Терри был страшно разочарован, когда утром выяснилось, что его одежда не успела высохнуть. После долгих раздумий, во что бы облачиться, он, наконец, вышел из своей спальни в старой рубашке с короткими рукавами и шортах, принадлежавших Майклу. Терри потирал бритую голову и отчаянно зевал, пытаясь побыстрее прогнать сон.

— Я не могу ходить в твоей жуткой одежде, Майк. Мне же надо беспокоиться о собственной репутации. Знаешь, как мы с тобой поступим? Отправляйся-ка ты по магазинам один, а я останусь тут и подожду, пока мое барахло не высохнет.

— Договорились. — Дикон посмотрел на часы. — Ну, мне надо поторапливаться, а то я упущу превосходную возможность сломать нос Хью.

— Неужели ты и вправду это сделаешь?

— Конечно. Я еще задумал купить тебе на Рождество какую-нибудь обновку, но раз тебя со мной не будет, то без примерки как-то… Ладно, вместо этого я наберу для тебя книг.

Не прошло и пары минут, как Терри был уже готов к выходу в город:

— А куда ты положил мое пальто? — поинтересовался он.

— Я выкинул его в мусорный бак внизу, пока ты принимал ванну.

— Зачем?

— Оно все было заляпано кровью Уолтера. — Он вынул из шкафа длиннющий плащ. — Вот, поноси пока что это, а я тебе куплю новое.

— Нет, в таком я никуда не пойду, — заупрямился юноша, отказываясь даже примерить предложенный наряд. — Господи, Майк, ну, ты сам подумай: я же буду в нем похож на какого-то франта-сутенера, который разъезжает на «лендровере». А вдруг мы встретим кого-нибудь из моих знакомых?

— Честно говоря, — рявкнул Дикон, — я более обеспокоен тем, что нам могут попасться на пути мои друзья и знакомые. Я даже еще не придумал, как буду объяснять им то, что бритоголовый сквернословящий головорез (пункт «А») разгуливает в моей одежде и живет в моей квартире (пункт «Б»).

Терри вздохнул и с видимой неохотой надел плащ.

— Странно, — пробурчал он. — Если судить по тому количеству травы, что ты выкурил вчера, у тебя сейчас должно быть более сносное настроение.

Барри лежал в кровати и прислушивался к тяжелым шагам своей матери, поднимающейся по лестнице. Он затаил дыхание, и женщина по другую сторону двери замерла.

— Я знаю, что ты не спишь, — проговорила она каким-то придушенным голосом, который исходил из глубины ее жирного тела и выплескивался через толстые омерзительные губы. Дверная ручка задергалась. — Ты зачем это дверь запер?! — перешла мать на зловещий хриплый шепот. — Учти, если ты опять балуешься сам с собой, я все равно об этом узнаю!

Гровер молчал. Он с ненавистью уставился на дверь, а его пальцы сжали ее невидимую шею. Он уже не раз представлял себе, как легко будет справиться с ней, чтоб потом спрятать куда-нибудь ее тело. Возможно, в гостиную, где оно пробудет не один месяц, и никто никогда об этом не узнает. Почему такое противное существо, никого не любящее и никем не любимое, продолжает жить? И кто вообще будет оплакивать ее смерть?

Уж точно не ее сын…

Барри нацепил очки, и мир снова стал резким и отчетливым. С некоторой тревогой он отметил, что руки его до сих пор дрожат.

— Почему тебя никогда не арестовывали? — поинтересовался Дикон, пока Терри выбирал себе джинсы «Ливайс», не забыв при этом доложить Майклу, что мог бы их «стырить в шесть секунд». (Дикон успел заметить, что, разгуливая по магазину, Терри фиксировал взглядом расположение следящих камер и всегда старался передвигаться так, чтобы находиться вне их зоны обзора.)

— Откуда ты это взял?

— Иначе тебя уже отослали бы назад к опекуну.

Но парень отрицательно покачал головой:

— Это только в том случае, если бы я рассказал им всю правду о себе. Но я этого никогда не делал. Конечно, меня арестовывали, но я всякий раз оказывался вместе с Билли, и он все брал на себя. Он понимал, что если меня посадят в тюрьму к взрослым, то я буду иметь проблемы с педиками, а если я назову свое настоящее имя и возраст, меня отошлют к тому же развратному опекуну, поэтому Билли и отсиживал вместо меня. — Глаза Терри бегали от отдела к отделу, словно он что-то искал. — А как насчет куртки? Они где-то там, в другом конце зала. — И он целенаправленно устремился куда-то вдаль.

Дикон последовал за ним. Неужели все подростки настолько эгоистичны? Ему представилась неприятная картина, как эти ужасные дети высасывают, подобно пиявкам, своих благодетелей. Теперь слова Лоренса о том, что Майклу следовало бы во всем идти на шаг впереди Терри, показались Дикону ерундой. Терри мог бы обставить любого опытного взрослого человека.

— Вот это мне нравится, — улыбнулся парень, снимая грубую куртку с вешалки и примеривая ее. — А тебе как?

— Да она на десять размеров больше, чем тебе надо.

— Учти, что я еще расту.

— Я никуда не пойду в сопровождении живого аэростата заграждения.

— Да ты, похоже, ничего не смыслишь в моде. Сейчас все носят вещи большего размера. — Он примерил еще одну куртку, чуть поменьше первой. — Это в семидесятых все носили в обтяжку, со всякими фенечками, бусиками, и при этом отращивали длинные патлы. Билли говорил, что молодежи было здорово в те времена, но мне кажется, что вы все напоминали педиков.

Дикон ощерился:

— Ну, насчет этого тебе беспокоиться нечего. Ты, скорее, похож на наемника Национального фронта.

Терри был доволен таким определением:

— Ну, тогда проблем нет.

Барри стоял в дверях и всматривался в затылок матери. Женщина заснула прямо в кресле перед телевизором, запрокинув голову назад и устроив ноги на скамеечке. Редкие короткие волосы торчали в разные стороны на розоватом скальпе, а изо рта доносился невероятной силы храп. Неубранная комната провоняла газами, испускаемыми женщиной. В этот момент Барри переполняло чувство отчаяния и несправедливости. Какой жестокой оказалась судьба по отношению к нему, когда забрала у него отца, и оставила парня на милость этой…

Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки:

— …СВИНЬИ!

Терри отыскал магазин, торговавший рождественскими украшениями и плакатами. Он сразу же выбрал репродукцию «Женщины в сорочке» Пикассо, и принялся уговаривать Дикона купить ее.