Человек пять или шесть в богатых белых одеждах, шелковых туниках, в чалмах с золотой вышивкой, а за ними двенадцать человек стражи, вооруженной мушкетами и саблями. Один из этих солдат нес венок из золотых листьев, что показывало присутствие какого-нибудь важного лица.

И действительно, в группе находился сам принц Гуру-Синг, человек лет тридцати пяти, с надменным лицом, потомок легендарных раджей.

Принц, как будто не примечая нас, сделал несколько шагов вперед и приблизился к гигантскому слону, которого Сторр приготовлялся уже двинуть в путь, и начал осматривать чудище не без некоторого любопытства.

— Кто сделал эту мащину? — спросил он у Сторра. Машинист указал на инженера, стоявшего в нескольких шагах.

— Это вы? — обратился к Банксу принц, едва шевеля губами, но, по-видимому, свободно объясняясь на английском языке.

— Да, я, — ответил Банкс.

— Если не ошибаюсь, это была фантазия покойного бутанского раджи, как мне говорили.

Банкс сделал утвердительный знак.

— К чему делать механического слона, когда имеешь в своем распоряжении живых? — продолжал принц, пожимая плечами.

— Вероятно, потому, — ответил Банкс, — что этот слон сильнее всех тех, которые были в употреблении покойного раджи.

— Сильнее! — презрительно произнес Гуру-Синг, выпятив губу.

— Гораздо сильнее!

— Ни один из ваших, — вмешался капитан Год, сильно недовольный обращением раджи, — ни один из ваших не в состоянии сдвинуть ногу этого слона, если он того не захочет.

— Как вы сказали? — спросил принц.

— Мой друг уверяет, — ответил инженер, — и я подтверждаю это, что нашего слона не могут сдвинуть десять пар лошадей, а три ваших слона, запряженных вместе, не заставят его продвинуться ни на один шаг.

— Я этому положительно не верю, — ответил принц.

— Напрасно, заметил капитан Год.

— И если ваша светлость захочет уплатить мне что следует, я готов сделать вам слона, который будет иметь силу двадцати слонов, выбранных между самыми лучшими в ваших конюшнях.

— Это только так говорится, — сухо заметил Гуру-Синг.

— И делается, — прибавил Банкс.

Принц начал волноваться. Очевидно, он нелегко сносил противоречия.

— Опыт можно сделать здесь же? — спросил он после минутного размышления.

— Можно, — ответил инженер.

— И даже сделать из этого опыта значительное пари, если вы не побоитесь проиграть, как, без сомнения, побоялся бы ваш слон, если бы ему пришлось бороться с моими.

— Стальной гигант побоится! Кто смеет утверждать это? — вскричал капитан Год.

— Я, — ответил Гуру-Синг.

— А какое пари предлагаете вы, ваша светлость? — спросил инженер, скрестив руки.

— Четыре тысячи рупий!

Это составляло около десяти тысяч франков, ставка была значительна, и я видел, что Банкс, несмотря на свою уверенность, не хотел рисковать подобной суммой.

— Вы отказываетесь! — сказал принц, который легко мог бросить четыре тысячи рупий на мимолетную прихоть.

— Я держу ваше пари! — вмешался полковник Мунро; подойдя к нам, он вставил только эти, имевшие свою цену слова.

— Полковник Мунро держит пари в четыре тысячи рупий? — спросил принц Гуру-Синг.

— И даже в десять тысяч, если угодно вашей светлости.

— Согласен, — ответил Гуру-Синг.

Спор становился интересным; пожав руку полковника, инженер от души поблагодарил Мунро за то, что тот не дал гордому радже оскорбить его. Но между тем брови инженера нахмурились, и я спрашивал себя: не слишком ли он преувеличил возможности своего аппарата; Капитан Год сиял от удовольствия и, подойдя к стальному гиганту, весело закричал:

— Не зевай, голубчик! Надо потрудиться для чести старой Англии.

Все наши люди стали в ряд с одной стороны дороги. Около ста индусов прибежали из сарая, желая присутствовать при состязании.

Банкс отправился в башенку к Сторру, который искусственной тягой усиливал огонь, выпуская клубы пара в хобот стального гиганта.

В это время по знаку принца Гуру-Синга несколько слуг пошли в сарай и привели трех слонов, с которых было снято все дорожное снаряжение. Это были три экземпляра великолепных животных родом из Бенгалии; они были в самом расцвете и внушили мне некоторое опасение.

Когда эти слоны прошли мимо его светлости, самый большой из них — настоящий гигант, остановился, преклонил оба колена, приподнял хобот и поклонился принцу, как хорошо выдрессированный придворный. Потом он вместе со своими товарищами подошел к стальному гиганту, на которого все трое посмотрели с удивлением, смешанным с некоторым испугом.

Толстые железные цепи прикрепили к крюкам, утвержденным в помосте тендера. Признаюсь, у меня забилось сердце, а капитан Год дергал усы и не мог оставаться в покое. Но полковник Мунро, как мне показалось, был даже спокойнее принца Гуру-Синга.

— Мы готовы, — сказал инженер. — Когда будет угодно вашей светлости?

— Мне угодно сейчас, — ответил принц.

Гуру Синг сделал знак. Магу свистнул каким-то особенным образом, три слона уперлись в землю своими могучими ногами и дружно дернули машину. Она отодвинулась на несколько шагов.

У меня вырвался крик. Год толкнул ногой.

— Затормози колеса! — просто сказал инженер, обернувшись к машинисту.

Одним быстрым движением это было исполнено, пар зашипел, стальной гигант остановился и не двигался более. Магу подстрекал слонов, которые напрягли мускулы и сделали новое усилие. Оно было бесполезно: наш слон будто прирос к земле. Принц Гуру-Синг закусил себе губы до крови. Капитан Год захлопал в ладоши.

— Вперед! — крикнул Банкс.

— Да, вперед, — повторил капитан, — вперед! Регулятор был открыт, большие клубы пара один за другим вырвались из хобота; колеса, освобожденные от тормоза, медленно повернулись, и вот три слона, несмотря на отчаянное сопротивление, должны были пятиться, глубоко взрывая землю.

— Вперед, вперед! — ревел капитан Год.

И стальной гигант все шел вперед, он протащил трех громадных зверей, упавших набок, шагов двадцать, и как будто и не заметил этого.

— Ура! Ура! — кричал капитан Год, не владея уже собой. — К этим слонам можно присоединить весь сарай его светлости; все же для нашего молодца это не будет тяжелее перышка.

Полковник Мунро сделал знак рукой, Банкс закрыл регулятор, и аппарат остановился.

Три слона его светлости представляли жалкий вид, не зная, куда девать хоботы, вздернув кверху ноги, они барахтались, как гигантские жуки, опрокинутые на спину.

Раздраженный и пристыженный принц ушел, не дождавшись даже конца опыта. Трех слонов отпрягли. Они приподнялись, очевидно униженные своим поражением. Когда они проходили мимо стального гиганта, самый большой, несмотря на своего вожатого, преклонил колена и поклонился хоботом нашему слону, как принцу Гуру-Сингу.

Четверть часа спустя индус «камдар», или секретарь его светлости, принес полковнику мешок с четырьмя тысячами рупий — проигранное пари.

Полковник Мунро презрительно бросил мешок, сказав:

— Прислуге его светлости!

После чего спокойно направился к паровому дому. Нельзя было лучше отделать высокомерного принца, который так надменно оскорбил нас.

Так как стальной гигант был запряжен, Банкс тотчас подал сигнал к отъезду, и среди громадной толпы восхищенных индусов наш поезд отправился в дальнейший путь, и мы довольно скоро, при повороте дороги потеряли из виду сарай принца Гуру.

На следующий день паровой дом начал подниматься на первые уступы, связывающие равнину с подножием границы Гималайских гор. Это было пустой забавой для нашего стального гиганта, которому двадцать четыре лошади, заключенные в его недрах, позволили без труда бороться против трех слонов принца Гуру-Синга. Он легко поднимался по восходящим дорогам этой области, так что не было необходимости увеличивать нормальное давление пара.

Действительно, любопытное зрелище представлял колосс, изрыгающий искры и с пыхтением тащивший две громадные колесницы. Зазубренные ободья колес врезывались в гравий, который скрипел, осыпаясь.