– Правильно, правильно говоришь, Лия! – одобрил Котофеич. – Надо держаться! Жизнь, она без потерь не бывает…

– А скажите, муку в школу привезли? – вдруг вспомнила девушка недавнюю просьбу директора.

– Да кое-как выкручиваемся, – проговорил он, помрачнев. – Подвозят понемногу…

– Сергей Станиславович, я спрашиваю, привозили ли муку в школу из нашей мельницы? – Архелия вопросительно посмотрела на Котофеича, ожидая, что он сейчас развеет ее возникшие подозрения насчет забывчивости отца.

Однако директор отрицательно покачал головой.

– Нехорошо получилось! – вздохнула девушка, виновато опустив голову. – Простите, ради Бога!

– Что ты, что ты! – стал успокаивать ее Сергей Станиславович, энергично замахав свободной рукой. – В доме такое горе случилось, до муки ли тебе было…

Архелия достала из кармана мобильный телефон и, быстро отыскав в его памяти какой-то номер, приложила к уху.

– Клавдия Васильевна? Извините, что беспокою в нерабочее время. Тут такое дело… В школе сейчас трудности с мукой, дети остались без булочек… Да… Да… Четыре мешка… Прямо с утра… Ага… Спасибо! До свидания, Клавдия Васильевна! – и, спрятав телефон обратно в карман куртки, обратилась уже к Котофеичу: – Утром у вас будет мука! Это уже точно!

– Вот спасибо! – он опять нащупал руку девушки и благодарно пожал ее. – Добрая ты душа. Дай тебе Бог счастья!

В конторе Архелия долго не задержалась. Коротко ознакомилась с состоянием дел, обзвонила нескольких оптовых покупателей, которые заволновались после безвременной кончины Павла Гурского, и подтвердила прежние договоренности по ценам на продукцию. На этом первый рабочий день новой хозяйки фермерского хозяйства «Заря» закончился и она, тепло простившись с Клавдией Васильевной и еще тремя работницами конторы, вышла на улицу.

У беседки, дымя сигаретой, девушку поджидал Бондарь. Увидев ее на пороге, подскочил и широко ухмыльнулся:

– Привет, козочка!

– Что, на работу пришел проситься? – спросила она, остановившись.

– Ну, какая работа? – лицо Сереги исказила гримаса отвращения. – За копейки вкалывать – это не по мне!

Архелия смерила его с ног до головы неодобрительным взглядом:

– Тогда чего тебе надо?

Он на секунду опустил голову, колупнул носком нечищеного башмака землю и негромко изрек:

– Тебя дожидаюсь!

– Зачем? – удивилась девушка.

– У меня есть в тебе интерес, – осклабился парень. – Нравишься ты мне. Очень!

– Как мне повезло! – воскликнула она с нарочитым изумлением и восторгом. – Надо же, такой крутой хлопец обратил на меня внимание. Просто не могу поверить в свое счастье!

– Че зубоскалишь? – немного обиделся Серега. – Ты ж мне и вправду нравишься…

Архелия посмотрела на него насмешливо:

– Так ты, может, и замуж меня позовешь?

– Ну, сказала – замуж! – мотнул он коротко стриженой головой. – Мне сперва надо крепко на ноги встать, деньжатами обзавестись, а потом уже и того…

– Обзавестись деньжатами, говоришь? – переспросила девушка и, сунув руки в карманы своей курточки, прибавила: – Это как, наворовать?

– Ты че, думаешь, я только воровать могу? – в глазах Бондаря вспыхнула искорка возмущения.

– А что еще ты можешь? – со смешком произнесла Архелия и, отвернувшись, неторопливо пошла по улице.

Он зашагал рядом.

– Мы с Борькой Сысоевым бизнес закрутим! – похвастался, прикуривая новую сигарету. – Мы с ним теперь кореша.

– Плохого ты себе кореша выбрал! – покачала головой девушка. – Он тебя быстро подведет под монастырь.

– Борька – нормальный, толковый мужик! – горячо возразил Серега. – Я рад, что мы с ним подружились.

– А почему он не прижился у этой женщины из Мазаевки, как ее… Зинка, кажется? – полюбопытствовала Архелия.

– Так ей же почти сорок, прикинь! – хмыкнул Бондарь. – Она на десять лет старше Борьки. Зачем ему эта старуха? Хотя Зинка, конечно, деловая баба, землю держит. В этом году выращивала подсолнечник…

– Так Борька бросил ее из-за возраста? – перебила девушка.

– Да он не бросал, – охотно пояснил Серега. – Зинка сама его выгнала. Она поручила ему заниматься уборкой подсолнечника, он стал химичить. Ну, а Зинка баба битая, быстро раскусила, что Борька ее накалывает, и указала на порог. Правда, выпроводила не с пустыми руками – дала треть денег за проданные семечки. Сысоев говорит, что бабок хватит на недорогую подержанную иномарку. Завтра мы с ним едем в район, он там свои права должен забрать. Его же лишили в прошлом году, когда поймали пьяного за рулем Зинкиной «Нивы»…

– Значит, Сысоев теперь при деньгах? – Архелии надоела болтовня тупоголового кавалера, и она прикидывала, как бы поделикатнее избавиться от него.

– Борька говорит: куплю тачку – великие дела будем делать, озолотимся! – с важным видом проговорил парень и искоса взглянул на девушку: сильное ли впечатление произвели на нее эти слова? Но выражение лица попутчицы оставалось бесстрастным. И тогда он решил прибавить себе вес в ее глазах ошеломляющей, по его мнению, новостью. Понизив голос почти до шепота, сбивчиво сообщил: – Я слышал, как Райка трепалась возле магазина бабам… дескать ты того… специально завела машину, когда в ней спал твой батя, чтобы он… ну, короче, ты поняла…

– Вот же мерзавка! – раздосадовано выкрикнула Архелия. И, ускорив шаг, на прощанье махнула Бондарю рукой: – Ладно, пока! Спешу я, у меня скот некормленый.

Парень разочарованно вздохнул, но гнаться за ней не стал.

После обеда к подворью Гурских подкатила старенькая «Лада» с прицепом. Из нее вышли трое мужчин – ветврач фермерского хозяйства, он же начальник цеха животноводства, Сидоренко, слесари Федька Ткачук и Михайло Грицай. Молодой водитель Юрка Палиенко остался в машине. Девушка их уже ждала. Она тут же выскочила из палисадника, бросив лопату, которой выкапывала клубни георгин, и настежь распахнула ворота. Легковушка задом въехала во двор.

Сидоренко, Ткачук и Палиенко сдержанно поздоровались, а Грицай с широкой улыбкой осведомился:

– Как дела, красавица!

– Да, в общем-то, нормально, дядя Миша! – приветливо ответила Архелия. – Плохо, конечно, одной, но, что ж поделать, приходится привыкать…

– Крепись, дочка! – вздохнул Грицай, гладя ее по голове, как маленькую. – Ты это, если чего помочь нужно по хозяйству, обращайся! Тетя Даша придет и поможет.

– Ой, да вашей теть Даше самой помощники нужны! – благодарно улыбнулась девушка. – Мало того, что весь день возится с котлами в детсаду, так еще и дома приходится не разгибаться. У вас же, кажется, три коровы и свиней, наверно, не меньше пяти…

– Верно! – кивнул Михайло. – У нас живности хватает. Но так и рабочих рук же вон столько! Ведь Микола с Дианкой живут вместе с нами.

Архелия повела мужчин в хлев.

– Забирайте на ферму бычка и телку! – сказала она, обращаясь к ветврачу. – Мне они ни к чему! Оприходуйте их, как положено, пусть растут в хозяйском стаде.

– Так ты, Лия, и телку отдаешь? – переспросил Сидоренко, деловито высморкавшись в углу сарая. Затем подошел к уже довольно рослому бычку, кинул на него настороженный взгляд из-под своего большого картуза, сшитого из нутриевых шкурок. – А мне Васильевна говорила, что нужно забрать только эту вот животинку…

– Да я тут подумала, подумала… Хватит мне и одной коровы, – девушка подошла к жующей Березке и ласково похлопала ее по боку. Та, покосившись на хозяйку, приветливо махнула хвостом. – И поросят мне столько не нужно. Забирайте троих на ферму!

– Ну, как скажешь, хозяйка! – развел руками ветврач и, почесав своей большой пятерной бритый затылок, повернулся к Ткачуку и Грицаю: – Вы, хлопцы, отведете на ферму бычка и телку, а мы с Юркой отвезем поросят. А сейчас давайте-ка свяжем им копытца да погрузим на прицеп.

Минут через двадцать машина выехала за ворота. За ней вышли Ткачук и Грицай, ведя за собой на привязи бычка и телку.