Все теснее и теснее становился круг, в котором мог действовать Ганнибал. Италийские союзники покинули его один за другим. Филипп Македонский, с которым он еще в 25 году заключил союз, не представлялся теперь уже римлянам опасным врагом. Римляне удерживали его небольшими легионами. Кроме того, они настолько восстановили против него города Ахейского союза, что Филиппу было только что впору защищать собственные интересы. Вследствие этого Филипп не мог воспользоваться и удобным случаем для нападения на Италию после завоевания в 212 году Ганнибалом Тарента, который мог послужить местом высадки для его отборных македонских войск. Войско Ганнибала было стеснено чрезвычайно. Хотя сам Ганнибал и продолжал еще оставаться непобедимым и неуязвимым, но настало время, когда он с большим нетерпением ожидал прибытия своего брата Газдрубала, который должен был привести к нему новые войска из Испании.

Газдрубал в 208 году, после одержанной, как уверяют, над ним Сципионом победы при Бекуле, с войском из 48.000 человек, 8.000 всадников и 15 слонов обошел молодого П. Корнелия и направился через Альпы в Италию по той самой дороге, по которой шел его брат одиннадцать лет назад. Время года несравненно более благоприятствовало Газдрубалу, чем его брату, поэтому Ганнибал не ожидал его так рано, и это оказалось счастьем для римлян. Письма Газдрубала к Ганнибалу были перехвачены. Из них узнали, что оба брата намерены соединиться в Умбрии. Тогда консул Клавдий Нерон отважился на решительное предприятие. Он скрытно покинул ночью свой лагерь при Канузии, из которого до этого времени наблюдал за Ганнибалом, и поспешно направился с лучшей частью своего войска на север в Умбрию, чтобы, соединившись с войсками своего товарища М. Ливия Салинатора, уничтожить вспомогательное войско Газдрубала. Счастью угодно было, чтобы обыкновенно столь внимательный Ганнибал совершенно не приметил ухода своего противника. На этот раз он позволил себя обмануть, ибо сторожевые огни горели в римском лагере в одинаковом числе, как и прежде, и постов было выставлено ровно столько же, сколько их выставлялась и перед этим.

Консулы, находившиеся до этого времени во взаимной между собой вражде, действовали теперь в полнейшем согласии. Газдрубал подошел к колонии Сене Галлика. Здесь расположились против него римские консулы. Из двойных сигналов в римском лагере Газдрубал понял, что находится против обоих консулов. Это привело его к ошибочному заключению, что второй консул разбил и уничтожил Ганнибала и теперь соединился со своим товарищем. Поэтому Газдрубал еще ночью отдал приказание отступить обратно за реку Метавр, чтобы получить опору в галлах и выждать известий от Ганнибала. Но вероломные проводники завели его не туда, куда следовало, и он не нашел никакого брода через реку. Вследствие трудностей ночного перехода войска его утомились и частично пришли в беспорядок. На галлов, оказалось, не было возможности положиться — большая часть их была пьяна и неспособна к бою. В таком бедственном положении войско Газдрубала на следующее утро подверглось нападению римлян. Битва в таких условиях должна была кончиться для Газдрубала несчастливо. Увидев, что все потеряно, Газдрубал бросился в самую страшную свалку и пал геройской смертью. Шесть дней спустя Клавдий Нерон с той же поспешностью, с какой ушел, вернулся в лагерь. Ганнибал все еще надеялся получить известие о своем брате. Чтобы доставить ему такое известие, Нерон приказал бросить голову Газдрубала к ногам неприятельских форпостов. При виде ее из груди Ганнибала вырвался крик отчаяния: «Здесь я вижу гибель Карфагена!» Немедленно отступил он со своим войском в область бруттиев и занимал этот уголок Италии еще в течение четырех лет и, само собой разумеется, не мог изменить дальнейшего хода событий.

Римские часовые

Восторг в Риме при известии об этом решительном повороте военного счастья был неслыханный. Имя Нерона затмило своим блеском имена его соратников. Сам он возвышал еще более свою заслугу своей скромностью, уступив заслуженный им триумф сотоварищу своему, в области которого был разбит Газдрубал. В то время, как Ливии Салинатор совершал свой триумфальный въезд на запряженной четверкой коней торжественной колеснице, Нерон довольствовался тем, что следовал за ним верхом. Несмотря, однако, на это, предметом всеобщего благоговения был Нерон, в котором народ видел настоящего победителя.

Потеря Капуи была для Ганнибала весьма чувствительной, но гибель брата совершенно поколебала его положение. Италийцы начали доставлять слишком много хлопот.

Небольшие гарнизоны, разбросанные там и сям Ганнибалом, очутились в тяжелом и опасном положении. Дело дошло до того, что Ганнибалу для сбережения драгоценных войск стало выгодно добровольно оставлять один город за другим, одну крепость за другой. Ганнибал отступал на юг в отдаленную Луканию, но отступая, он по временам все еще не переставал наносить римлянам чувствительные удары. Римляне были приведены в крайнее истощение, так что пришлось тронуть составлявшие последний ресурс 4.000 фунтов золота. Представители двенадцати латинских колоний объявили, что они уже не в состоянии доставлять деньги и войска. Но в этой чрезвычайной крайности, когда начало колебаться даже самое упорное римское мужество, представитель Фрегелл М. Секстилий от имени своего города и остальных 18 колоний, в том числе Луцерии, Венузии, Брундизия, Аримина, Песта, Беневента, объявил, что они готовы предоставить все вспомогательные средства, какие только потребует от них сенат. Когда об этом великодушном решении было доведено до сведения сената, представителям 18 колоний была самым торжественным образом объявлена глубочайшая благодарность римского народа, а названия 18 колоний были высечены золотыми буквами на стенах Капитолия.

После обратного завоевания Капуи римляне в 209 году сделали попытку покорить Тарент. Фабий напал на город с суши и с моря, а Марцелл в то же время должен был отвлечь внимание Ганнибала. Тарентинцы защищались с мужеством отчаяния, но один отряд бруттиев предательски отворил охраняемые им городские ворота, через которые римляне ворвались в город. Резня, которую они там устроили, нисколько не уступала по жестокости кровопролитию в Капуе. Из Тарента, как раньше из Сиракуз, были вывезены все произведения искусства.

Затем в 209 году не случилось никаких сколько-нибудь замечательных происшествий. В 208 году Марцелл в пятый раз был избран консулом. Вместе с сотоварищем своим Титом Квинкцием Криспином он действовал против Ганнибала, но предусмотрительно избегал вступать с ним в открытое сражение. Чтобы не стать, подобно многим своим предшественникам, жертвой военной хитрости Ганнибала, Марцелл лично совершал осмотр местности. Однажды он имел несчастье в окрестностях Венузии подвергнуться нападению нумидийских всадников и был изрублен вместе со своей свитой. Ганнибал долго и с сожалением смотрел на труп Марцелла, затем приказал предать его сожжению с приличными его званию почестями, а пепел его отослал в Рим. Рим оплакивал смерть Марцелла, как одну из величайших потерь. Марцелл был храбрый воин и патриот, хотя и не принадлежал к выдающимся полководцам, равным по таланту Ганнибалу.

Гибель Газдрубала при Сене предвещала потерю Испании для карфагенян. Для П. Корнелия Сципиона, который предводительствовал там войсками, теперь представляло уже нетрудную задачу привлечь на свою сторону жившие в Испании племена. Все далее и далее проникал он на юг. При Бекуле в 206 году Корнелий Сципион напал на карфагенское войско и принудил его к отступлению. Наконец, единственным важным пунктом во власти карфагенян оставался только Гадес. Но и этот город в 206 году был оставлен Магоном. Однако, прежде чем оставить его, Магон ограбил не только общественные кассы и храмы, но и многих граждан. Теперь Сципион мог известить сенат, что война в Испании окончена.