Награжденным ежемесячно выплачивается: за III степень ордена – 5 рублей, за орден Славы II степени – 10 рублей, за I орденскую степень – 15 рублей. Кроме льгот и разного рода преимуществ, установленных «Общим положением об орденах СССР», все награжденные удостаивались права:
– присвоения воинского звания (рядовые, ефрейторы, сержанты – звания старшины). Имеющие звание старшины – младшего лейтенанта; младший лейтенант в авиации – старшего лейтенанта;
– увеличения пенсии при утрате ими трудоспособности против положенной им пенсии на 50 %;
– бесплатного обучения детей в средних и высших учебных заведениях.
По статуту орден Славы полагалось носить на левой стороне груди по старшинству орденов справа налево. При наличии других орденов и медалей ордена Славы располагаются левее других орденов, но правее медалей.
Уже через несколько дней после обнародования Указа Президиума Верховного Совета СССР об учреждении ордена Славы страна узнала имена первых его кавалеров. Одним из них стал старший сержант Василий Малышев, награжденный за отличие в бою в начале ноября. Скрытно подобравшись к вражескому пулемету, не дававшему своим огнем продвигаться нашим войскам вперед, В. Малышев уничтожил его вместе с расчетом гранатой. Позднее он был удостоен и ордена Славы II степени.
Первыми полными кавалерами солдатского ордена Славы стали старший сержант К.К. Шевченко и ефрейтор М.Т. Питенин. Свой первый орден Славы К. Шевченко заслужил за отвагу, проявленную при прорыве вражеской обороны у деревни Бондари. Вторую степень ордена он получил весной 1944 года, отличившись в боях на Западной Двине. По заданию командира К.К. Шевченко, помощник командира взвода 110-й отдельной дивизии, переправился на противоположный берег реки, занятый фашистами, и уничтожил вражескую огневую точку, обстреливавшую советские позиции. Ордена Славы III степени старший сержант К.К. Шевченко был удостоен за мужество в боях в Белоруссии в 1944 году. Когда во время наступления Красной Армии в направлении «Витебск – Орша» потребовалось срочно взять «языка», он пробрался во вражеский тыл, захватил в плен командира фашистского полка и доставил его в советский штаб.
Среди полных кавалеров ордена Славы есть четыре женщины. Это Н.А. Жмуркина – воздушный стрелок-радист 99-го отдельного гвардейского разведывательного авиаполка, Д.Ю. Маркаускене (Станиелене) – пулеметчица 167-го стрелкового полка, старшина Н.П. Петрова – снайпер 284-го стрелкового полка и М.С. Ноздрачева – санинструктор 100-го стрелкового полка.
В истории Великой Отечественной войны известен единственный случай, когда полными кавалерами ордена Славы стали сразу все солдаты и сержанты 1-го батальона 215-го гвардейского полка. В середине января 1945 года батальон стремительным броском разорвал неприступную оборону на Пулавском плацдарме за Вислой. Этот небывалый по дерзости и стремительности удар обеспечил всем частям дивизии быстрое продвижение вперед. Это был единственный случай, когда крупное подразделение в полном составе было награждено орденами. Все рядовые и сержанты 1-го батальона удостоились ордена Славы III степени, командиры взводов были представлены к ордену Александра Невского, командиры рот – к ордену Красного Знамени. Командир батальона майор Б.Н. Емельянов, которому было тогда 23 года, и старший лейтенант М.Н. Гурьев удостоились звания Героев Советского Союза. По решению Военного Совета 69-й армии 1-й батальон стал называться «Батальоном Славы».
Всего за 1943–1945 годы орденом Славы всех трех степеней было награждено более 1 046 000 человек, а полными кавалерами ордена Славы стали 2562 человека. Интересен и тот факт, что среди награжденных орденом Славы III степени были и кавалеры Георгиевских крестов времен Первой мировой войны.
Орден Ушакова
В 1943 году советский офицер Г. Светлов, в годы Гражданской войны служивший на флоте, писал в Президиум Верховного Совета СССР: «Горжусь доблестью, храбростью и преданностью Родине наших моряков, борющихся с фашистами на море. Поэтому предлагаю ввести специальные морские ордена»[90]. Об этом же в адрес Верховного Совета и наркому Военно-Морского флота СССР писали многие другие офицеры флота, моряки-ветераны и простые граждане.
И вот в июне 1943 года Н.Г. Кузнецов, нарком Военно-Морского флота Советского Союза, решился поставить этот вопрос перед Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным. Отказа не последовало, но и особой поддержки Н.Г. Кузнецов не получил. Однако от идеи учреждения специальных морских орденов он не отказался и начал неофициально вести самостоятельную подготовку. Через некоторое время он пригласил к себе капитана 1-го ранга Б.М. Хомича, который занимался в наркомате Военно-Морского флота разработкой формы одежды, знаками различия морских чинов и другими вопросами. По его эскизам были созданы знаки гвардии ВМФ, гвардейский военно-морской флаг, знаки морских летчиков и командиров подводных лодок. Рассказав о разговоре с И.В. Сталиным, нарком Н.Г. Кузнецов предложил Б.М. Хомичу подумать над созданием морских орденов.
В конце 1943 года началась разработка военных операций на 1944-й год. Советским войскам предстояло освобождать Крым, прибалтийские республики, вести широкие наступательные действия в Заполярье. В этих операциях большая роль отводилась флоту, и потому Н.Г. Кузнецов счел момент благоприятным, чтобы вновь обратиться к Верховному Главнокомандующему с вопросом об учреждении морских наград.
К этому времени Б.М. Хомич просмотрел уже много альбомов иностранных наград, но знакомство с ними ему мало помогло. Ни одна плодотворная идея не осенила капитана, ведь предстояло создать награды новые не только по своему назначению, но и по содержанию, символике и высокой идейной значимости. По инициативе Б.М. Хомича было разработано несколько эскизов орденских знаков: все они были безымянные и очень скромные по внешнему виду, так как изготовлять их предполагалось из простых металлов.
Увидев эти эскизы, нарком Н.Г. Кузнецов предложил сделать ордена имени великих русских флотоводцев – по аналогии с уже учрежденными наградами для сухопутных войск. И сразу же было названо имя адмирала П.С. Нахимова – героя Синопского сражения и обороны Севастополя 1854–1855 годов. На одном из следующих докладов нарком предложил И.В. Сталину посмотреть на проектные рисунки морских орденов, которые представляли собой варианты различных сочетаний пятиконечной звезды, лавровых ветвей, якорей и канатов. На этот раз Верховный Главнокомандующий согласился, но поставил условие, что орденов будет два и они будут связаны с именами выдающихся русских флотоводцев. Кроме того, одна из наград должна была стать высшим военно-морским знаком отличия.
Именами каких флотоводцев назвать морские награды – решать это было предоставлено самим морякам. Особое внимание компетентных лиц и флотских офицеров, знающих отечественную историю, привлекли личности Ф.Ф. Ушакова – флотоводца-новатора, не имевшего ни одного поражения на море, и П.С. Нахимова. Итогом их работы явилась обстоятельная справка, в которой рекомендовалось назвать новые награды именами этих флотоводцев. К справке Б.М. Хомич приложил первый эскиз ордена Ушакова, который он предлагал изготовлять из оксидированной бронзы.
Специально созданная комиссия утвердила выбор обеих фамилий, а высший военно-морской орден решено было назвать именем Ф.Ф. Ушакова[91]. После этого И.В. Сталин отдал указание о разработке проектов орденов Ушакова и Нахимова двух степеней, сами же орденские знаки изготовлять из благородных металлов, а по цветовой гамме сделать их светлыми и яркими: орден Ушакова I степени исполнялся из платины, II степени – из золота.
В качестве основы для морских орденов М.Б. Хомич предложил использовать пятиконечную звезду: он сделал не один десяток эскизов, разрабатывал положения и статуты орденов. Историограф советского флота Н. Волков, капитан 3-го ранга, приводил все эскизы в соответствующие нормы и пропорции, а художник А.Д. Диодоров, не разгибая спины, перерисовывал эскизы начисто.
