Здесь еще оставалась горстка несчастных, серых и изможденных, точно призраки самих себя.

– Я ищу Изомиру, – неустанно повторяла Танфия. – Кто знает Изомиру, дщерь Эйнии?

Внезапно ее дернул за рукав бледный, худой юноша.

– Я знал Изомиру, – еще слышно прохрипел он, глядя на девушку запавшими глазами. – Я работал с ней, здесь и на рудниках Харфенета. Я Лат.

Девушка стиснула его костлявую руку.

– Я ее сестра. Где она?

Юноша покачал головой.

– Старый скелет забрал ее еще до Падубной ночи.

От отчаяния Танфия заплакала – ей показалось, это значит, что ее сестра мертва.

– Боги… Как… как она умерла?

Лан сморгнул.

– Я не знаю. То есть, я не знаю, умерла ли она. Наверное, потому что те, кого он уводил в Цитадель, больше не возвращались.

– В Цитадель? А «старый скелет» – кто он?

– Не знаю. Но все говорили, что он-то и есть царь.

Танфия промедлила миг, обуздывая свое нетерпение, свой страх.

– Пойдем, Лат, – проговорила она, обнимая его за острые плечи. Она не в силах была оставить бедолагу в этом месте. – Незачем здесь оставаться. Пойдем, помоги мне узнать, что с ней сталось, ладно?

Лат выдавил призрачную улыбку.

– Она много о тебе вспоминала.

О том, что случилось тем кошмарным утром, Изомира имела лишь смутное представление. Все, что ей было известно, она узнавала из пробегавших по дворцу слухов. Цитадель подрагивала от волнения, лица стражников, чиновников, придворных были мрачны.

После того, как Гарнелис в Солнечном чертоге обвинил ее в том, что она навлекла на его царство войну, девушка убежала к себе в комнату. Там она оделась – сливочно белая юбка, расшитая серебром, лиловая накидка с широкими разрезными рукавами, расшитый жемчугами и аметистами корсаж. Пальцы ее путались в завязках, но Изомира трудилась упорно, пока платье не сдалось. На груди ее висел опаловый медальон Серении. Последним девушка надела ожерелье из янтаря и лазури, подаренное ей Гарнелисом в день свадьбы. Она одевалась для Линдена, желая, чтобы он увидел ее самой красивой – хотя и знала, что он никогда ее не увидит.

«Как он умер? – подумала она. – Дома? Или в поисках ее? Или в бою?». В одном одна была уверена – в смерти его виноват Гарнелис.

Облачившись, она вновь покинула спальню. Лицо ее было покойно, холодно и ровно, как стекло, в то время, как в душе завывала и бесилась зимняя буря. Она вернулась в Солнечный чертог, и хотя Гарнелис не сказал ей ни слова, но выгонять тоже не стал.

Один за другим, бесконечным потоком являлись перед ним гонцы и воеводы, и из подслушанных обрывков их донесений девушка узнавала: мятежное войско под водительством почитавшейся мертвой внучки Гарнелиса разбило непобедимою боевую машину воеводы Граннена. А на востоке, в Танмандраторе, орда бунтовщиков числом одолела семь тысяч царских солдат, и теперь гнала их в направлении Парионы.

А гонцы все приходили, и каждый был бледней и несчастней предыдущего, и каждый приносил вести все более страшные. Граннен мертв – зарублен на поле боя.

Гарнелис не срывал на являющихся и отбывающих гонцах своего гнева, но с каждой выслушанной вестью в нем нарастало недоброе беспокойство. Лицо его осунулось и помрачнело, глаза покраснели. В конце концов царь прогнал из чертога всех, кроме Изомиры, и принялся расхаживать по залу, источая ужасавшую девушку темную силу. Заговорить Имми не осмеливалась, и только молча взирала на безумного самодержца.

«Как могли они?», повторял он. «Они же клялись, они обещали!». И: «Почему Лафеом не со мною?».

За окнами темнели грозовые тучи. И хотя хрустальный шар оставался сокрытым в сердце Цитадели, девушка слышала его непрестанный, дрожащий стон, сводивший ее с ума.

Потом в зал вступил владыка Поэль, уже давно ненавистный девушке. За ним просочились помощники и воеводы.

– Государь…

– Ну? – Гарнелис пронзил его злобным, угрожающим взглядом. – Что за гнусную весть ты принес мне теперь?

Даже невозмутимый Поэль посерел.

– Государь, мне удалось выяснить, что случилось во время битвы. Владыка Серпет, решив, что наше дело проиграно, переметнулся к бунтовщикам. Когда же призвали подкрепления от господина посредника, те не явились.

Царь обернулся к нему, похожий на готового к броску змея.

– Невозможно! Они обещали! Как?!

– Мы не знаем, государь. Но похоже, что в Танмандраторе случилось то же самое. Ваши войска были разбиты, потому что подкрепления подвели нас.

– Подвели? Нет. Нет. Я должен немедля переговорить с обоими посредниками!

Поэля начало трясти.

– Местонахождение их главы, господина посредника Дозволяющего, на данный момент неизвестно. Насколько мне ведомо, Граннен беседовал с ним перед битвой, и ничего необычайного не заметил. Но когда потребовались его услуги, посредника не смогли найти. Мы, разумеется, ведем поиски, и дело это следует изучить, но…

– Приведите ко мне Лафеома! – вскричал царь. – Найдите и приведите немедля! Ничего не желаю слышать, покуда я не побеседую с ним.

Помощники и воеводы с поклонами испарились, но владыка Поэль остался, трясущийся и бледный.

– Ну? – поинтересовался Гарнелис.

– Государь, мятежники движутся к Парионе.

– Из Танмандратора?

– Нет, государь – верней сказать, у тех, кто наступает из Танмандратора, это займет не один день – но последователи царевны Гелананфии будут здесь через час.

– И что им нужно?

– Мы не знаем в точности, но можем предположить, что в наихудшем случае они намерены свергнуть вас с престола силою.

Гарнелис недоверчиво расхохотался.

– Это было бы безумием.

– Воистину так, государь, но к несчастью, большая часть наших стражников сгинула. Мы не можем заградить бунтовщикам вход в город. В наших силах лишь закрыть врата Янтарной цитадели…

– Так запирай! Вон с глаз моих! И не возвращайся, покуда не сможешь принести мне добрый вестей, и господина моего Лафеома впридачу!

Поэль бежал. Когда дверь за ним захлопнулась, Гарнелис взял Изомиру под руку и отвел в палату, где они играли в метрарх. Там он ощущал себя в безопасности – это девушка успела усвоить. Пока она растирала стиснутое его жесткими пальцами запястье, царь расхаживал по комнате. При взгляде на него Изомира ощущала, как принесенная гибелью Линдена пустота плещется в ней, точно черная вода в проруби.

– За что они так со мной? – спросил он, наконец.

– Желаете сыграть в метрарх, государь? – спросила Изомира.

– Что?

– Метрарх. Возможно, игра отвлечет вас.

– Ты издеваешься? – спросил он так резко, что девушка подпрыгнула. – Молчи!

Царь взял со шкапчика длинный кривой нож с узорчатой рукояткой, и некоторое время играл с ним, взвешивая в руке. Изомира наблюдала за ним в растущей тревоге.

– Порежь мне яблоко, – приказал он внезапно, подавая ей нож рукоятью вперед. – Во рту пересохло.

– Слушаюсь, государь.

Подойдя к стоявшей на низеньком шкапчике корзинке с плодами, девушка пристроила яблоко на позолоченной тарелочке, но от страха руки не слушались ее, да и нож был великоват для ее хрупких рук. Половинка яблока улетела на пол.

– Дай мне, – приказал царь, отбирая у нее нож.

Он принялся нарезать другое яблоко, и резал все мельче и мельче, пока мякоть не превратилась в кашу, и зернышки не разлетелись по полу. Потом он схватил блюдце и зашвырнул его в угол так, что оно пролетело над погребальным помостом и разбилась о витраж.

– За что они так со мною? – взвыл он. – Безверные подданные!

– Ты знаешь, за что! – воскликнула Изомира.

Вскочив, царь шагнул к ней. Глаза его полыхали багровым на уподобившемся черепу лике. Изомира была в ужасе, но страх уже был настолько привычен девушке, что не мог сдержать ее.

– Убей меня, коли желаешь, – бросил она, не опуская глаз. – Мне все равно.

Царь замер, опаляя ее взором.

Отворилась дверь.

– Лафеом? – воскликнул царь, оборачиваясь.

Но это снова был владыка Поэль. По вискам его стекали ручейки пота.