9

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

![CDATA[ (function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(74518, "yandex_ad", { site_charset: "windows-1251", ad_format: "direct", type: "728x90", border_type: "block", header_position: "bottom", site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "CC9966", border_color: "CC9966", title_color: "996600", url_color: "996600", all_color: "000000", text_color: "000000", hover_color: "CC9966", favicon: true }); }); t = d.documentElement.firstChild; s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "http://an.yandex.ru/system/context.js"; s.setAttribute("async", "true"); t.insertBefore(s, t.firstChild); })(window, document, "yandex_context_callbacks"); ]]

10

11

Искусство

Рай кромешный

ОТЗВУКИ

Загадки оперного дома Ростова-на-Дону

Случай на рыбалке

Вышел Гамлет на берег реки, закинул удочку, дёрг – а на леске Офелия висит. Посмотрел принц датский, как девушка болтается, да и перерезал всех, кто под руку попался. Дальше – тишина.

Это я пересказал балетную постановку Ростовского музыкального театра «Гамлет». Кто-то заявит, что от увиденного на сцене моя интерпретация сильно отличается. Полно, отличается она не более, чем хореоверсия Алексея Фадеечева от шекспировского оригинала.

Конечно, Шекспир не священен, но и он не прощает насилия над собой. До поры избегать кары аполлоновой можно, но утешать себя тем, что «с Дона выдачи нет», наивно.

Отличие отдельного «толкования» от канона допустимо, если продиктовано страстью. Различие интерпретаций законно всегда, но нравственно, лишь когда соблюдены некоторые условия. Например, если присутствует адекватность при перенесении истории в новое время и иное пространство. А вот когда жгучее желание при трезвом исполнении отсутствует, то получается ростовская хореодрама «Гамлет». Тут и музыка Шостаковича поправить что-то бессильна.

Вот и видим мы всё, что угодно, но только не трагедию сильного человека, направившего свою незаурядную энергию не туда. Вместо войны внешней он вступил в войну внутреннюю. Чем и воспользовался капитан Фортинбрас. Здесь трагедия, да. Да ещё там, где этого не понимают.

Впрочем, ладно. Данная пьеса не зря считается великой – разбирать её можно примерно бесконечно. Но если у тебя Офелия повесилась, изволь показать смерть от асфиксии так, чтобы в зале не хихикали!

Жаль, что Ростов не привёз в Москву классические балетные постановки, которые есть в его репертуаре. Тогда бы мы спокойно могли оценить уровень танцовщиков, квалификацию репетиторов и прочие такие же скучные вещи. Нет, кто-то постановил, что раз в Москве есть Большой, то с «Жизелью» там обязательно провалишься. Не факт – здесь сам «текст» спасёт. Оригинальные же спектакли, скорее, способны уморить с тоски.

Смело, но, как выяснилось, ошибочно было показывать и «Драму на охоте». Когда один спектакль состоит чуть более чем полностью из хореографических штампов, то это можно назвать случайностью. Когда два – возникает подозрение о закономерности. Тут бы нам какого-нибудь «Дон Кихота», но нет – на сцене уже опера!

Пирожок с кошатиной

Время не судья, не палач и не лекарь. Время – великий насмешник. Вчера ещё ты трезв и бодр, а сегодня такое творишь, что назавтра вместе с головой отбросить захочешь. И главное: с годами умнее не становишься.

Ницше предупреждал, что увлечение временем, изучение истории губительно для здоровья нации, ибо обращено в прошлое. Тогда как нужно целить в будущее. С чем вполне согласиться нельзя: охватывая прошлое и настоящее единым взглядом, мы вводим данный континуум в топографический окоём. Время становится пространством, перед нами – вечность. Так смотрит на нас Бог, так можем смотреть на себя мы. Это – всегда актуальное здесь и сейчас «время оно», это Сам Хлеб Жизни. Священная история. Но когда этот хлеб намазывают фекалиями, когда пирожок заправлен кошатиной, вреда от него больше, чем пользы. Причём «кулинар» убивает себя вернее, чем потребителя.

Оперы «Князь Игорь» в постановке Юрия Александрова мне хватило ещё на «Золотой маске», чтобы брезгливо проигнорировать её вторичный просмотр. Как презреть полностью её перенесение ловким режиссёром на сцену «Новой оперы». Беда не в том, что русские в трактовке Александрова омерзительны – непривлекателен он сам.

Представьте себе: есть плебей, который совсем не знает, как живёт аристократия, как решает она свои проблемы, какие нравы царят среди этих крупных хищников, и вот он пытается нам рассказать «своими словами», как там обстояло «на самом деле» в этом «Слове о полку Игореве».

В результате нравы княжеского двора заменяются порядками уголовной камеры. Даже хуже: князь пьёт со смердами, пытается залезть под юбку мало того что чужой жены, так ведь ещё и княгини! Режиссёр, кажется, искренне не понимает, насколько неразумно это среди вооружённых людей, а каждый аристократ был вооружён и очень, очень опасен. В целом, конечно, Александров ставит себя выше князей, поскольку он, стань русским князем, жил бы ещё лучше, ибо в довесок к титулу немного бы «шил». Или ставил оперу. Одну и ту же в разных театрах. И сама среда творческой интеллигенции защищала бы его от чрезмерности эксцессов, ведь там «ничто не слишком»!

Зачем городу, стоящему на границе Русского мира, такая трактовка русской истории, да ещё в 2010 году, судить не берусь. Не иначе как насмешка Хроноса. И визит дочери Зевса Аты.

Опричное братство

Идти на «Царскую невесту», имея подготовку «Князя Игоря», было почти невозможно. Но нужно. Я пошёл и не прогадал. Спектакль, поставленный Константином Балакиным в 2007 году, оказался без малого выдающимся по своему эстетическому и мобилизационному воздействию.

Опера Римского-Корсакова велика той мощью, которая выделяет всю русскую оперу вообще, но для «Царской невесты» эта мощь – главное действующее лицо, энергия истории, сила русского народа. Народа-воина, который решает свою судьбу сам в любой ситуации. Народа, более славного, чем нибелунги, и, что важно для эстетической завершённости события, более одарённого музыкально, чем Рихард Вагнер!

Предельно серьёзный по интонации текст Римского-Корсакова не боится, что с ним вступят в борьбу. Он всё равно победит, как победили композитор Бородин и безвестный автор «Слова о полку Игореве» народного артиста РФ Юрия Александрова. Константину Балакину хватило благородства для почтения к офицеру Римскому-Корсакову и ко всей родовой русской аристократии.

Касаясь неоднозначного периода отчей истории, режиссёр не пошёл на поводу либерального мифа об опричниках как о «кромешниках» (опричь=кроме), об Иоанне Грозном как о палаче-параноике. Концертно-сценическая версия оперы показывает нам цвет русской нации – боярство – в один из наикрасивейших моментов нашей истории: истории опричнины.

Само собой получается, что не Марфа Собакина (Наталья Дмитриевская), не Любаша (крепкое меццо Надежда Кривуша), но опричник Григорий Грязной (заслуженный артист РФ Пётр Макаров) становится героем сцены. И это удивительно, поскольку я, например, всегда ценил «Царскую невесту» из-за прекрасной партии, написанной для меццо-сопрано, и слушал оперу ради неё.