— Что с ним? — вскочила с дивана Айна.

— Случилось, то, о чём я предупреждал, — ответил Игул, деловито расстегивая на Аристокле ворот.

— О чём ты предупреждал, чёрт возьми? — закричала Айна.

— Не ори, лучше подай подушку.

— Но, ты же мне ничего не сказал.

Подушка уже легла под голову Аристокла.

— Я и говорю, он ненормальный, — продолжал кричать Игул, — он каждый день облучал себя одинами бодрости, и теперь ляжет вместо Клейто.

— О Боже! Что делать?

Руки Айны тряслись.

— Вызывать профессора!

Через пол часа Аристокл лежал под реанимационным зонтом и пустыми глазами наблюдал за людьми, суетящимися над ним.

— Чем вы там занимались? — с упрёком спросил Мысский у Айны, стоящей в сторонке.

— Где? — переспросила она.

— У него колотая рана. Он, что, харакири себе делал?

— Как? Что вы сказали?

— Ничего страшного, лёгкая царапина. Но, всё-таки.

Аристокл почувствовал на себе пристальный взгляд и слегка повернул голову. Айна тут же выбежала вон.

"Боже, — осенило его окончательно, — это же Клейто! Сознание Клейто в теле Айны! А в теле Клейто теперь сознание Марка! Теперь понятно, отчего это Айна так поумнела. А настоящая Айна где-то в облике Марка. И не удивительно, что она где-то блуждает, ведь она совсем не разбирается в, столь сложной технике. Боже, что-то нужно делать! Но, Айна, то есть Клейто? Почему она ничего не сказала? Зачем это ей нужно?"

Сумеречный свет бывшей спальни Клейто, там, где, когда-то она жила, навевал тоскливое настроение. Профессор Мысский запретил зажигать яркие огни.

Ещё в далёкой юности Владислав Мысский работал рядом с неизвестным, ещё тогда Иваном Правиковым. Но, постоянные разногласия заставили его уйти в другую, а именно в медицинскую, практическую сферу. Но всё, что тогда тревожило его пытливый ум не ушло бесследно из его жизни. Всё чаще и чаще доктор Мысский прибегал к использованию достижений одинологии в современных методах лечения заболеваний мозга. Не так давно, он пришёл к выводу, что воздействие одинов на человеческий мозг имеет прямое отношение к душевным заболеваниям, типа шизофрении. Однажды он понял, что восприятие нужного количества одинов контролируется самим мозгом, который, как компьютер сортирует их. В итоге, человек воспринимает мир таким, какой он видится в обычном, трёхмерном пространстве. Мозг людей способен воспринимать ограниченное количество одинов. Гении воспринимают чуть больше. Обычные дебилы — чуть меньше. Но, что касается гениев, мозг которых готов принять больше, и он принимает их, но в исключительных случаях мозг гениев не успевает разобрать по понятиям, подобно, сломанному компьютеру. Не сложно представить, в каком тогда виде показывается мир в глазах, мыслях, звуках и т. д. этого несостоявшегося гения. Один из способов лечения, по мнению Мысского, заключается в том, чтобы уменьшить поступление одинов в больной мозг без всякого химического вмешательства. Естественно, не всегда это ему удавалось. Сам Мысский не гений и всё же, экспериментируя, медленно, но верно приближался к этой главной цели его жизни. Именно поэтому к нему обратились братья Виндеконды, после того, как поняли причину обморочного состояния Клейто и Айны.

Так вот, доктор Мысский запретил яркий свет в комнате Клейто. Её осунувшееся лицо выражало недоумение и даже некоторую растерянность. Она уже могла сидеть, но над ней всё ещё нависал шар-наблюдатель.

— Доктор, когда вы сможете поставить меня на ноги? — спросила Клейто.

— Потерпите с недельку.

— Так не пойдёт. Я должен немедленно приступить к работе над другой машиной, которая поможет нам найти Клейто в ином мире.

— Успокойся, Марк, — проговорил Аристокл, — мы уже работаем над ней. Но, скажи, нужно ли тебе это?

— Что? — выкрикнул Марк-Клейто, словно ужаленный.

— Прекрати, — одёрнула Аристокла Айна, — тебя бы на его место.

— В самом деле, Аристокл, сейчас не время для шуток, — оторвался от приборов Мысский.

Марк благодарно посмотрел на Мысского и Айну. Между тем, Мысский продолжил:

— Вы с Марком, как никогда должны сплотиться над решением сложнейшей задачи, чтобы найти жену Марка, иначе, он так и останется в её теле, а Клейто мы потеряем навсегда. Так, Аристокл?

Опустив глаза, Аристокл мрачно заметил:

— Вернуть тело Марка, наша первейшая задача.

— Что-то, Аристокл, я не вижу в тебе энтузиазма, — заметила Айна, пытаясь оторвать Аристокла от изучения узоров на полу, — а как же, Клейто? Или это не ты неделю назад горевал у её постели?

— Ты горевал над постелью моей жены? — встрепенулся Марк.

— Ой, только не нужно сцен несуществующей ревности, — осадила Марка Айна, — у Аристокла есть теперь другие заботы — он женится на мне.

— Поздравляю, — язвительно процедил Марк.

— Таким образом, на Клейто ему теперь наплевать, — продолжала досаждать Аристокла Айна. И она добилась своего.

— Мне не наплевать! — крикнул он, — просто я не могу осмыслить. У меня в голове не укладывается, как всё это могло произойти? Вы так рассуждаете: подумаешь, Фобос с неба свалился, вот беда, какая? — поднимем и прибьём на место. Да, не бывает такого. Чушь, всё это! Вы хотябы сами понимаете, что преступили грань невозможного, невероятного. Совершенно не реальные события!

— Минутку, — вставил слово Мысский и все, как по команде обратили взор на профессора. — Вы ошибаетесь на счёт невероятности. Я имел некоторую возможность разобраться в ситуации и немного в самом принципе работы машины Марка Соло. Отсюда понял, что в момент работы машины, хаос одинов с огромной скоростью врезался в мозг Айны и Клейто. Скорость была настолько высока, что потоком одинов выбило их сознание и сознание Марка, в том числе, ведь он не подумал о собственной безопасности. В тот момент, когда машина перестала слушаться Марка и исчезла в неизвестном направлении, вихрь одинов прекратился и осел там, где его и застигло это затишье, наподобие рулетки в казино. Это хорошо ещё, что одины знаний отдельных личностей не успели перемешаться. Если бы это случилось, тогда, мы бы видели перед собой грудничков.

— Да, — задумчиво произнёс Марк, — теперь я каюсь. Это было какое-то наваждение.

— Ты каешься!? — вспылил Аристокл, — да если бы ты явился в своём теле, я бы не задумываясь, прикончил тебя на месте!

Установилась тишина. Все смотрели на Аристокла и ждали продолжения гнева. Но он вдруг обмяк и приумолк, глядя на Айну. Этим воспользовался Марк.

— Меня доняли эти две женщины, я просто хотел их усмирить.

— Для этого ты построил адскую машину? — спросила Айна.

Марк уронил голову на грудь

— Ваши разбирательства не пошли ему на пользу, — констатировал Мысский, глядя на показания медикома- наблюдателя, — он устал.

— Тогда, мы пошли, — отрешённо произнёс Аристокл и взял Айну за руку.

Марк поднял голову и, оглядев стоящую перед ним пару, проговорил:

— Чисто по-человечески, Айна, я не советую тебе выходить за него. Как говорила мне Клейто, это монстр.

— Любовь зла, Марк, — вырвалось у Айны. Это для тебя и Клейто он монстр.

Айна нежно прижалась к Аристоклу, отчего тот невольно приобнял её

— Наверное, вы достойны друг друга, — пробурчал Марк, устало прикрыв глаза.

Глядя на него, Аристокл произнёс:

— Не свихнуться бы нам всем на этой почве. Здесь только вы, профессор имеете здравый ум.

— Шли бы вы, да занялись, наконец, делом, — отозвался Мысский, оторвавшись от своих записей.

— Вы правы, Игул нас уже заждался.

Они так и вышли из зала, в обнимку. Руки Марка непроизвольно сжались в кулаки, скомкав простыню.

Это помещение когда-то было ангаром для автолётов. Сейчас же, здесь размеренно и чётко работало несколько человек в защитных костюмах, которые управляли роботами, порхающими над, казалось, бесформенной грудой металла, пластика и проводов. Полным ходом шла сборка установки — универсал, называемой "продиноход". В основу её конструкции легла идея профессора Мысского. Это должно быть, подобие человеческого мозга. Каждая его частичка собиралась блоками. Блоки наполнялись электронной и одиново-накопительной начинкой. В сущности, каждый блок, это и накопитель, и разделитель одинов в миниатюре. Цель действия — поиск точки соприкосновения с полем одинов, выбор из этого поля одинов знаний. А главное, возвращение сознаний отдельных личностей в изначальное положение.