Но это была не та аллея, которая вела в деревню. Что ж, тем лучше — здесь она вряд ли кого-нибудь встретит.

«Эта аллея ведет к Северной сторожке», — подсказал ей внутренний голос. «Но я ведь этого не знаю», — мысленно возразила она. «Не знаешь, но надеешься», — отозвался голос.

Куда бы ни вела эта аллея, по ней ходили явно реже, чем по другой. Ветви деревьев по обеим сторонам почти смыкались наверху, а живая изгородь вдоль обочины разрослась и одичала. Раньше, до войны, в «Мирфилдсе» было пять садовников, но сейчас остались только Доналд — старик, ни шатко ни валко ковыряющийся в оранжереях — и два парня, со дня на день ожидавшие призыва на военную службу. Дорога становилась все уже, а кусты все гуще.

Впереди появилась калитка, а справа от нее виднелась сторожка, почти полностью скрытая деревьями. Конечно Салли не знала, что это именно Северная сторожка, но у нее не было в этом сомнений. Толкнув скрипучую калитку, она прошла по заросшей мхом тропинке к двери. По обе ее стороны находилось по окну, но ставни были закрыты.

Каменные ступени крыльца тоже были скользкими от мха.

Если сторожка пустовала много лет, как говорил Уилфрид, то ее, возможно, убирали в последний раз еще до войны. Под деревьями было совсем темно. Салли протянула руку к ржавому дверному молотку.

Внезапно полыхнула молния, за которой последовал удар грома. Почти в тот же момент хлынул такой ливень, что козырек над дверью, под которым стояла Салли, едва ли мог защитить. Она прижалась к двери, и та неожиданно подалась. Внутри была кромешная тьма. Впрочем, если сторожка в самом деле пустовала, то зажечь в ней свет было некому. При очередной вспышке молнии Салли разглядела узкий коридор с дверями на обе стороны и еще одной дверью в торце. Пол покрывал стертый линолеум. Все двери были закрыты. Шагнув в коридор, Салли снова оказалась в темноте.

Если это Северная сторожка и она пустует, то почему входную дверь оставили открытой? Салли собралась был" окликнуть — есть тут кто-нибудь! — но молния сверкнула в третий, раз, и дверь в конце коридора медленно открылась.

Снова загрохотал гром. Двери не открываются сами, собой, подумала Салли. Значит, в сторожке кто-то есть.

Молния вспыхнула опять, и на мгновение стало светло как днем. Салли увидела идущего ей навстречу Дэвида Морея, который сердито хмурился, глядя на нее. «Он так смотрит, словно ненавидит меня!» — мелькнуло в голове у Салли.

Подойдя к ней, Дэвид громко спросил, стараясь перекричать рев бури:

— Что ты здесь делаешь?

Он положил руки на плечи Салли и склонялся к ее уху, иначе бы она его не услышала. Дождь колотил по крыше у них над головами. Они стояли совсем близко друг от друга, но их разделял гнев.

— На улице гроза, — сердито отозвалась Салли. — Очевидно, ты ее не заметил.

Молния снова озарила коридор голубым сполохом. Дэвид протянул руку поверх плеча Салли и закрыл входную дверь, потом взял ее за руку и повел по коридору. Она слышала обрывки его фразы — насчет того, что он пока еще не оглох.

— Раз уж ты пришла, взгляни, что здесь творится. Не знаю, что мне с этим делать.

Они вошли в комнату, откуда только что вышел Дэвид.

Это оказалась кухня. Здесь было достаточно света, чтобы разглядеть деревянный стол, пару стульев и плиту. В дальнем углу стоял посудный шкаф, а пол также был, покрыт линолеумом. Следующая вспышка молнии была не такой яркой, и гром прозвучал тише. К кухне примыкала крошечная буфетная с дверью на улицу. Оттуда дорожка, по каменным плиткам которой барабанил дождь, вела к большому темному строению — очевидно, студии, сооруженной покойным Ходжесом. Дэвид снова взял Салли за руку.

Поняв, что он собирается вывести ее под дождь, она крикнула, перекрывая шум:

— Нет, Дэвид!

По-видимому, его голос звучал громче, так как Салли четко расслышала, как он переспросил:

— Что?

— Я… не… выйду… под… дождь, — заявила Салли, делая большие промежутки между словами.

На сей раз Дэвид, очевидно, понял, так как он наклонился к ее уху и крикнул.

— Тут всего несколько шагов! Пошли!

Обняв Салли за талию, он приподнял ее и быстро перенес по дорожке в открытую дверь напротив.

— Ну, вот и все! — Дэвид опустил Салли на пол. — Здесь опять сухо.

— Но я промокла!

— Не может быть — ты пробыла под дождем одну секунду. Не понимаю, почему ты не взяла плащ.

— Я не знала, что будет гроза.

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Как ты вообще здесь оказалась? Ты ведь не могла знать, что я приду сюда.

— Конечно не могла!

Ливень ослабел, а может быть, крыша тут не так гремела. Во всяком случае, слышно тут было куда лучше.

— Не могла, потому что я сам этого не знал, — сказал Дэвид, не замечая возмущения в голосе Салли. — Мне показалось, что разумнее будет сразу принести сюда все вещи, поэтому я вышел из автобуса на углу. Но теперь я не уверен, что из этого будет толк.

— Почему? — спросила Салли.

Они плохо видели друг друга, хоти здесь было не так темно, как в сторожке. На фоне двух огромных окон их фигуры казались тенями — тень Дэвида, тень Салли. Ей, впрочем, не нужен был свет, чтобы понять, что Дэвид опять хмурится.

— Как тебе сказать… Освещение и правда хорошее…

— Дорогой, да здесь же темно, как в подполе! — не удержалась Салли.

— Это сейчас, — объяснил Дэвид. — Естественно, я приходил сюда утром.

— Еще бы! Вместе с Мойрой?

— Почему бы и нет?

— Ты собираешься писать ее здесь, не так ли?

— Даже не знаю, — уныло проговорил Дэвид.

— Не знаешь, будешь ли ты писать ее портрет?

— Конечно буду! — сердито отозвался он. — Но не знаю, стоит ли делать это здесь. Место… немного отдаленное.

Салли злорадно подумала, что Дэвид осведомлен о мышеловке из метафоры Уилфрида. Возможно, ему хотелось сыру, но шотландская осторожность брала свое.

— Но, дорогой, разве ты не этого хотел? — промурлыкала она. — Сюда никто не будет заходить, чтобы взглянуть, как у тебя продвигаются дела с… с Медузой. Что еще тебе нужно?

Дэвид стиснул ее запястье.

— Прекрати!

— Прекратить что? — спросила Салли.

— Твои намеки! Как будто я только того и хочу, чтобы остаться наедине с этой чертовой куклой! Не надо мне этого! Я хочу только написать картину, и написать хорошо, черт меня дери! И ты будешь при этом присутствовать!

— Это еще зачем?

— Ты будешь приходить на все сеансы и следить, чтобы Мойра не откалывала свои номера.

— Дуэньи вышли из моды, дорогой! — засмеялась Салли. — Кроме того, я не гожусь на эту роль. Могу себе представить чувства Мойры!

Дэвид еще сильнее сжал ее запястье.

— Тебе очень важны ее чувства?

— А тебе? — усмехнулась Салли.

Дэвид отбросил ее руку с такой яростью, что она вскрикнула.

— В чем дело?

— Ты мне чуть запястье не сломал!

— Не смей так говорить. Тебе хорошо известно…

Он умолк. Казалось, будто они подошли к краю обрыва и если сделают еще один шаг, то свалятся в пропасть. Салли хотела спросить, что именно ей должно быть известно, но не могла вымолвить ни слова.

Дэвид прошел мимо нее к двери.

— Нам лучше вернуться.

Салли не двинулась с места. В голове у нее словно вспыхнули свечи, огромные, сияющие как звезды. И вдруг оказалось, что найти простые слова совсем нетрудно.

— Я не хочу промокнуть.

Но и Дэвид, как выяснилось, тоже не лез за словом в карман.

— Дождь уже кончился.

Салли подошла к нему и выглянула наружу. С карнизов сторожки ручьями стекала вода, но дождя больше не было.

Дэвид быстро перенес ее по каменным плиткам, потом вернулся запереть дверь студии.

— Утром перетащу вещи в дом, — сказал он. — Лучше работать там.

Они прошли через кухню и открыли дверь в коридор.

Там было по-прежнему темно, но блеснувший на мгновение огонек свидетельствовал, что дверь справа приоткрыта. Кто-то в комнате за дверью, возможно, воспользовался зажигалкой, чиркнул спичкой или включил фонарик. Салли вцепилась в руку Дэвида, но прежде чем они успели произнести хоть слово, в комнате справа раздался смех. Ни один человек, слышавший этот смех раньше, не мог не узнать его. Он принадлежал Мойре Херн, и при мысли о том, что Мойра застанет ее в темноте с Дэвидом, Салли задрожала от ярости. Достаточно хорошо зная Мойру, Салли прекрасно понимала, какие выводы она из этого сделает. Поделом ей за то, что согласилась приехать в «Мирфилдс»! С другой стороны, это слабое утешение — знать, что сама напросилась на неприятности и получила их в полной мере. Хорошо, что Дэвиду хватило ума придержать язык и не окликать Мойру!