только так… Хочу, чтобы ты жил… Я ведь не знала… Думала, могу стать человеком… С тобой.

– Но ведь не бывает так, чтоб ничего нельзя было сделать! Зачем ты молчала? Мы бы придумали что-нибудь…

Найи чуть улыбнулась.

– Боялась. А сделать нельзя ничего… Кроме того, что сделано. А ты… Не печалься. Я и вправду любила тебя… Если Йиган могут любить.

– Найи!!! – Марн склонился над девушкой. – Найи! Не умирай, слышишь?! Я тоже люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой!

Она слабо улыбнулась, и в уголке ее губ застыла капелька крови, сверкнувшая в лучах рассвета, как драгоценность.

– Правда? – тихо спросила она, и бледность вдруг отступила с ее лица. – Ты… правда любишь меня? Тогда…

Начало было таким же, как в первый раз, за исключением того, что противник был уже на площадке, когда я спускался вниз. Я слышал, как его объявляли. Чемпион по Саньда, Мастер народного У‑Шу, постоянный участник Боев, дважды побеждал в третьем круге, обладатель Специального приза за Самую Красивую Победу, Смертельный Кулак Сибири!!! Встречайте Желтого Тигра!!!

Так и есть! Китаец! Вот так сюрприз. Честно и откровенно – не ждал. Две победы в третьем круге – круто. Я спустился на площадку и только тогда смог оценить рост китайца. Он был на голову выше меня. Значит, за сто восемьдесят! Почти под метр девяносто! Но самое плохое было не это. Конституция у парня – вот что самое плохое. Он сухой и жилистый – раз. А значит, быстрый – два. У него относительно короткие ноги, длинное туловище и руки, которые, кажется, ничуть не короче ног! Этакая обезьяна…

Ничего не имею против китайцев. Наоборот даже. Но этот весь какой-то неприятный, смотрит надменно, как будто говоря – и это против меня?!

Я мысленно плюнул и принялся за разминку. Китаец сделал несколько па из тайчи, а потом уселся на пол и стал ждать. Зал шумел. Делались ставки. Меня объявили уже не как новичка, кое-кто видел наш бой с Чеченом, но я был уверен – ставят на моего противника. Неудивительно!

Разогревшись, я тоже уселся, только спиной к китайцу, и стал проводить часть ритуала Кудзи. Сегодня это должно пригодиться. Основная часть подготовки проделана дома, сейчас оставалось, что называется, замкнуть цепь…

Замкнул. Сразу стало спокойнее. Дыхание выровнялось. Тело ровно гудело, как хороший трансформатор под током. Поднявшись, я принял Хира—Итимондзи-но-Камаэ,[46] скрестил руки, с жестко выпрямленными ладонями, а потом с выдохом резко развел их в стороны. Энергия рванулась из хара, заполняя все тело. Я почувствовал себя в центре неуязвимой сферы. Сжал пальцы, закрепляя состояние, и повернулся к противнику. Гонг!

Сережа Ли был китайцем только наполовину. Мать его – русская, но он сам предпочитал об этом не помнить. Китай – великая страна, которая еще покажет всему миру, как надо жить! А Россия в дерьме. В дерьме и никогда не поднимется. У русских нет ничего. Кроме баб. В Сибири уже каждый второй – китаец. И все работают или следят, чтобы другие работали. А русские умеют только пить и сидеть в тюрьме. Сереже недавно исполнилось двадцать два. Он занимался У-Шу с детства. И не тем ширпотребом, которому учат иностранцев. Настоящим У-Шу! Традиция, существующая сотни лет, передаваясь из поколения в поколение. Вот отец с дедом и научили его. Как Наследника. Правда, дед считал, что не научили, а учат. Но это понятные только ему нюансы. Ерунда! Он, Сергей, уже постиг все! Он выигрывал бои у людей в два раза тяжелее его, он побеждал боксеров, борцов, каратистов. Все они узколобы. Все в рамках своей системы. А У-Шу – оно всеобъемлюще! У него нет границ. Это квинтэссенция воинских искусств. Даже название это – для европейцев. А настоящее Искусство воспринимает и перемалывает все. Как Китай!

Ли смотрел, как противник разминается. «Ниндзя. Ха! Обычный самбист! Тупой кусок мяса. Крепкого мяса, конечно. Но тупой. Убить его? Или сломать обе руки?» Сережа никогда не признался бы самому себе, что ему понравилось убивать. Одними голыми руками. Доказывая свое превосходство. Именно так он завоевал прибавочные двадцать тысяч.

Конечно, узнай об этих боях отец или дед… Но они далеко, а он в Питер летает как бы на сессии, учась на заочном…

Противник проделал какое-то незнакомое упражнение. Цигун? Неужели не просто кусок мяса? Значит, тем интереснее будет его сделать. Гонг!!!

Принципы рукопашного боя ниндзя просты. Минимум усилий – максимум эффекта. Обман, еще раз обман и введение в заблуждение. Запудрить мозги, навесить лапшу. Казаться сильным там, где слаб, и слабым там, где силен. Выведи противника из душевного равновесия, удиви его – и половина победы у тебя в кармане.

Китаец, несмотря на свое высокомерие, действовал грамотно. Он не ринулся на меня, пренебрегая осторожностью. Нет! Он стал мягко подкрадываться, по-особому ставя стопу на носок. Придвигаясь прямо-таки по сантиметру. И в то же время это происходило неуловимо быстро. Достаточно ему подойти на дистанцию ног, и он тут же сможет пустить в ход свои длиннющие руки. Этакий живой культиватор. Гибрид сенокосилки с мясорубкой. Потому-то мне и не понравилась его конституция. Сталкивался уже. Серега у нас есть. Кузнецов фамилия. Вот он такой же.