Совокупность этих обстоятельств в сочетании с обострением финансового кризиса и всеми непростыми проблемами, порождаемыми вторым этапом приватизации, может дать рецидивы сепаратизма сразу в нескольких "горячих точках" Российской Федерации и породить в том же 1995 году полномасштабный политический кризис.

Как и раньше, мы оставляем за собой право на следующее утверждение: проект буржуазной модернизации в России и проект строительства национального буржуазного государства имеет весьма малые шансы на успех, а при той насыщенности, с какой он реализуется, – почти нулевые. При существующей борьбе между кланами, группами, борьбе в армии и т.д. у модернизаторов остается мало шансов политически выжить и победить. И потому хотелось бы, чтобы все иллюзии и ожидания, связанные с реализацией модернизаторского проекта, были в обществе окончательно исчерпаны.

Если учесть при этом, что уже сегодня многие политические силы открыто и с предельной определенностью заявляют о своей приверженности конфедеративному устройству России (то есть приемлют в своей борьбе за власть стратегию дезинтеграции государства), то итогом этого кризиса может быть не просто смена власти в стране, но и конец самого российского государства.

Перед руководством страны встает проблема политической и исторической ответственности неслыханного масштаба. Даже в эпоху распада СССР эта проблема была не столь острой. Ведь тогда какие-то ожидания по части собственно российского повреждения смягчили для русских шок обрушения союзной "империи". Теперь же вопрос "о конце России" будет предъявлен русским во всем объеме и без каких-либо прикрас. Идет штурм второй стены российской державы, которую мы называем национально-буржуазным государством. Предположим, что эта стена будет взята. Предположим худшее, что она рухнет. Что за ней?

Рассмотрим варианты ответа на вопрос такой остроты.

Вариант, наиболее вероятный при столь быстром и буквально шоковом развитии событий, состоит в потере русскими государственного статуса. Последствия такой потери слишком очевидны. Затяжные конфликты, серия политических переворотов, крайнее обострение международной ситуации, полный сброс тех наработок, которые составляют позитивный потенциал последнего десятилетия, перечеркивание любых форм становления правового сознания, замораживание потенциалов технологического и научно-культурного развития – приведут к тому, что де-факто Россия будет вынуждена окончательно проститься со статусом мировой державы. Она станет изгоем, который будет управляться извне так называемым "рамочным" методом.

Но это скорее всего не пройдет, и тогда возникнут реальные предпосылки для реализации второго (для многих желанного) варианта: начнется фашизация. На развалинах национально-буржуазной модернизации начнет строиться Империя-4. Еще раз подчеркну, что национально-государственное строительство ничего общего с фашизмом не имеет. Только после падения стены национального государства будет проложен путь к фашизму, начнется стихийный рост крайних форм национализма и этнорадикализма.

Нет необходимости анализировать последствия такого роста для нынешней власти, у которой почти нулевые шансы оседлать подобный процесс. Неизмеримо выше шанс быть сметенными этой волной и оказаться в роли так называемых "козлов отпущения". Политический ресурс модернизационного проекта почти исчерпан, а на штыках, как мы знаем, не усидишь. А ведь если при построении союзной империи (Империи-1) еще хватало политической воли, чтобы заявить о поддержке не просто тех, кто "лижет руку русского завоевателя", а неких осмысленных, одухотворенных и за счет этого легитимных политических сил (обозначив своих союзников как "пролетариат", а противников – как "буржуа"), то сейчас снимается всякая возможность ведения игры с национальными элитами на четких и нравственно приемлемых для них основаниях. И тем не менее, когда сегодня любая воля к строительству национально-буржуазного государства отождествляется с фашизмом, то это нельзя назвать иначе, как преступной близорукостью, преступным непониманием действительной расстановки сил в обществе.

Мы получим картину, прямо скажем, близкую к бедственной. Эта бедственность уже воспринимается многими политическими силами как провал определенных лиц и связанных с этими лицами политических направлений. При этом направления трактуются упрощенно. Отсюда и ожидание провала лиц и тенденций как начала нового этапа жизни страны – этапа, когда будут реализованы спасительные меры, и страна начнет выздоравливать. Один шаг отделяет эти упования от глубоко непродуктивной стратегии, основанной на принципе "чем хуже, тем лучше". Игра же в "русскую рулетку" с попыткой добиться разворачивания второго варианта, превратив деструкцию в первую фазу фашизации, – и авантюристична, и подла по своей сути.

* * *

Этот доклад, мы надеемся, способен убедить в следующем.

1. Чеченский кризис – закономерная фаза развертывания принципиально новой для России парадигмы национально-государственного строительства.

2. Ни люди, именующие себя модернизаторами, ни люди, присягающие буржуазному национализму, не имеют права критиковать то, что разворачивается в Чечне с позиций стратегических. К их услугам лишь диалог с властью по вопросам тактического характера. Им стоит лишь обсуждать меру эффективности реализуемой властью стратегии.

3. Стратегическая критика возможна лишь с позиции альтернативизма.

4. Альтернативный проект государственного устройства и альтернативный проект ускоренного развития имеются. Однако ни одна из политических сил, действующих на первом плане текущего политического процесса, не готова не только к реализации этого проекта, но и к его обсуждению.

5. Вне поля альтернативных идей стратегического характера борьба с нынешним курсом есть не что иное, как борьба за конфедерализацию России, то есть за историческое и политическое предательство ее интересов. Мы просим вдуматься в это! Сегодня многие политические силы проходят тест на лояльность не режиму, и даже не правящему классу, а самому государству

6. Провал модернизационного и национально-государственного проекта поставит Россию на грань небытия. В этом смысле нет ничего более непродуктивного, нежели упование на то, что режим сломает себе шею в Чечне. Там, коли уж сломает себе шею, то не режим, а нечто неизмеримо большее.

7. Даже после провала национально-государственного модернизационного проекта Россия не рухнет и не превратится автоматически в некий конгломерат государств. Этот конгломерат быстро обнаружит свою неустойчивость. Судорога нестабильности прокатится от Бреста до Владивостока. На фоне этой судороги четко выявятся три силы, ищущие стабильности на трех путях.

Одни будут взывать к мировому сообществу.

Другие начнут выстраивать "черный рейх" в духе союза так называемых "новых правых", которые отбросят весь интеллектуальный шарм и скинут маски. Тогда мы увидим стопроцентный нацизм с опорой на черный оккультизм, крайние формы фундаментализма, конец истории, крупный и радикально настроенный криминалитет "второй и третьей волны".

Третьи обратятся к своему прошлому, радикально реформировав это прошлое и апеллируя к прорыву, к левому жесткому имперскому альтернативизму.

Россия, мы уверены, выстоит. Но какой ценой?

Сергей Кургинян

Проблемы левого движения в условиях радикального изменения внутриполитической ситуации

Введение

Все время, конечно, хочется говорить о Чечне, о тех последствиях, которые чеченский конфликт имеет для будущего страны.

Последствия эти очень глубоки. Можно говорить о долгосрочной и среднесрочной перспективе. Но сегодня все измеряется днями, неделями. С этой точки зрения перед Ельциным, по существу, стоит девять задач.