— Что ты теребил в кармане?

Я отозвался хмуро:

— Нервы.

— Не верю, чтобы ты не пытался сжулить…

Арнольд Николаевич замолчал на полуслове. Он посмотрел, даже привстал, туда, где должна сидеть Аня. Сердце мое екнуло и перебралось ближе к желудку, то ли от радости, то ли от неверенья в произошедшее: рядом с Анной сидит Гош.

Спустя десять минут она обрадовалась завершению своей странной миссии. Она поправила небесное платье, кокетливо улыбнулась Гошу и только мы видели удаляющееся синее пятно. Гош сел, переводя взгляд с меня на дядю, который сверкает как начищенный котел.

— Как, — спросил он у Гоша, — тебе это удалось? К такой красавице можно только на хромированном лимузине подобраться.

— Расскажи, как все было. — Добавил я. Мне стало не по себе, я задрожал. Что будет с Гошем, если он ослушался дядю? Не может быть так, что и волки сыты, и овцы целы.

Гош приободрился, видя наши улыбающиеся лица. Он посмотрел в потолок, словно забыл все то, что только что произошло.

— Я увидел вашу девушку, сидит и разглядывает что-то. Я подошел и познакомился, она не смогла отказать. Делов-то.

Арнольд Николаевич взглянул на племянника, как абориген на статую Свободы. Он сказал на выдохе:

— Просто подошел и познакомился?

— Нет, с оркестром и клоунами. Дядь Арни, что тут тяжелого? Любой на моем месте сможет.

Арнольд Николаевич хлопнул обеими ладонями по столу, едва не проломив конструкцию. Он откинулся на стуле, улыбаясь как олимпийский призер, затем потрепал нас с Гошем за плечи и, приказав ждать, помчался в сторону китайского магазина. Едва его спина скрылась в стеклянном проеме, я выдохнул так что едва не сорвало крышку стола. Гош тоже расслабился и наполовину сполз под стол.

— Говори. — Потребовал я.

Гош потер лицо ладонями, сложил их домиком и начал:

— Ну… пока вас ждал, я выпил кофе. Хреновый они здесь кофе делают, ни корицы, ни сливок по-человечески. Мне захотелось в туалет, я сходил. Я решил, что провалю экзамен, ты в конечном счете можешь счесть, что я просто не выучился. — Гош прочистил горло громким звуком. — От нервов желудок подсказал, что неплохо было б поесть. Я пошел за пирожным, а в кафешке увидел в очереди невероятной красоты девушку. Я вспомнил про твою Теорию Вызова, о том, что прекрасная женщина это всегда вызов мужчине. Мне было страшно, но там где страшно там интереснее всего. Я подошел и познакомился. — Закончил он и приложил губы к самому краешку кружки, ноздрями потягивая запах кофе. — А когда понял, что она и есть та самая девушка, то привел ее сюда. Я решил, что если уж познакомился, значит так надо, и пусть дядя выкусит.

— Молодчина, Гош. Что теперь с мамой будешь делать?

— Денег от дяди я не получу… справлюсь как-нибудь.

Расталкивая испуганных прохожих, к нам примчался Арнольд Николаевич. Он замахнулся над моей головой чем-то огромным. От неожиданности я вскрикнул и закрылся руками.

— Держи! — Проревел босс. Я открыл глаза и увидел протянутую мне статуэтку пузатого господина. Хотэй улыбается точь-в-точь как Арнольд Николаевич после успешной сделки. Сидит на куче деньжищ, а в пупке блестит красный камень. — Я долго хотел купить себе этого Хотэя, но ждал подходящего повода. Он твой, ты его заслужил.

Я взял бога. Он оказался тяжел, словно в его пузище спрятана пивная бочка. Одна сторона статуэтки выскользнула из моих пальцев, и если бы Арнольд Николаевич не подхватил, стеклянному столику и моим ногам было бы неприятно.

— Держи крепче. — Босс помог поставить Хотэя на стол и потрепал меня за плечо. — Теперь он твой и будет приносить тебе удачу. Хотя ты и так удачлив до безумия, никакие ловушки тебя не взяли. — Он беспомощно развел руки. Видя мой удивленный вид, босс пояснил. — С женой было подстроено, я знал, что ты клюнешь на такую стерву как она, а под страхом расправы будешь вынужден принять мое пари. У меня много племянников, но среди всех я откопал Гоша, самого никчему в отношении женщин и подсунул его тебе. Видя, что ты с ним справляешься, я захотел дискредитировать тебя со школьницами. Если бы ты повелся на их уговоры, сидеть тебе сейчас на разбирательстве перед судом… но ты и это прошел достойно! Гош должен был тебя предать, но ты настолько хорошо его обработал, что он не смог.

Гош вжался в стул, стараясь быть как можно незаметней. Арнольд Николаевич заметил это, похлопал по плечу и назвал отважным парнем, после чего попросил оставить нас наедине. Не смея возразить, Гош умчался.

— Зачем вы рассказываете мне свои действия? — Спросил я.

— Чтобы ты смог в полной мере насладиться победой! — Босс посмотрел на меня как на дурака. — Разве не в этом смысл жизни, стремиться сквозь преграды к лакомой звезде успеха?

— Я не знаю. — Сказал я, и ощутил заметное движение в комнате тренера. Он знал наверняка. В ожидании его буйства я сосредоточился, но он почему-то не стал предпринимать никаких действий.

Арнольд Николаевич взглянул на меня искоса и, чтобы совсем не разувериться в моем здравомыслии, быстро сменил тему:

— С завтрашнего дня возвращайся на работу. Устроим с тобой брифинг по поводу нового тренинга, ставим на поток и гребем зеленые. Ко мне обращаться строго на "ты" и мой мини-бар снова в твоем распоряжении.

Арнольд Николаевич встал, я тоже. Он пожал руку, еще раз поздравил с победой. Ни разу я не видел его таким… счастливым! Ни одна вещь не радует тирана, как неожиданный и хитрый выигрыш у него самого.

— Завтра в девять в моем кабинете. — Сказал он. — Хотэя поставь на видном месте и три этот красный камешек. Удачи много не бывает.

Он измял мою ладонь в тисках своих пальцев, и только я его видел. В груди стало легко, захотелось раскрыть сборник Баркова и закричать его стихи на весь Атриум. Китайский идол смотрит с молчаливым одобрением и просьбой поскрести пузо. Борясь с желанием ворваться в кофейню и заказать всем кофе за мой счет, я вытащил телефон и быстро набрал номер человека, с которым захотелось поделиться:

— Привет, хочу с тобой встретиться. Будем тереть пузо моему толстому другу.

Аста спросила шепотом:

— Какое пузо?

— Атриум на Курской. Приходи, с меня кофе и эклеры.

— А что за друг? Милый, я не могу. — Я едва услышал ее голос, прорывающийся через паутину голосов, стука каблуков по деревянному покрытию и обычно незаметному шуму окружающего мира. — Я на выставке, а это целый день. Завтра к тебе приеду.

— Приезжай после выставки, предложение то же: кофеек и эклер, но только один.

Аста захихикала, правильно поняв, что за эклер я имею в виду. Отвлекшись на кого-то, она после паузы с сожалением сказала:

— Завтра к полудню приеду, ты будешь дома? В свою очередь я обещаю, что сделаю тот шаг, на который давно надо было решиться.

— О, наконец-то мне в любви признаешься. Молодец. С тебя мое любимое вино.

— Есть что отметить?

— Да.

Чтобы принести Хотэя домой пришлось вызвать такси, но даже это не огорчило моего настроения. Места, где бы идол смотрелся, дома не оказалось. Приготовив и выпив правильного, не то, что в кофейне, кофе, я отправил Хотэя под компьютерный стол, положил на него ноги и на весь день засел за детальный план нового тренинга. Но что-то меня тревожит сквозь эйфорию. Я прислушался к комнате тренера — там тишина. Я объяснил себе это тем, что во время бурной радости любой шорох может насторожить. У меня зазвонил телефон, и я всеми силами пытался этого не заметить, мне чудилось, что звонит Арнольд Николаевич с нехорошими вещами, или что звонят из милиции вызвать меня на допрос по делу Вероники. Я бы и не поднял трубку, если бы не вспомнился Гош, так здорово использовавший Теорию Вызова. Я на цыпочках приблизился к телефону, который оставил в своей комнате на журнальном столике. Вибрирует, зараза, не хочет скидываться. Не дотрагиваясь до пластикового корпуса, я взглянул на дисплей телефона. Звонит Лена.

— Лена, я так рад тебя слышать! — Я заголосил от внезапной радости, что все обошлось. На часах десять вечера, нужно бы вести себя потише. — Ты даже не представляешь, что у меня творится.