Простившись, Котофеич засеменил дальше. А девушка достала из кармана мобильный телефон, чтобы позвонить Павлу и передать ему просьбу директора школы. Но в последний момент передумала: вдруг отец сейчас занят – проводит наряд или беседует с кем-нибудь из своих оптовых покупателей? Лучше сказать ему о муке вечером, когда он точно будет свободным.
На пороге магазина Архелия встретила почтальоншу.
– Ну, что там твой батька? – спросила она вместо приветствия.
– Не спрашивай! – вздохнула девушка. – Он как белены объелся!
Марфуша хитровато прищурила глаз:
– Удостоверилась, что люди не брешут насчет Сысоевой?
– Удостоверилась…
– Ты держи с ней ухо востро! – предупредила почтальонша. – Она баба битая, обдерет твоего батьку, как липку! Вот увидишь, еще потащит его расписываться, чтобы стать в вашем доме полноправной хозяйкой. А потом начнет разные подарки для себя выпрашивать да добро потихоньку к своим рукам прибирать.
– А что я могу сделать? – развела руками Архелия. – Разве батька меня послушает? Говорю ж тебе: он будто белены объелся! Сказал мне, что полюбил Раиску и хочет на ней жениться…
Марфуша грустно покачала головой и посоветовала:
– Добивайся, чтобы хоть что-то из вашего большого хозяйства перешло к тебе! Юридически!
– Я что, должна стать совладельцем фермерского хозяйства? – удивилась девушка. – Но разве это возможно?
Почтальонша возбужденно хлопнула себя руками по бокам и воскликнула:
– Конечно! Ведь половина всего, что у вас есть, по закону принадлежало твоей матери. Теперь, когда она умерла, одна часть ее имущества должна отойти Пашке, а другая, точно такая же, – тебе! Вы – равноправные наследники. Уразумела?
– Да, уразумела, – пожала плечами Архелия. – Но не буду же я с батькой судиться! И потом какое я имею отношение к фермерскому хозяйству? Это ведь он его организовал и сделал таким, каким оно есть сейчас.
– Дура ты, Лия! – вздохнула Марфуша. – Тебе, когда исполнится восемнадцать?
– Меньше, чем через неделю…
– Вот когда исполнится, так сразу и займись оформлением материного наследства. Съезди в район к юристу, проконсультируйся. И не теряй время!
– Да нет, не буду я этим заниматься! – замахала руками девушка. – Батька ведь страшно обидится, поднимет скандал.
– Ну, смотри! – почтальонша ткнула в плечо Архелии пальцем с огрубевшей, потрескавшейся кожей. И, уже спускаясь с крыльца магазина на тротуар, назидательно прибавила: – Как бы ты потом не пожалела! Ведь чем больше у Пашки добра, тем больше его Райке достанется. А тебе, может случиться, вообще ничего не обломится…
Отец появился дома намного позже обычного. В приподнятом настроении, немного взбудораженный, какой-то суетливый. Зашел в свою комнату, переоделся и, что-то напевая себе под нос, пошлепал в ванную. Там наспех умылся и, войдя затем в кухню, скомандовал:
– Давай жрать, дочка! Что там у тебя сегодня?
Девушка поставила на стол тарелку с гороховым супом, отрезала ломоть хлеба.
– Садись!
– А что есть кроме супа? – поинтересовался Павло, принимаясь за еду.
– Вермишель и котлеты! – бросила Архелия, доставая из холодильника графин со взваром. – И квашеную капусту сейчас подам.
– Молодец ты у меня! – похвалил отец. – И еду поспеваешь готовить, и дом в порядке держишь, и с живностью хорошо управляешься. Небось, устаешь? Устаешь ведь, так? Ну, ничего, ничего! Скоро у тебя будет помощница. Райка, она баба сельская, ее ничему учить не надо. Будете вдвоем домашние дела делать.
– Что это ты сегодня припозднился? – спросила девушка, пропуская слова Павла мимо ушей – не хотелось ей говорить о грядущем переселении этой халявы Сысоевой в их дом.
– Да так, – устало пожал плечами отец. – В район вот ездил. По делам. И кое-что купил попутно…
Архелия в недоумении взглянула на отца:
– Кое-что?
– Да, кое-что! – загадочно ухмыльнулся он.
– Это что, секретная покупка? – она поставила перед ним тарелку с вермишелью, политой коричневой подливкой.
– Ладно уж, – засмеялся Павло, – тебе скажу. Купил я Райке подарки. К предстоящей росписи.
– И что же ты купил?
– А вот! – он вытянул из кармана штанов сверток. – Посмотри и выскажи свое мнение.
Девушка развернула тряпицу и ахнула – в ней были два тяжелых перстня, толстое обручальное кольцо, сережки с голубыми камушками, изящный браслетик и увесистая цепочка с кулоном в форме сердца.
– Это все из золота? – чуть дрогнувшим голосом спросила Архелия.
– Ну, конечно! – подтвердил Павло. – Красивые побрякушки, а?
– Понятное дело! – задумчиво произнесла она. – Но, наверно, и денег за них пришлось отвалить целую кучу…
Отец перестал жевать, отложил вилку и потянулся к графину со взваром.
– Ой, и не говори, дочка! – с озабоченным видом молвил он, хотя девушка прекрасно видела, что ему совершенно наплевать на эти, в общем-то, лишние расходы. – Золотишко нынче в цене… Отнеси-ка все это в гостиную, сложи в материн ларчик, спрячь в шкаф и запри его на ключ. Пусть полежит до росписи.
Девушка аккуратно завернула украшения в тряпицу и пошла выполнять поручение Павла. Когда открыла шкатулку покойной матери, невольно вздрогнула от мысли, вдруг посетившей ее сознание: Господи, как же так? За всю совместную жизнь отец подарил жене только маленькие золотые сережки и один раз, кажется, покупал недорогие духи, а тут какой-то потаскухе-пройдохе решил преподнести такие царские дары?!
– Боюсь, как бы ты с размерами чего не напутал, – проворчала Архелия, вернувшись на кухню. – Вдруг колечки не подойдут?
– Подойдут! – беззаботно отмахнулся Павло. – Я интересовался у Раиски размером ее пальчиков. Сказала: восемнадцатый.
– Как у меня, – обронила девушка и, отчего-то смутившись, принялась тщательно протирать бока газовой плиты, которые и так сияли идеальной чистотой.
Глава третья. Наглая гостья
Вечером просьба Сергея Станиславовича просто вылетела из головы Архелии, несколько шокированной поступком отца, поэтому утром первым делом она завела разговор о муке для школы. Павло выслушал и вяло кивнул:
– Отчего ж не помочь? Поможем, куда денемся?
– В школе не из чего печь булочки и пирожки для учеников, – предупредила девушка. – Так что, ради Бога, не забудь, батька!
– Да я сразу же скажу хлопцам, чтобы отвезли в школьную столовую три мешка муки высшего сорта! – пообещал он, с аппетитом уплетая квашеную капусту и яичницу с жареным салом.
Уходя на работу, отец предупредил, что сегодня непременно будет обедать дома, хотя в последние лет пять не приходил на обед, кажется, ни разу. Архелия немного удивилась, но не стала задавать никаких вопросов.
Она принялась за стряпню почти с самого утра, едва управившись со скотом и птицей. И уже за час до полудня, стала поджидать Павла.
От неожиданности и изумления у девушки отвисла челюсть, когда в половине первого он, сияющий, как свадебный каравай, заявился на порог вместе с Райкой. В черных джинсах, туго обтягивающих ее крутые бедра, и коротенькой кожаной курточке, она смотрелась весьма молодо и эффектно.
Войдя в дом, Сысоева бесцеремонно оглядела девушку с ног до головы, снисходительно усмехнулась и коротко бросила:
– Привет!
Такое поведение этой нежданной и нежелательной гостьи покоробило Архелию, однако она сдержалась и не подала виду, что раздосадована.
– Привет, Раиска!
– Чем потчевать будешь? – бодро поинтересовался Павдл, бережно поддерживая свою пассию под локоток.
– Я приготовила борщ, домашние колбаски и гречневую кашу, – смиренно отрапортовала девушка.
– Ладно, накрывай на стол! – распорядился отец. – А мы пока руки вымоем, – и повел Райку в ванную.
Сели обедать.
Гостья взяла ложку, попробовала борщ, поморщилась:
– Фу, какой жирный!
– Да вроде нет, – стушевалась Архелия. – Он же не со свининой, а с говядиной…