– Я подожду на улице, – сообщил маячащий в дверях Рафроем.

– Ты, верно, удивляешься, зачем я явилась? – поинтересовалась Гелананфия, когда посредник удалился.

– Нет, – отрубил Лис. – И сочту за честь никогда не узнать.

– Похмелье мучает? – мрачно поинтересовалась Гелананфия.

– А у вас есть лекарство? – пожал плечами провидец.

– Я бы посоветовала ивовую кору и много воды. Или южную ромашку.

– Это все не то. Подобное лечится подобным; едва ли…

Гелананфия полезла в кошель и извлекла оттуда шесть рудов.

– Боюсь, я принесла только деньги.

Провидец фыркнул, оглядывая обрамленные золотом смарагдовые кружочки.

– Сойдет.

– А… и вот это. – Из-под плаща она достала флягу.

Глаза провидца блеснули.

– Вино со Змеиных островов! Вот это похоже на дело.

– Останется закрытым до конца обряда.

– Само собой! – Лис с деловым видом подвел царевну к колодцу посреди землянки. – Садитесь. Чтобы достичь полного прозрения, вы должны читать заклятие со мной, вот так…

– Я помню, – прервала его Гелананфия, усаживаясь на табуреточку. – И скажи своему писцу, пусть выйдет; я знаю, что он там, и не хочу, чтобы мое видение записывали.

Глаза провидца раздраженно блеснули, но среброкожий человечек выскочил из-под кресла, шутовски поклонился, запрыгнул на подлокотник и пристроился там, скрестив ноги.

– Не груби мне, Лис, – заметила Гелананфия. – Сильно занят был?

– Очень, – признался провидец, помедлив.

– И что за люди к тебе приходят?

– Разные. Больше элиры, чем люди.

Гелананфия поцокала языком.

– Ты же знаешь, тебе не дозволено провидеть элирам. Так же, как им не позволяется вмешиваться в дела людей.

Лис слабо ухмыльнулся.

– Выпивка у них экстраординарная. Да и кто на меня донесет?

– Я уже забыла, о чем ты болтал. Так эти люди – что им представляется?

Провидец откинулся на жесткую спинку кресла, глядя на царевну поверх колодца.

– Ты знаешь, что я не могу ответить.

– Само собой. Тайна предвидения.

– Нет. Я не знаю, что им представляется.

– Да ну? Ни единого образа?

– Как думаешь, – поинтересовался писец, – с чего бы ему столько пить?

– Заткнись! – огрызнулся провидец. – Верно. Как бы я не закрывал глаза, образы приходят ко мне. И даже этой малой доли хватит, чтобы свести человека с ума.

– Тебе видятся кошмары? – Гелананфия подалась вперед.

– Не могу сказать. Провидение пожирает меня. На каждое видение уходит капля этроф моей души.

Неподдельная боль в его глазах заставила Гелананфию сбавить напор.

– Тогда почему ты не остановишься?

– Потому что люди приходят. Потому что я не могу. Потому что я должен. А теперь, если ты хочешь получить пророчество, прежде чем я тебя со злости не вышвырнул – хватит вопросов!

Гелананфия оперлась локтями о колени.

– Я не хотела тебя обидеть. Но, быть может, твой дар принесет тебе меньше боли, если б ты принял его, а не отворачивался.

– Эк, как мы бойки! – прошипел Лис. – Предлагаешь мне принять всю боль Авентурии?

Гелананфия затаила дыхание. Напряжение нарастало.

– Боль? – прошептала она. – Я тоже не хочу брать ее на себя. Но я должна.

– Не наклоняйся, – угрюмо предупредил провидец, указывая на бороздчатый хрустальный диск, закрывающий жерло колодца. – Если ты разобьешь мой кристалл заароф, и мне придется тебя вылавливать из воды, тебе это обойдется подороже шести рудов. А теперь – смотри на свое отражение. Дыши глубже. Когда будешь готова – присоединяйся к гимну. И не жди, что увидишь то, чего ждешь…

Слова его оказались уместны. По мере того, как царевна впадала в забытье, хрустальный диск не открыл ей ни Гарнелиса, ни отца, ни Лафеома, ни ее таинственного возлюбленного. Вместо того она обнаружила, что летит на головокружительной высоте над кругловерхим холмом. Голую его макушку окружало кольцо скрюченных, чернокорых дубов, бока стягивало кольцо древних стен, держащихся будто бы на одних плетях плюща. Сквозь тенистую чащу падуба и ежевики петляли серебряные ручейки…

Гелананфия ощутила, что падает. Она ухватилась за край колодца, и видение оборвалось.

Провидец обмяк на своем престоле. Царевне показалось, что он потерял сознание, и она взволнованно вскочила на ноги.

– Все в порядке, – успокоил ее писец. – С ним всегда так.

Провидец с трудом выпрямился и прижал ко лбу ладонь.

– Вот теперь начнутся вопросы, – устало съязвил он. – «Ох, провидец, а что это было? И что это зна-ачило?».

– Нет, – отозвалась Гелананфия. Сердце ее разрывалось от облегчения и чувства обретенной цели. Она вытащила из кошеля и сунула еще четыре руда провидцу, и столько же – изумленно глянувшему на нее писцу. – Никаких больше вопросов. Спасибо, Лис. Теперь я знаю, куда мне двинуться, и что делать.

Когда Руфрид, Танфия и Линден вышли во двор, стояло туманное, влажное утро. Зырка восторженно носился вокруг, размахивая хвостом. Мальчик-конюх посреди двора держал под уздцы трех великолепных коней.

Одним был Зимородок, которого Линден продолжал называть Синим. Двое других были не хуже – длинные шеи, сильные ноги, крепкие крупы. Огромные темные глаза следили за людьми, прядали подвижные уши. Шкура у одного была ярко-рыжей, и пламенела в сумерках, точно костер, у другого – гнедой, но головы, гривы, хвосты и бабки у обоих были угольно-черными.

– Это Зарянка, – пояснил конюх, передавая поводья Танфии. – А это – Ястребок. – Руфрид принялся знакомиться с гнедым мерином.

Огонька им пришлось оставить. Линден уже попрощался с ним, и вышел из конюшни мрачный и заплаканный.

Путешественникам в дорогу собрали изрядный запас провизии, свежую одежду – черное с синей вышивкой платье, поверх которого они накинули свои теплые плащи – и оружие: каждому по мечу и немалый пук стрел. Проводить их вышли только Амитрия и Фейлан. Княжич был бледен, кадык его тревожно ходил вверх-вниз.

– Хотел бы я отправиться с вами, – проговорил он. – Если бы я поехал с Араном, он, быть может, выжил бы.

– А Каламис знает, что вы пытались… ну, предупредить нас о рекрутском наборе? – спросила Танфия.

– Без сомнения. Но об этом молчат. Он знает, я слишком боюсь его, чтобы решиться на большее.

– Вот с этим я сражаюсь! – воскликнула Амитрия. – С людьми, готовыми скорей трястись от ужаса в привычной роскоши, чем выйти на бой!

– Но откуда вы узнали то, что, э, было сказано в письме о царе Гарнелисе?

– От нашего доброго друга Элдарета, недавно приезжавшего из Парионы. Он приехал и рассказал обо всем. По его словам, во всех Девяти царствах никто не осмеливается сказать слово против царя. Милые мои, это началось за многие месяцы, за годы до того, как коснулось вас. Не думайте, что Авентурия сейчас – то благостное царство, какой вы ее считали всегда. Разве что именем князей Сеферетских мог быть отменен такой приказ… но Даннион и Алорна отказались действовать.

– Они не виноваты, – возразил Фейлан. – На них страшно давили и военные, и регистаты из Скальда. По сути дела, мои родители лишены власти. Как и Каламис – потому он так ярится.

– А где сейчас этот Элдарет?

– Мы не знаем. Он и тогда бежал, спасая свою жизнь. Возможно, он уже погиб. Езжайте.

Танфия поставила ногу в стремя и осторожно взгромоздилась на рыжую кобылку, изумляясь и ее красе, и богатству упряжи. Седло с высокой лукой было словно на девушку подогнано. Зарянка выгнула шею, послушная удилам, когда Танфия натянула поводья.

– Не знаю, как и отблагодарить вас за дары, – сказала она.

– Я вам ничего не дарила, – отрубила Амитрия. – Разве что пропуск на тот свет. Дам один совет: вы, верно, станете держаться подальше от той части леса, что я показала. Но тамошние бхадрадомен не слишком опасны; страшней другие: те, кто приходят из ниоткуда, те, кого вы не заметите, пока не станет поздно. – Линден при ее словах побледнел. Танфии вспомнился дядя, и чудовища, обрушившиеся с ясного неба на излучинцев… и девушка вздрогнула. – Я помолю Нефению защитить вас. Но если все пройдет удачно, двигайтесь на восток, и как можно скорей перевалите Саванные горы.