— Ну и что, — возразила мать Луи. — Нам всем было бы интересно знать, что это такое. Но Луи ничего не может нам объяснить, потому что он не говорит. Поэтому нам придется оставить наше любопытство при себе и дать Луи возможность искупаться и поесть.

Все согласились с матерью.

Луи подплыл к берегу, положил дощечку и мел под куст и с наслаждением нырнул. Накупавшись вдоволь, он окунул кончик крыла в воду и печально стер слова «Всем привет!». Затем он снова повесил дощечку на шею. Он был рад снова оказаться дома, среди родных. За то время, что он провел с Сэмом Бивером в школе, его семья выросла: появилось шесть новых лебедят. Мать и отец Луи улетали на лето в Канаду и вывели шестерых птенцов, а осенью вернулись вместе с ними в Монтану, на Красные Скалистые озера.

Однажды, вскоре после возвращения, Луи увидел, как на берег вышел человек с мешком зерна. Луи подплыл к нему и, когда тот высыпал зерно на землю, снял с шеи дощечку и написал: «Большое спасибо!» Затем протянул дощечку удивленному служителю.

— Ого! — воскликнул человек. — Ну и лебедь! Где же ты научился писать?

Луи вытер дощечку и написал: «В школе».

— В какой школе? — поинтересовался служитель.

«В детской, — написал Луи. — Меня научила миссис Хаммербутам».

— Никогда не слыхал о такой, — ответил человек, — но учительница, наверное, что надо.

«В самом деле», — написал Луи. Он был рад возможности побеседовать с незнакомцем. Он уже понял, что, хоть ему и не удастся говорить с птенцами посредством дощечки, в разговоре с людьми она ему непременно поможет, потому что люди умеют читать. Понял и почувствовал огромное облегчение. Дощечку Луи подарил Сэм — на прощание, когда Луи покидал ранчо. Мальчик купил ее вместе с мелом на сэкономленные деньги. Луи решил всегда носить подарок с собой, где бы он ни был.

Служащий потом долго недоумевал, неужто он вправду видел лебедя, умеющего писать. Он решил никому ничего не рассказывать: вдруг люди подумают, что у него с головой не в порядке.

Весной для птиц наступает пора искать себе по сердцу друга или подругу. Теплый сладкий весенний воздух волнует молодые души. Самцы начинают замечать самочек и красуются перед ними; те все прекрасно видят, но притворяются, будто ничего особенного не происходит. Они очень стыдливы.

Луи тоже чувствовал в себе странную перемену и догадался, что влюблен. И он знал, в кого. Каждый раз, когда он проплывал мимо нее, его сердце билось сильнее, и он не мог думать ни о чем, кроме своей любви. Такой красавицы он еще не встречал. Она была чуточку меньше остальных; ни у кого на озере не было такой изящной шеи и таких приятных манер, как у нее. Звали ее Серена.[1] Как Луи хотелось хоть чем-нибудь привлечь ее внимание! Он желал, чтобы она стала его подругой, но не мог сказать ей этого, потому что был не в состоянии произнести ни звука. Он кружил около нее, выгибал шею, эффектно нырял и оставался под водой как можно дольше, чтобы она видела, что никто не умеет так сдерживать дыхание, как он. Но все его усилия пропадали даром: юная лебедь не обращала на него никакого внимания. Она делал вид, что его просто не существует.

Когда мать Луи заметила, что ее сын пытается добиться расположения молодой красавицы, она спряталась в зарослях тростника и стала наблюдать. Она догадалась, что он влюблен, но ясно видела и другое: его любовь была безответна.

Однажды отчаявшийся Луи подплыл к своей возлюбленной Серене и склонил перед ней голову. На его шее, как обычно, висела дощечка. Зажав в клюве мел, он вывел: «Я тебя люблю» — и показал ей.

Серена скользнула по надписи взглядом и поплыла прочь. Читать она не умела и, хотя ей и нравился красивый молодой лебедь со странной штуковиной на шее, она не могла всерьез заинтересоваться поклонником, не способным вымолвить ни слова. По ее мнению, лебедь-трубач, не умеющий трубить, был обыкновенным занудой.

Когда Мать Луи увидела это, она поспешила к мужу.

— У меня есть для тебя новость, — сказала она. — Твой сын Луи влюблен, а его избранница, дама его сердца, не обращает на него ни малейшего внимания. Все произошло так, как я и предсказывала. Луи может остаться без подруги, потому что у него нет голоса. Эта воображала-девчонка выводит меня из себя. Ты бы видел, как она с ним обходится! Мне жаль Луи. Он считает ее самым прекрасным существом на озере и не может сказать «Ко-хо! Я тебя люблю», а ведь она именно этого и ждет.

— Да, ужасная новость! — воскликнул лебедь. — Новость чрезвычайно важная и серьезная. Я-то знаю, что такое любовь. Знаю, сколько боли и радости приносит это чувство, сколь обидно и тягостно быть отвергнутым. Но я отец Луи и не должен предаваться унынию. Я буду действовать. Луи — лебедь-трубач и, следовательно, самая благородная из всех водоплавающих птиц. Он весел, жизнерадостен, силен, мощен, дерзок, добр, отважен, красив, надежен, достоин доверия; он великолепно летает и плавает, он бесстрашен и терпелив, верен и стоек, честолюбив и страстен…

— Остановись, — перебила его жена. — Мне ты можешь этого не рассказывать. Сейчас главное другое: что ты намерен предпринять, чтобы помочь Луи завоевать подругу?

— Именно к этому и подводит моя элегантная речь. Ты говоришь, эта юная особа хочет, чтобы Луи сказал ей «Ко-хо, я тебя люблю»?

— Вот именно.

— Так она это услышит! — воскликнул лебедь. — Людьми создано множество приспособлений — всевозможных труб, рожков и других музыкальных инструментов. Посредством их можно издавать звуки, подобные голосам дикой природы, тем, что издаем мы, когда трубим. Я отправлюсь на поиски такого инструмента, даже если мне придется облететь всю землю, и найду трубу для нашего юного сына. Я разыщу ее и принесу Луи.

— Позволь дать тебе совет, — осторожно сказала жена. — Не надо облетать всю землю. Слетай лучше в Биллингс, город в штате Монтана. Это гораздо ближе.

— Прекрасно, полечу в Биллингс. Там я и буду искать трубу. А теперь — хватит разговоров. Времени терять нельзя. Весна не вечна, любовь преходяща. Дорога каждая минута. Я отправляюсь в Биллингс прямо сейчас, лечу в этот бурлящий жизнью огромный город, полный людей и вещей, ими созданных. Прощай, любимая! Я скоро вернусь.

— А откуда ты возьмешь денег? — осведомилась его практичная супруга. — Ведь за трубу надо платить.

— Это уж мое дело, — ответил лебедь.

С этими словами он поднялся в воздух, набрал высоту и устремился на северо-восток. Жена провожала его глазами, пока он не скрылся из виду.

— Что за лебедь! — пробормотала она. — Надеюсь, он понимает, что делает.

Мощные крылья несли лебедя в Биллингс, а в голове его тем временем теснились самые разные беспокойные мысли. Ведь он впервые в жизни отправлялся на поиски трубы. Платить за нее было нечем. Магазины могли оказаться уже закрытыми, об этом и подумать было страшно. На всем североамериканском континенте он был единственным лебедем-трубачом, летевшим в город за трубой.

«Меня ждет небывалое и странное приключение, — думал он. — Но я иду на благородный подвиг. Я сделаю все, чтобы помочь моему сыну Луи, даже если случится самое страшное».

Когда наступил вечер, лебедь увидал далеко впереди дома и церкви, фабрики и магазины большого города. Это был Биллингс. Лебедь решил действовать стремительно и дерзко. Он сделал над городом круг, высматривая музыкальный магазин. И, наконец, увидел.

Магазин сверкал огромной, застекленной толстым стеклом витриной. Лебедь спустился пониже, чтобы лучше все разглядеть. Он увидал в витрине раскрашенный золотой краской барабан, и чудную гитару с электрическим шнуром, и пианино. Чего там только не было: банджо, рожки, скрипки, мандолины, кимвалы, саксофоны, маримбафонны,[2] виолончели и много чего еще. Наконец он увидел то, что искал: медную трубу, подвешенную за красный ремешок.