– Позволен? Позволен кем?

– Законом.

– Законы! Что же, здесь всем управляют законы? А как насчет возможностей и случайностей?

– А что такое возможности и случайности?

– Разные неожиданности, непредвиденные события.

– Не бывает ничего непредвиденного, – возразила Галатея. И медленно повторила: – Не бывает ничего непредвиденного.

Дэну показалось, что в ее голосе звучит печаль.

Левкон поднял голову:

– Довольно, – сказал он резко и повернулся к Дэну: – Знаю я эти твои словечки: случайность, болезни, смерть. Они не для Паракосма. Прибереги их для своей нереальной страны…

– А тогда где же ты их слышал?

– От матери Галатеи, – отвечал Седой Ткач, – а она переняла у твоего предшественника – призрака, который посетил нашу страну до того, как родилась Галатея.

– Как он выглядел? – быстро спросил Дэн.

– Он был похож на тебя.

– Но его имя?

– Мы не говорим о нем, – сухо ответил старик.

Он поднялся и, не прощаясь, пошел в дом.

– Он будет ткать, – пояснила Галатея.

– Что же он ткет?

– Вот это! – Она потеребила пальцем материю своего платья. – Он ткет это из металлических прутьев очень умной машины. Я не знаю, каким способом.

– Кто сделал эту машину?

– Она всегда была здесь.

– Но Галатея! Кто построил этот дом? Кто вырастил эти плодовые деревья?

– Они здесь были. Дом и деревья всегда здесь были. – Галатея подняла на него глаза. – Я же сказала тебе, что все было предусмотрено с самого начала. Дом и машина были приготовлены для Левкона, для моих родителей и для меня. Есть место и для моего ребенка, который будет девочкой, и место для ее ребенка – и так далее.

Дэн с минуту поразмышлял.

– Так ты родилась здесь?

– Не знаю.

Присмотревшись к ней пристально, Дэн вдруг заметил, что ее глаза блестят от слез.

– Галатея, милая! Почему ты несчастлива? Что не так?

– Да нет же, все в порядке! – она тряхнула своими черными локонами и внезапно улыбнулась Дэну. – Что может быть не так? Как может человек быть несчастлив в Паракосме? – Она выпрямилась и взяла его за руку: – Пойдем! Давай собирать плоды на завтра!

Она побежала в рощу, подпрыгнула, сорвала с ветки большой золотой шар и бросила его Дэну. Вскоре он уже сгибался под тяжестью богатого урожая. Галатея резвилась, как молодая кошка. Дэн следил за ней с болезненным томлением. Внезапно она повернулась к нему; мгновение они стояли неподвижно, глаза в глаза, а потом Галатея отпрянула и медленно направилась к арке крыльца. Дэн шел за ней, нагруженный плодами.

В дальнем углу просторной комнаты старый Левкон склонился над каким-то сложным блестящим механизмом; когда Дэн вошел, старик вынул из машины длинный серебристый кусок материи, сложил его и аккуратно отложил в сторону.

Галатея остановилась в дверях. Дэн поставил вазу с плодами на скамью возле входа.

– Это для тебя, – сказала девушка, показывая на следующую комнату.

Дэн заглянул в небольшую уютную комнатку. В окне виднелись звезды, изо рта мраморной маски, украшавшей стену, изливалась и падала в шестифутовую раковину на полу тонкая струя воды. В комнате была всего лишь одна скамья, застеленная серебряной тканью, с потолка на цепочке свешивалась светящаяся сфера. Дэн повернулся к девушке, чьи глаза все еще оставались непривычно серьезными.

– Все замечательно, – сказал он, – но, Галатея, как мне погасить свет?

– Погасить? – удивилась она. – Ты можешь его закрыть – вот так!

Она накрыла светящуюся сферу металлической крышкой. В темноте Дэн особенно остро ощутил близость прекрасного юного тела.

– Милая тень! – тихо проговорила Галатея. – Надеюсь, тебе приснится музыка.

Она вышла.

Казалось, почти тотчас наступил рассвет, и за окном снова засвистели дудочки эльфов, а на пол комнаты легли красноватые лучи света. Дэн умылся под струей воды. Сфера все еще мерцала. Он дотронулся до светильника – тот был холодным, точно металл. Дэн пересек большой зал и вышел из дома.

Галатея танцевала на тропинке, поедая неизвестный плод, розовый, точно ее губы.

– Пойдем! – позвала она. – К реке!

И вот они уже смеются, отчаянно брызгаясь в искристой холодной воде. Дэн вылез на берег вслед за девушкой.

– Галатея, – спросил он, – кого ты для себя выберешь?

– Не знаю, – ответила она. – Когда настанет время, он придет. Таков закон.

– И ты будешь счастлива?

– Конечно, – она казалась встревоженной. – Разве не все счастливы?

– Но не там, где я живу, Галатея.

– Тогда это должно быть странное место, этот твой призрачный мир. Ужасное место.

– Оно такое и есть, – согласился Дэн. – Я хотел бы…

Он остановился. Чего бы он хотел? Он взглянул на девушку, на ее блестящие темные волосы, на ее глаза, на ее мягкую белую кожу, а затем попытался нащупать ручки гостиничного стула… и у него ничего не получилось.

Он улыбнулся и вытянул пальцы, чтобы коснуться ее обнаженной руки. На секунду она замерла, потом вскочила на ноги:

– Пойдем! Я хочу показать тебе мою страну.

Что это был за день! Они обследовали всю речушку, от водопада до озера. Каждый поворот открывал новый прекрасный пейзаж. Галатея и Дэн то разговаривали, то молчали; когда они чувствовали жажду, они пили из реки, когда ощущали голод – срывали плоды. Галатея сплела для Дэна яркий венок, и далее он шел, слушая над собой сладкозвучное пение. Но понемногу красное солнце начало склоняться в сторону леса. Дэн первым это заметил, и они неохотно двинулись в обратный путь.

Когда они вернулись, Галатея запела незнакомую песню, плавную и мелодичную. И опять глаза ее наполнились печалью.

– Что это за песня? – поинтересовался Дэн.

– Это песня, которую пела другая Галатея – моя мать. – Она положила руку ему на плечо: – Я переведу ее для тебя на английский.

На последних нотах голос ее дрогнул, она замолчала.

– Галатея… – осторожно начал Дэн, – это печальная песня, Галатея. Почему же твоя мать была печальна? Ты же говорила, что все в Паракосме счастливы.

– Она нарушила закон, – Галатея посмотрела ему прямо в глаза. – Это неизбежный путь к печали. – Она влюбилась в призрак! Он, как и ты, явился и погостил здесь, а потом ему надо было возвращаться. Так что, когда пришел предназначенный ей возлюбленный, было слишком поздно, понимаешь? Она стала навеки несчастной и бродит по миру с места на место. Я никогда не нарушу закон, – заявила она решительно.

Дэн взял ее за руку.

– Я хочу, чтобы ты всегда была счастливой, Галатея.

Она тряхнула головой:

– Я счастлива, – сказала она и улыбнулась нежной мечтательной улыбкой.

Тени лесных деревьев-гигантов пересекли реку, и солнце спряталось в них. Они шли рука об руку, но, когда добрались до выложенной разноцветными камешками тропинки возле дома, Галатея отпрянула от Дэна и быстро зашагала вперед. Когда он подошел к дому, Левкон сидел на своей скамье у входа. Галатея обернулась, и Дэну почудилось, что в ее глазах снова блеснули слезы.

– Я очень устала, – призналась она и скользнула внутрь.

Дэн шагнул за ней, но старик поднял руку.

– Друг из царства теней, – сказал он, – задержись на минутку.

Дэн сел на скамью.

– Я говорю это, не желая причинить тебе боль, – продолжал Левкон, – если призраки способны чувствовать боль. Дело вот в чем: Галатея любит тебя, хотя, я полагаю, она еще этого не осознала.

– Я тоже ее люблю, – признался Дэн.

Седой Ткач уставился на него: