Пожилая соседка Аманды Пауэлл выглянула из окна кухни, где готовила обед, и забеспокоилась, потому что какой-то незнакомый мужчина возился с замком гаража Аманды. В доме миссис Пауэлл никого не было, потому что она сама предупредила соседку еще утром, что уезжает на рождественские праздники к матери в Кент. Вскоре после этого она действительно села в машину и отправилась в путь. Женщина поспешила в гостиную предупредить мужа о незнакомце, но, когда супруги вдвоем вернулись на кухню и выглянули в окно, мужчина исчез.

С большой неохотой сосед совершил вылазку в сад Аманды, чтобы выяснить, куда делся незнакомец. Он подергал за ручку, но дверь оказалась запертой. То же самое он проделал и с входной дверью в дом, но и там все было надежно закрыто. Сосед посмотрел на пустынную дорогу, огляделся по сторонам, а затем, неопределенно пожав плечами, вернулся к себе.

— Ты уверена, дорогая, что тебе это не померещилось?

— Конечно, нет, — сердито заворчала она. — Он, скорее всего, убежал в заднюю часть сада, и теперь пытается проникнуть в чей-нибудь еще дом. На эти выходные многие уехали к родственникам. Ты должен позвонить в полицию.

— Они потребуют от меня описание этого человека.

Женщина перестала чистить овощи и выглянула из окна, словно вспоминая только что увиденное:

— Он был примерно шести футов роста, худой, в темном пальто.

Пробурчав что-то вроде того, что невежливо беспокоить полицию в канун Рождества по таким пустякам, тем более, что дом имел охранную сигнализацию, сосед, тем не менее, позвонил в участок. Но как только он положил трубку, выслушав обещание дежурного прислать патрульную машину, он вспомнил, что и сам видел однажды человека, подходящего под описание, данное его женой.

Незнакомец стоял невдалеке от гаража Аманды и наблюдал, как кладут на носилки мертвого бродягу…

Но он решил ничего не говорить об этом своей жене.

— Не знаю только, что это мы так о ней беспокоимся, — продолжала ворчать супруга, возвращаясь на кухню. — Она-то, кажется, еще ничего хорошего нам не сделала.

— Действительно, — согласился сосед, выглядывая в окно. — Да она вообще, как мне кажется, всех людей недолюбливает.

Когда Майкл в сопровождении Сиобы подошел к открытым дверям гостиной, ему показалось, что он смотрит на огромное полотно сюрреалистической картины. Его мать не сидела, прикованная к креслу, как это описала Сиоба, а, выпрямившись, стояла, опершись на руку Терри, и разглядывала какой-то морской сюжет на стене.

— Ну, конечно, я уже не так хорошо вижу, как раньше, — говорила она, — но, если не ошибаюсь, это работа Джорджа Чамберса-младшего. Вы можете разобрать подпись, стоящую в нижнем левом углу?

Терри сделал вид, что внимательно изучает росчерк художника:

— У вас потрясающая память, миссис Дикон. Джордж Чамберс-младший. Он всегда рисовал море?

— Я уверена, что не только. Он, должно быть, писал еще и многое другое, но и он, и его отец были известными маринистами прошлого века. Я купила эту картину много лет назад за двадцать фунтов в одном маленьком захудалом магазинчике на юге Лондона, а уже через неделю оценила ее на Сотби в несколько сотен. Одному Богу известно, сколько она может стоить сейчас. — Она легонько подтолкнула парня, и они двинулись вперед. — Вы видите мой портрет вон там, в алькове? Он такой большой и яркий. Прочитайте, пожалуйста, подпись художника, — с гордостью произнесла Пенелопа. — Это великий мастер. Я была восхищена, когда он написал этот портрет.

Терри в ужасе уставился на холст.

— Джон Брэтби, — поспешил на выручку Майкл, стоявший все это время в дверях.

Терри облегченно улыбнулся:

— Великолепно, Майк. Ты не ошибся, это действительно Джон Брэтби.

— Но, миссис Дикон, учитывая, насколько вы красивы, вам не кажется, что на портрете он сделал вас несколько заносчивой? Портрет прекрасен, это верно, но в нем не хватает мягкости. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Да, но дело в том, что у меня вовсе не мягкий характер, Терри, и, по-моему, Джон сумел исключительно подчеркнуть это. Ты можешь помочь мне повернуться?

— Разумеется. — Он медленно развернул женщину лицом к ее сыну.

— Здравствуй, Майкл! — поприветствовала его миссис Дикон. — Чем я обязана неожиданному удовольствию видеть тебя?

Он неловко улыбнулся:

— Почему ты всегда сразу же задаешь самые сложные вопросы, ма?

— А вот Терри с ними легко справляется. Когда я спросила его, кто он такой и что здесь делает, он сразу же пояснил, что к вам сегодня приходили… э-э… легавые, и вы решили на время уехать из Лондона. Неужели он мне лгал?

— Нет.

— Прекрасно. Но для меня лучше услышать, что ты заехал ко мне, так как прячешься от полиции, нежели знать, что тебя направила сюда Эмма. Я не потерплю никаких запугиваний с ее стороны, Майкл. — Она легонько толкнула Терри в бок. — Будьте любезны, отведите меня назад к креслу, молодой человек, а затем сходите на кухню и приготовьте нам что-нибудь выпить. Там вы найдете джин, шерри и вино. Но если вы предпочитаете пиво, то спуститесь за ним в подвал. Сиоба поможет вам. — Она устроилась в кресле. — Присядь так, чтобы я могла тебя видеть, Майкл. Ты что же, не успел побриться перед дорогой?

Он подвинул стул к окну:

— Боюсь, что нет. У меня не было времени, потому что после прихода полиции я как-то забыл про это. — Он задумчиво потер подбородок. — Значит, не так-то плохо у тебя со зрением.

Миссис Дикон пропустила это замечание мимо ушей:

— Кто такой Терри и почему он приехал вместе с тобой?

— Это парнишка, у которого я брал интервью, когда писал статью о бездомных. Потом, когда я выяснил, что ему негде отпраздновать Рождество, я предложил ему провести несколько дней у меня.

— Сколько ему лет?

— Ну, это не имеет никакого отношения к сегодняшнему визиту полиции, ма.

— По-моему, я об этом ничего не говорила. Так сколько же ему лет, Майкл?

— Четырнадцать.

— Боже мой! Почему же его родители не следят за ним?

Дикон громко рассмеялся:

— Для этого их сначала нужно отыскать.

Майкл был поражен внешним видом матери. Она сильно изменилась, стала маленькой, иссохшей и совсем худой. Просто какая-то тень бывшей дамы. И даже пронзительные голубые глаза стали тусклыми и серовато-блеклыми. Дикон был готов встретить дракона, пусть раненного, но все еще извергающего пламя. Все, что угодно, но только не то, что увидел.