– Починишь – твоя будет, – сказал он, залезая в Land Cruiser и отбывая в очередной германский вояж. Петрович перебрал движок, заменил масло и вскоре уже пылил по окрестностям, доставляя стройматериалы и вывозя строительный мусор на свалку. Таджики безропотно выполняли строгий приказ: в конце рабочего дня собрать мусор в плотные бумажные мешки, завязать и выставить у ворот. Бывало, и контейнер заказывали, но в основном Петрович справлялся своими силами.

Дом рос не по дням, а по часам: первый этаж, второй, стропила, кровля, дымовая труба; потом котел заработал, электричество подключили, а там уже и баню пора строить. Когда постройки были закончены, взялись за причал и ландшафт. Раскатали рулонные газоны, дорожки замостили, после чего озаботились альпийской горкой. Лишней земли на островке не было, и тогда Петрович первый и последний раз наступил на горло собственной песне. А именно: высыпал на месте предполагаемой горки десятка два набитых мусором мешков, ждавших своего часа у ворот. Поверх подсыпали чернозема, посадили цветочки, уложили камушки, в общем, горка как горка, очень живописно смотрелась.

Вскоре из вагончика Петрович переехал в дом, где ему была выделена комната между котельной и бильярдной. Он фактически забыл, что в городке у него есть квартира; и про участок забыл, так что вместо теплиц и моркови там рос один бурьян. Зачем ему это все? Здесь гораздо уютнее, опять же природа, свежий воздух, а главное – вода. Бывших моряков (как и бывших разведчиков) не бывает, вода – это любовь на всю жизнь, пусть даже озеро совсем не похоже на морскую стихию.

По большей части он жил здесь один, Вадим Олегович лишь изредка наведывался с супругой или с шумной компанией, чтобы погулять несколько дней, попариться в бане, погонять по водоему на гидроциклах, и вновь за бугор, работать на износ. С течением времени Петрович сменил амплуа: теперь он соединял в своем лице охранную структуру и управляющую организацию. Иначе говоря, был сторожем и одновременно сантехником, электриком и уборщиком, поддерживающим усадьбу в идеальном состоянии. Без разрешения хозяина сюда ни одна собака не проникала, разве что местные, когда встречались за территорией, портили настроение.

Окрестные жители поругивали обладателей коттеджей на берегу озера, особенно тех, кто закрывал народу выход к берегу. Честно говоря, берег был народу по фигу, в местных селениях даже рыбаков не осталось, одни алкаши. Но это ведь дело принципа: обеспечьте нам выход к водной глади – и точка! Доставалось порой и Петровичу, мол, цепной пес, служащий «новым русским», прихлебала, за медный грош продавший честь военного моряка! Петрович на истерики местных люмпенов реагировал спокойно. Во-первых, усадьба никому не закрывала выход к берегу, поскольку располагалась на острове. Во-вторых, если человек сумел на такое заработать, то он вполне заслуживает уважения. А что? Живет сам и другим жить дает, например, Петровичу.

С течением времени выстроилась некая новая вертикаль, по мнению экс-мичмана, вполне здравая. Командиром корабля был Вадим Олегович, его жена имела статус командира БЧ, остальных же (прежде всего гостей) он попросту игнорировал. То есть просьбы, пожелания и приказы вначале передавались «начальству» и лишь после соответствующего распоряжения исполнялись. Бывало, возникали конфликты, но Вадим Олегович, смеясь, разводил руками:

– Такой вот у меня мажордом! Военная косточка, для него субординация – превыше всего!

Коллективных приездов, честно говоря, Петрович не любил. Эти глупые гости заезжали на своих джипах на мост одновременно, что небезопасно (мост мог попросту обрушиться). Только им хоть бы хны: стоят бампер в бампер и еще сигналят в нетерпении! А пьянки-гулянки? Сам Вадим Олегович выпивал умеренно, он больше о деле думал, но гости попадались такие, что туши свет! Один заснет посреди газона, другой в сауне угорит, у третьего гидроцикл перевернется, так что приходится работать еще и сотрудником МЧС. Но самое страшное начиналось после пикников, когда Петрович инспектировал территорию, приходя в ужас от того бардака, в который погружалась усадьба. Стеклянные и пластиковые бутылки, какие-то пакеты, сигаретные пачки и оброненные зажигалки, остатки жратвы (ее почему-то всегда оставалось много), и все это воняет, приводя «мажордома» в ужас.

Когда джипы выкатывали поутру за ворота, Петрович яростно набрасывался на мусорные монбланы, превращая их вначале в скромные холмы, а затем и вовсе сравнивая с землей. В финале битвы с мусором возле ворот выстраивался ряд черных пластиковых мешков, будто матросы-новобранцы, так что не терпелось скомандовать: «На-пра-аво! Шагом марш за ворота!» Лишь после поездки к контейнерам на душу Петровича сходил покой – до следующего пикника.

– Ты куда мусор-то выбрасываешь? – спросил однажды Вадим Олегович. – В овраг, как остальные?

У Петровича вытянулось лицо.

– Обижаете, Вадим Олегович. Я по правилам действую, мне остальные не указ. Строительный мусор на свалку, бытовой – в контейнеры, а в овраг свое говно одни свиньи выбрасывают.

– Ладно, извини. Ты, случаем, его не сортируешь? Ну, мусор? Стекло отдельно, пластик отдельно и так далее?

– Зачем? – искренне удивился Петрович.

– Потому что так принято в цивилизованных странах. Мусор – это вообще тема, понимаешь? Очень перспективная тема!

Тыкая пальцем в кнопки портативного компьютера, Вадим Олегович удалился в дом, оставив Петровича в недоумении. Почему мусор – перспективная тема? Мусор – это мусор, его полагается утилизировать, проще говоря: выкидывать в специально отведенное место – и все.

«Что-то давно Вадим Олегович не звонит…» – думает Петрович, возвращаясь в усадьбу. Сам он хозяина не беспокоил, у того хватало забот и без него. Вадим Олегович отзванивался сам, если собирался приехать с супругой или с ордой гостей. А поскольку одним из неизменных пунктов «отдыха на природе» было катание по водной глади, требовался профилактический выезд на одном из гидроциклов.

Заехав на территорию, Петрович направляется к ангару. Отпирает, обводит взглядом трех красавцев и делает выбор: синий. В прошлый раз был красный, в позапрошлый – желтый, значит, сегодня надо синий погонять, чтоб не застаивался. Он наполняет бензином бак, переодевается в прорезиненный костюм и на специальной тележке везет гидроцикл к воде. Петрович до сих пор не мог унять восхищения этим замечательным плавсредством. Он начинал службу на ракетном катере, знал, что такое скорость, но с водным мотоциклом не могло сравниться ничто.

Вначале Петрович утюжит акваторию на малых оборотах, вроде как проверяет работу в принципе. Вираж, еще один, что ж, руля слушается идеально. А тогда – подкрутим ручку газа и направимся к другому берегу. Озеро немаленькое, берег маячит где-то в отдалении, теряясь в дымке, но скоростной гидроцикл стремительно его приближает. Бывших моряков, как уже говорилось, не бывает, поэтому Петрович кайфует, иногда он что-то даже поет. Ветер в лицо, серебристые брызги, скорость – что еще надо?

Достигнув цели, он эффектно глиссирует вдоль береговой линии. В самом дальнем конце, где высятся кроны вековых сосен, озеро истекает протокой, соединяющейся с Волгой. Бывало, Петрович углублялся в протоку, но затем всегда возвращался. Чтобы добраться до Волги (до «большой воды», как говаривал Петрович) и вернуться обратно, бака не хватало, надо было брать дополнительную канистру, так что путешествие пока откладывалось. Зато никогда не откладывался проезд мимо домика, что высится на берегу неподалеку от острова. Берег тут застроен хаотично, скромные «хижины» вперемешку с помпезными «дворцами», но Петровича интересует лишь одно строение. Точнее, та, что живет в строении, вскапывая грядки на даче и высматривая своего моряка. Петрович притормаживает, движется на малой скорости, но участок, как видно, пуст. И свет в домике не горит, хотя дело к вечеру, значит, Нина сегодня не приехала.

С Ниной они познакомились возле контейнеров. Петрович привез мешки со стружкой, а она принесла старую пленку, снятую с дачной теплицы. То, что женщина пешком отправилась за несколько километров, не выкинув по малодушию отходы в овраг, сразу внушило уважение. Петрович пригласил ее в машину, чтобы довезти обратно, по дороге разговорились, так и завязались отношения. А чего не завязаться, если Нина была в таком же положении, что и ее новый знакомый? Безмужняя, бездетная, она точно так же не могла терпеть свою городскую квартиру (тоже, между прочим, двухкомнатную) и предпочитала проводить время на прибрежных шести сотках.