Остается главный вопрос: на каких моделях строится расчет наших отечественных делателей решений? При этом следует модифицировать известный афоризм так: "Отсутствие моделей не избавляет делателей решений от ответственности разного рода, вплоть до уголовной."

На этой "оптимистической" ноте позвольте нам закончить данный доклад. Благодарим за внимание.

Сергей Кургинян, Юрий Бялый, Мария Подкопаева

Часть 1.

Сущности и Субстанции

Уничтожение генерала Джохара Дудаева знаменует собой начало нового этапа в развертывании "странной войны" между чеченским криминальным режимом и властью Российской федерации. А поскольку сама эта "странная война" является одним из осколков складывающейся у нас на глазах новой глобальной "мозаики", то мы не можем обойти стороной смерть Дудаева, обсуждая общие проблемы глобального терроризма, хотя не можем и зацикливаться на данном сенсационном событии. "Не заметить" смерть Дудаева нельзя прежде всего потому, что методологически эта смерть вновь бросает нам вызов, отклоняя две системы общеупотребительного понимания нынешней реальности.

Назовем эти две системы понимания "академической" и "журналистской". Разумеется, оба названия условны. Однако эта условность позволяет раскрыть характерные черты двух подходов к пониманию реальности, фактически – наличие двух аналитических "онтологий", в рамках которых и строятся сегодня своеобразные "договорные" отношения между частью человечества, расположенной на одной шестой поверхности земного шара, и процессами, развертывающимися (а точнее, взращиваемыми) на этой одной шестой с целью последующего распространения на всю планету.

Сама идея "договорных отношений" общества с процессами является нетривиальной. Эта идея созрела в недрах нашей аналитической школы и составляет один из существенных компонентов той политической герменевтики, с помощью которой мы пытаемся ответить на вызовы совершенно новой реальности, формирующейся у нас на глазах. Ведь только в этой новой реальности феномен "договорных отношений" как бы десубъективизируется. Договор начинают заключать между собой не два субъекта, наделенных равными правами и возможностями (субъекты права, знания, власти и пр.), а как бы субъект и субстанция. При этом на роль субстанции претендует некая сущность, именуемая "Процесс". Эта сущность как бы отчуждается от социального бытия и превращается в фатальность, рок, необходимость, в отдельное от общества существование.

Когда-то брошенное мимоходом и ставшее крылатым "Процесс пошел" превратилось из словесной банальной конструкции в символическую пантомиму, в которой процесс как некое существо идет, наступая на превращенное в асфальтовое покрытие человеческое сообщество. Помнится, один из вождей большевиков – Зиновьев – клялся, что в момент, когда он прикладывает ухо к земле, ему слышны шаги истории. Применительно к новой ситуации, знаменитое "Процесс пошел" предполагает, что мы не столько слышим поступь, сколько видим на человеческом асфальте отпечатки ступней этого идущего существа, именуемого "Процесс". А поскольку в данной пантомиме наиболее существенно низведение человечества до массы, закатываемой неким катком в ленту постисторического асфальта, то прежде всего требуется перечисление полного списка действующих лиц данной мистерии.

В этом списке есть:

Сущность #1 – Чан, в котором варится постисторический асфальт, – тот знаменитый котел макбетовских ведьм, о котором мы уже говорили в предыдущих докладах.

Сущность #2 – Огонь, без которого ведьмы не могут сотворить из наличных исторических субстратов, которые они накидывают в варево, свой постисторический асфальт.

Сущность #3 – Каток, с помощью которого произведенный асфальт закатывается в ленту постисторической трассы.

Сущность #4 – Процесс, триумфально движущийся по ленте асфальта и оставляющий на ней отпечатки псевдособытий, слагающих постисторию.

Сущность #5 – сами Ведьмы, носители рецептуры, проекта, хозяйки Сущностей, предлагающих им себя в качестве искомого Инвентаря.

И если говорить о терроре, тем более, о его новых ипостасях, подобных тем, с которыми мы сталкиваемся в Чечне, то такой террор – это Каток, закатывающий ленту постисторического асфальта. Если же говорить о смерти Дудаева, то это отпечаток "ступни Процесса" на еще горячей ленте асфальта, асфальта недостроенной и даже недоразмеченной магистрали.

Предлагая этот интегрирующий символ и стремясь на его основе прочитать всю ленту псевдособытий, раскрывая в их череде действительное содержание той террористической мистерии, которая развертывается у нас на глазах, мы сохраняем верность принципам анализа, декларированным нами еще при открытии нашего клуба и составляющим стержень того, что мы и называем "школой целостного анализа".

Применительно к этой школе заявленный нами "список действующих лиц" и осуществленный перевод с его помощью узкоаналитического предмета в Сущность, предполагающую мистериальное, смысловое раскрытие, – это не виньетка, а содержание главной рефлексивной процедуры, лишь пунктирно обозначаемое нами в серии своих "целостно-аналитических" разработок.

Ниже мы уйдем с территории аналитической метафизики, точнее, развернем ее символы в системы строгого, "почти системно-рационального" анализа интересующих нас феноменов. Но, уходя в "почти-системо-рациональность", мы оставим те зазоры и оконтуренные разрывы, которые и представляют собой недостающий элемент созданной метасистемы, недостающую часть алфавита нашего исследовательского метаязыка. И именно за счет этого мы предполагаем сохранить баланс, идя по тонкому исследовательскому канату, под которым – бездна спекулятивных мистификаций, по тому "лезвию бритвы", по одну сторону от которого находится питающийся двусмысленными утечками журнализм, а по другую – не соответствующая природе исследуемого предмета и скрывающая его сущность солидная академичность.

В такой эквилибристике совершенно необходим элемент аналитического театра, и именно этот элемент мы сознательно вводим, обнародовав свой список действующих лиц, перечислив актеров определенной мистерии в момент, когда от нас ждут сухости рациональных, сциентических описаний.

Разумеется, осуществляя подобное перечисление, мы заведомо и совершенно сознательно выходим за рамки классического научного, системно-аналитического описания процессов как явлений, лишенных личностного начала. В этом смысле подобного рода перечисления есть уход от рациональной аналитичности, в какой-то мере – даже возврат к мифологическим, донаучным формам рефлексии на Мир и его Трансформации. Однако на самом деле речь идет отнюдь не о том "чистом" возврате, которого требует конспирологическая аналитика пресловутых "консервативных революций" с их "примордиальной Традицией" и тотальностью возможных замкнутых и самодостаточных "мифоописаний". Напротив, считая, что подобная редукция всей Реальности к мифоконструкциям как раз и представляет собой один из инструментов той Большой Войны против Истории, частью которой является становящийся у нас на глазах Новый Террор, мы намеренно противопоставляем данному редукционизму свою методологию, свой способ рефлексии на наличное Бытие.

Однако строя методологию, способную активно противостоять мифоконструированию, мы понимаем, что классический научный метод просто неспособен решить такую задачу. Он замкнут в себе, для него просто не существует тот мир, который генерирует мифоконструкты. В силу этого он не имеет каналов коммуникации с этим миром, отказывает ему в статусе реальности и не может ни изучать этот мир, ни воздействовать на него. В этом смысле замкнутый сциентический метод так же устраивает Генератор Игры, как и наращивание усеченных и упрощенных мифоконструкций.